Для тебя(ЛП)

Колт покачал головой:

— Ма...

— Просто подумай, Алек. Когда мы будем разговаривать в следующий раз, ты мне скажешь, хорошо?

Колт продолжал качать головой:

— Не хочу вселять напрасную надежду.

Она посмотрела на него:

— Поговори с Феб об этом.

— Ма...

— Просто пообещай, что поговоришь с Феб, Алек. Пожалуйста.

Колт посмотрел на свою мать. Два месяца назад Мэри Колтон помогла спасти три жизни. Одна из них была ему дорога, и две остальные тоже имели значение, тем или иным образом, хотя жизнь Мелани больше. В городе было мало людей, настолько не похожих на героев, одним из них был Дэрил, вторым — Мэри Колтон. Но оба изменили заслуженную репутацию, доказав, что глубоко в душе у них есть нечто, что делает эту репутацию ложной.

По этой причине он ответил:

— Я поговорю с Феб, но тебе следует знать, что ответ вряд ли изменится.

— Я знаю, — прошептала она, и снова отвела глаза.

— Я собираюсь сделать ей предложение, — сказал Колт, и её взгляд метнулся обратно к нему.

Всё так же шёпотом она спросила:

— Что?

— Сегодня вечером.

— О Господи, — выдохнула она и положила руку ему на колено.

Она не прикасалась к нему во время их встреч в парке. Почти всегда Феб приносила кофе и угощения от Мими или ланч. Для Феб не имело значения, что не Служба спасения привела полицию к дому Сьюзи, а мама Колта. Феб всё равно приходила бы с ним, если бы он захотел встретиться со своей матерью. Но Колт задумывался, а приносила бы она кофе, выпечку или готовые ланчи, если бы Мэри Колтон не помогла спасти её жизнь.

Хотя он полагал, что приносила бы.

Колт накрыл ладонью руку матери на своём колене, она вздрогнула и попыталась убрать руку, но он сжал пальцы, крепко держа её.

Он посмотрел ей в глаза и мягко сказал:

— Я не хочу тебя обижать, но ты должна знать, что я танцую танец матери с Джеки. — Она закрыла глаза, и он сжал её ладонь, пока она снова их не открыла, после чего продолжил: — Но, если ты будешь трезвой, я хочу, чтобы ты пришла. Не он, только ты. Хорошо?

Она кивнула, и он снова сжал её ладонь.

— Ты... — Её голос сорвался. Она прочистила горло, и её рука дёрнулась, но Колт держал крепко. Она сделала глубокий вдох и спросила: — Я не... ну, мы оба знаем, что я не заслуживаю этот танец, но ты станцуешь со мной другой танец?

— Да, — без колебаний ответил Колт.

Её рука дрогнула в его ладони.

— Да? — повторила она.

— Если ты будешь трезвой, то да.

— Я буду трезвой, сынок, — пообещала она.

— Я рассчитываю на это, — сказал он ей, и снова её рука дрогнула.

Он никогда не верил в неё, никогда.

Но с другой стороны, до этого она никогда не оставалась трезвой так долго и не спасала жизнь Феб, так что он посчитал, что должен ей это.

Она сжала губы, медленно втянула носом воздух, едва сохраняя контроль, потом кивнула и сжала его ладонь.

— Тебе нужны деньги? — спросил Колт.

— Нам хватает, — быстро ответила она.

Колт осторожно потянул её за руку:

— Ма, тебе нужны деньги?

Она снова вдохнула через нос, покачала головой и мягко сказала:

— Нам хватает, милый.

— Позвони, если понадобятся.

— Ладно.

— Может, в следующий раз ты сможешь прийти к нам домой, на ужин.

Он смотрел, как она сглотнула и кивнула:

— Мне бы хотелось.

Он в последний раз сжал её руку и отпустил. Оттолкнувшись, он спрыгнул со стола, и она тоже поднялась со скамейки.

Пока он провожал её до машины, она спросила:

— Феб хорошо готовит?

— Да, хотя в основном она готовит завтраки. На ужин мы обычно заказываем что-нибудь у Фрэнка прямо в бар. Или у Реджи.

— Фрэнк лучший повар из всех, кого я знаю.

— Это правда.

— А у Реджи лучшая пицца из всех, что я пробовала в жизни, а ведь я когда-то жила в Чикаго, если ты понимаешь, о чём я.

— Понимаю.

Она остановилась у водительской двери, и Колт наклонился и открыл её.

Она не села в машину. Она откинула голову и посмотрела на него.

— Ты счастлив, Колт?

Он вздрогнул всем телом и моргнул.

Она никогда не называла его Колтом.

Он скрыл своё удивление и странно приятное ощущение от того, что она назвала его тем именем, которое он считал своим настоящим, и ответил:

— Да.

Она кивнула.

— Это всё, о чём может просить мать. — Она положила ладонь поверх его руки на дверце машины и, склонив голову, едва слышно произнесла: — Я люблю тебя, сынок.

Потом она быстро села в машину и, не глядя на него, захлопнула дверь, завела машину и тронулась. Она проехала машин десять, прежде чем набралась смелости и нажала на клаксон.

Услышав это, Колт не удержался от улыбки.

Колт открыл входную дверь, вошёл и позвал, перекрикивая громкую музыку:

— Малыш, я дома.

— Я сейчас, — услышал он голос Феб из коридора.

Уилсон примчался в комнату, остановился, посмотрел на Колта и громко мяукнул.

— Тихо, котяра, — пробормотал Колт, на что Уилсон ответил ещё более громким мяуканьем.

Колт скинул куртку, потом наплечную кобуру. Он повесил куртку на спинку стула рядом с обеденным столом, бросил кобуру на стол, потом отцепил значок и бросил его на стол тоже. Он прошёл на кухню и увидел пульт от стереосистемы рядом с сотовым Феб. Он взял пульт, направил его в сторону комнаты и выключил музыку. Потом он посмотрел на сотовый Феб и сказал спасибо громкой музыке, поскольку у неё было двенадцать неотвеченных звонков, все из них, скорее всего, насчёт того, что у них на свадьбе будет играть «Livin’ on a Prayer». На свадьбе, о которой Феб ещё не знала. Потом Колт подошёл к шкафчику с кошачьим кормом, и Уилсон издал ещё одно громкое мяуканье.

Колт набрал в горсть корма, потом бросил один кусочек в гостиную. Уилсон наблюдал за ним, пока тот не исчез из вида, после чего бросился следом. Колт не видел кота, но услышал ещё один мяв, послал в гостиную ещё один кусочек и услышал, как Уилсон побежал за ним.

Это повторилось ещё дважды, прежде чем из коридора снова раздался голос Феб:

— Ты его раскормишь.

Она была права. У Колта с Уилсоном сложился такой ритуал, когда Колт приходил домой, и кот становился толстым. Феб ограничила угощение тремя кусочками в день. Колт с Уилсоном наплевали на это ограничение и подняли его до шести. В основном потому, что если Колт не бросал шесть кусочков, то Уилсон не затыкался.

— Он в порядке, — сказал Колт, подняв руку, чтобы бросить следующий кусочек, но тут в комнату вышла Феб.

На ней было тёмно-фиолетовое обтягивающее платье и пара сексуальных босоножек на высоких каблуках. Макияж был насыщеннее, чем обычно, и почти таким же сексуальным, как туфли. Она частично выпрямила волосы, но они были более волнистыми и объёмными, и это было гораздо сексуальнее, чем туфли. Колт почувствовала, что её вид выбил воздух у него из лёгких и прошил насквозь до члена.

Он оказался прав. Она что-то запланировала на сегодня, и он не собирался позволить ей перехватить инициативу.

— Вот это платье, — заметил он, когда снова смог говорить, потом Уилсон мяукнул, он бросил коту угощение, и услышал, как Уилсон унёсся вдогонку.

— Хватит угощений, — ответила Феб, остановившись с другой стороны от обеденного стола и уперев руки в бёдра, отчего ткань у неё на груди натянулась, на что член Колта немедленно отозвался.

Он вытряхнул ещё кусочек и послал его в гостиную.

— Колт! — рассердилась Феб.

— Иди сюда, — ответил Колт.

Она посмотрела на микроволновку, а потом снова на него.

— Ты опоздал. Уже без пятнадцати семь. Мы должны идти.

Колт закрыл крышкой кошачий корм и поставил его на столешницу, после чего повторил:

— Феб, подойди сюда.

Она проигнорировала его и спросила:

— Можно я поведу?

— Нет, — ответил Колт. — Иди сюда.

Она склонила голову набок: