Страница 49 из 63
— Но разве взятка, полученная старым судьей… как его имя, Фуллер?
— Марк Тайсон Фуллер.
— Не дискредитировала ли она решение верховного суда?
— Штат решил, что взятки тут не было.
— А как иначе назвать пятьсот тысяч долларов на обеденном столе в коробках из-под обуви?
— Четыреста девяносто семь тысяч, — поправил ее Эдер, — не говоря о тех пятистах тысячах в моем туалете, которых они так и не обнаружили.
— Давайте вернемся к делу Фуллера. Если это не взятка, то как же тогда назвать эту сумму?
— Двойное убийство. Разработать схему которого, чтобы все выглядело, как взятка, обошлось очень недешево.
— Такова официальная точка зрения — или это только ваша теория? — спросила Хаскинс.
— Такое решение вынесла полиция штата и города после тщательного расследования. Более того, из конторы генерального прокурора был следователь, ибо, кроме всего прочего, старый Марк был членом Верховного суда штата.
— Почему вы раньше не рассказали нам об этом? — спросила Хаскинс.
В голубых глазах Эдера было выражение как у новорожденного котенка, когда он посмотрел на Келли Винса и спросил:
— Разве мы не обговаривали это во время того ленча в харчевне у дороги?
— Нет.
— Почему же, мистер Винс? — спросила мэр.
Винс пожал плечами.
— Вся информация была в прессе.
— В прессе далекого штата.
— Может, я должен был сказать, что это всем известно.
— Сдается мне, что кое-кто, неизвестно почему, не доверяет кое-кому, — сказал Форк.
Возникшее молчание становилось томительным, когда Джек Эдер, пустив в ход самые мягкие и убедительные интонации, прервал его:
— Мы можем оказаться в тупике, но, с вашего разрешения, мэр, я хотел бы предотвратить такое развитие событий, если вы дадите мне пару минут.
Обдумав его предложение, она кивнула.
— В соответствии с данными полиции штата и города, убийца, который постарался представить смерть судьи Фуллера и его жены как убийство и самоубийство, соответственно, был то ли небрежен, то ли глуп, то ли не смотрел телевизор. Благодаря последнему теперь даже девятилетки знают, что, когда вы стреляете из полуавтоматического пистолета, он оставляет на руках следы пороха. Ничего подобного у судьи Фуллера обнаружено не было. Так что, он не мог стрелять ни в свою жену, ни в себя. — Эдер бросил взгляд на Винса. — Оружием убийства, насколько я припоминаю, было «Ллама» 32-го калибра, так?
— Модель ХА, — уточнил Винс.
— Полиция проследила его происхождение до оружейного магазина в Тампе, — продолжил Эдер, — где оно было куплено мистером Т.С. Джонсом, чье имя, адрес и водительская лицензия, как выяснилось, оказались фальшивыми.
— А как же то письмо, которое написал Фуллер — его признание? — спросила Хаскинс.
— Полиция пришла к выводу, что оно было ему продиктовано. Они убеждены, что убийца угрожал убить старую миссис Фуллер, если ее муж не напишет то, что ему было продиктовано. После того, как он написал этот текст и подписал, копы решили, его заставили вынуть нижнюю челюсть и использовать как пресс-папье — странная деталь — а также отодвинуть стул от стола. Затем убийца пристрелил Фуллера, вошел в гостиную и убил миссис Фуллер, которая была в таком состоянии, что вряд ли понимала происходящее вокруг нее. Затем убийца вернулся в столовую, обхватил пальцами Фуллера рукоятку пистолета, чтобы на ней остались его отпечатки и позволил оружию упасть на пол. Все это было, как говорят копы, чисто любительской работой — если не считать вставной челюсти на предсмертной записке, издевательской детали, и недостающих трех тысяч долларов из пятисот тысяч, которые Фуллер словно бы потратил.
— А что, если б копы нашли те полмиллиона в вашем туалете? — спросила Хаскинс.
— В таком случае, я предполагаю, они бы не копали так старательно убийство Фуллера и, скорее всего, сочли бы письменное признание неоценимым доказательством. Что же касается меня, то я бы, скорее всего, и сейчас тянул срок.
— Значит, взятки никто не давал, — сказала Хаскинс.
— Я по-прежнему живу на те полмиллиона, что Келли нашел в моем чулане и успел перевести на Багамы.
— Но в юридическом смысле слова, это не было взяткой?
— Как вы предпочитаете назвать их — подарком?
— Я бы сказал, что это были найденные деньги, — сказал Сид Форк. — Но готов принять и другое мнение.
Опять наступило молчание, на этот раз оно длилось меньше, потому что Хаскинс нарушила его вопросом, обращенным к Эдеру.
— Где они теперь?
— Джек и Джилл? — Судья посмотрел на Винса. — Точно не знаю. В Нью-Йорке?
— В Лондоне, — бросил Винс.
— Когда мы сегодня — то есть, уже вчера — покидали «Кузину Мэри», кроме, конечно, Сида, вы как-то обошли эту тему…
— Просто упустил из виду, а не обошел, — уточнил Эдер.
— Когда вы умолчали о том, что только сейчас нам рассказали, я вспоминаю ваши слова, что, мол, если двух ребят Джимсонов казнят, их доля залежей газа и отчисления перейдет к их мачехе. Так?
— Да, — согласился Эдер. — А в случае смерти мачехи, ее доля соответственно должна была достаться Джеку и Джилл.
— Поскольку взятка оказалась подложной, — сказал Сид Форк, — я готов за соответствующее вознаграждение поговорить с этой мачехой.
— Это уж решать Келли, — сказал Эдер.
Все трое уставились на Винса, но слова прозвучали из уст мэра:
— На этот раз, мистер Винс, будьте любезны, ничего не упускайте из виду.
Не обратив на нее внимания, Винс повернулся к шефу полиции, сидящему справа от него.
— Насколько трудно инсценировать самоубийство, если оружием служит пистолет?
— Черт побери, практически невозможно, учитывая возможности современной судебной медицины, — сказал Форк. — Самый лучший способ инсценировать самоубийство — это в три утра выкинуть жертву из окна, после которой не останется ни записки, ни намека.
Винс повернулся к мэру.
— После того, как копы выложили генеральному прокурору смутное предположение, что смерть Фуллеров является двойным убийством, он и пальцем не шевельнул, пока не прикинул, как извлечь из ситуации максимальный политический капитал. Наконец, он решил, что дело о взятках должно громко прозвучать в Верховном суде — хотя к тому времени у его главы были небольшие неприятности с отделом внутренних доходов.
— Не такие уж небольшие, — поправил Эдер.
— Таким образом, генеральный прокурор приказал провести полномасштабное расследование, которое, по его словам, камня на камне не должно было оставить в этой неясной ситуации. Одним из таких камней, который, конечно же, требовал внимательного осмотра, была мачеха. Поэтому к ней отправилась команда из двух весьма опытных следователей. Вскоре после их возвращения и отчета, генеральный прокурор созвал пресс-конференцию, на которой оповестил, что смерть судьи и миссис Фуллер отнюдь не было убийством и самоубийством, а, скорее, тем, что он назвал «дьявольским двойным убийством» и что ни судья Фуллер, ни глава Верховного суда Эдер не получали взяток. А через два дня, как раз, когда двоим следователям надо было снова допрашивать мачеху, ее «Кадиллак» слетел с трассы на скорости примерно в семьдесят восемь миль и врезался в дерево.
— Ручаюсь, она была убита, — сказал Форк.
— Она сломала себе шею. Вскрытие показало, что в крови у нее было 1,6 процента алкоголя, то есть, с точки зрения закона, она была основательно пьяна. Исследования «Кадиллака», проведенное командой механиков, отряженных генеральным прокурором, выяснило наличие — как он описывал на очередной пресс-конференции — «необъяснимого нарушения механизма рулевого управления». Когда репортеры спросили, не означает ли это, что кто-то подпилил рулевые тяги, он ответил, что не может комментировать данный факт до окончания расследования, и продолжил сообщением, что в последние пять месяцев данная мачеха сняла с разных счетов почти два миллиона долларов наличными. После этого все пришли к выводу, что теперь-то им понятно происхождение денег в коробке из-под обуви, и рулевые тяги были почти забыты.