Страница 12 из 16
Но, слава богу, остался жив. (А ведь все, с кем он начинал в ЦНТТМ, убиты, сидят или уехали.) И упал Теплицын не на самое дно. Не вынужден бежать и скрываться. У Андрея Федоровича остались деньги, осталось дело. Сохранились друзья и влияние. И он поднимется. Снова поднимется. Дайте только срок. Он будет умным и хитрым, как прежде, но при этом он еще станет куда более жестким. Теперь он не погнушается ударами из-за угла и запрещенными захватами. «С волками жить – по-волчьи выть». Жаль, он поздновато понял эту истину – только после того, как ему в кровь ободрало всю шкуру.
...Андрей Федорович недолго анализировал ситуацию, сложившуюся после того, как из сейфа Садовниковой похитили «объективку» на депутата Брячихина. Теплицын умел мыслить быстро, мгновенно принимал самые нестандартные решения и тут же их исполнял.
Сидя в своем кабинете – ноги на стол, он набрал номер телефона. Он звонил по прямому проводу депутату Брячихину.
– А, реклама! – приветливо откликнулся тот в трубке.
– Надо повидаться, – проговорил Теплицын.
– Сейчас гляну свое расписание, – по-деловому отреагировал Брячихин и зашуршал на другом конце провода страничками еженедельника.
В этот самый момент Валерий Петрович тоже перелистнул страницу своего блокнота. Таня украдкой глянула на часы. Уже почти четыре часа они сидели на кухне у Валерочки за разговорами, едой и чаем. Татьяна начала уставать.
– Я не могу понять, – слегка капризно протянула она, – ты берешься за это дело? Или просто так меня расспрашиваешь, из чистого любопытства?
– А как ты сама-то думаешь? – строго глянул на нее отчим поверх очков.
– Думаю, берешься.
Полковник Ходасевич покивал и вздохнул:
– Куда ж я от тебя-то денусь...
– Ура! – шепотом воскликнула она и подольстилась: – Теперь-то, я уверена, все будет хорошо.
– Не говори «гоп», – строго остановил ее Валерий Петрович. – Давай-ка лучше расскажи мне о твоих оставшихся подчиненных.
– По-моему, – вздохнула Таня, – эти двое оставшихся – самые безобидные. Парочка очень талантливая. И адекватная. И без всяких тараканов. Я им всегда самые сложные заказы отдаю. За ними, я считаю, – большое будущее.
– Хватит дифирамбов, – сухо промолвил отчим. – Пожалуйста, конкретней.
– Дизайнер Артем Пастухов и копирайтер Мишка Колпин, – вздохнула Татьяна. – Обоим по двадцать семь. Работают в паре уже года три. Они, между прочим, из всех моих сотрудников – самые высокооплачиваемые.
– Ты с кем-нибудь из них спала? – огорошил ее неожиданным вопросом отчим.
– Ну, Валерочка, у тебя и вопросики!.. – Кровь прихлынула к ее лицу. – В стиле НКВД.
– Я прошу тебя ответить. – Ходасевич был спокоен, как танк.
«Обычные кагэбэшные штучки, – зло подумала она. – Внезапным вопросом выбить допрашиваемого из колеи. Ненавижу, когда Валера эти приемчики ко мне применяет!.. Впрочем, чего уж тут жаловаться: сама просила его помочь. Он и помогает: в меру своего умения и методов».
– Ни с кем из них я не спала, – ответила Татьяна тоном не то что ледяным, а скорее даже близким к абсолютному нулю.
– Но кто-то из них тебе нравится, – утвердительно проговорил отчим.
– Да! Нравится! – с вызовом ответила Татьяна. – Тема мне нравится. Он умный, толковый и добрый. И далеко пойдет. Но ничего у меня с ним не было.
– А почему? – спросил Валерий Петрович ласково, сочувствующе, по-отечески.
– Потому что это вообще не в моих правилах – смешивать работу с личным.
– Но если ты кого-то действительно полюбишь, – одновременно и прозорливо, и сочувственно заметил отчим, – никакая работа тебя не остановит.
– Ты прав, – усмехнулась Таня. Она никогда не могла долго злиться на Валеру и заговорила по-доброму, раздумчиво, доверительно: – Темка, конечно, хороший... Но он большой лентяй. По двадцать раз надо повторять, чтобы что-то делать начал. Он меня прямо из себя выводит...
– А почему его «творческая половина» не подгоняет? – Отчим продемонстрировал, что вполне усвоил рекламный сленг.
– Потому, что «половина» его, Мишка Колпин, сам работать умеет и может сутками за компьютером сидеть – но только если он в форме. А если нет – тогда все, пиши пропало...
– Не понял, – признался отчим.
– Ну, зашибает он...
– Срывы? Запои? – Отчим занес ручку над блокнотной страничкой.
– Да нет, так, алкоголик-любитель... В общем, оба они талантливы, но нуждаются в контроле. Ненадежные.
– За таким, как Артем, никогда не будешь как за каменной стеной, – кивнул отчим, будто мысли ее прочитал и договорил то, что она недосказала.
– Да, ты прав, – вздохнула она.
– А что у них с семьями?
– Оба холостые. Живут с родителями. С девушками, конечно, и тот и другой встречаются, но пока, как мне кажется, ничего серьезного нет.
– Пороки, страсти?
Таня пожала плечами.
– Ну, Мишка, я уже сказала, выпивает... В ночные клубы – оба ходят. Может, травку покуривают. В общем, ничего серьезного. – Она на секунду задумалась и с жаром произнесла: – Нет, Валера! Это не они. Если это вдруг они – значит, я совсем ничего не понимаю в людях.
– Верить людям, конечно, надо, – задумчиво пробормотал полковник Ходасевич, делая пометки в своем блокноте, – но всегда нужно уметь вовремя остановиться.
Во второй половине дня весь творческий отдел, включая секретаршу Наталью, отправился в столовую «Пятой власти» попить чаю с пирожными. Артем Пастухов в столовку не пошел. Остался в отделе, вызвался дежурить у телефонов – но никто не звонил.
Артем стоял у окна, задумчиво смотрел на летнюю улицу за окном. Редкие прохожие жались в тень, день превратился в по-настоящему жаркий. Автомобили пробирались по переулку, сторожко огибая припаркованные машины.
Вдруг кто-то тихонько подошел к Артему сзади. Не успел тот обернуться, ему прокричали в самое ухо:
– А-а, Пастухов, сволочь! Скоммуниздил у начальницы секретный документик!!
Артем вздрогнул и обернулся. Сзади стоял ухмыляющийся Мишка Колпин.
– Кретин! – пробормотал Тема и замахнулся на товарища. – Что за идиотские шутки?!
Таня с отчимом закончили разговор только в семь. Полковник звал остаться на ужин – она категорически отказалась. И тогда Валерий Петрович скрепя сердце отпустил ее, напутствовав: «Будем надеяться на лучшее. Только я прошу тебя, Татьяна. Умоляю. Никуда не лезь. И ничего без согласования со мной не предпринимай».