Проект "Психея"

    Будущий Рюрик пытается встать. Это трудно со связанными руками, но он встаёт на дрожащие от слабости ноги. На него уже не обращают внимание. Воздух отравлен вонью горелого мяса. В нескольких шагах лежат два скрюченных обугленных тела. В горах ещё мечется эхо криков.

    Защёлкали автоматные очереди. Моджахеды палили в воздух. Один из них что-то сказал ему и улыбнулся белыми крепкими зубами. Офицер, молча, посмотрел ему в глаза. С лица моджахеда сползла улыбка. От взгляда гяура по спине пробежал холодный озноб. Афганец оскалился и размахнулся автоматом. Перед тем как приклад опустился на голову Рюрика, он успел подумать, что кое-кому ещё предстоит узнать своё место в пищевой цепочке. Через три дня на одну афганскую деревушку стало меньше. 

     Дальше.

     Танцы в парке в самом разгаре. Молодой курсант военного училища сразу обратил внимание на красивую блондинку. Он расправил широкие плечи и подошёл к ней. Она подняла на него длинные ресницы.

    - Покажем класс?

    Она приподняла брови цвета тёмной платины.

    - Вы работаете учителем?

    Парень почувствовал, как согретая вином кровь жаркой волной затопила сердце. Он заразительно рассмеялся. Она невольно улыбнулась, глядя на молодого красивого шатена в военной форме, которая так шла его спортивной фигуре.

    - Как вас зовут?

    - Лена.

    Они танцевали весь вечер, глядя друг другу в глаза. 

    Фазиля сжала губы.

     «Ну, давай же! Решись хотя бы раз в жизни. Дай сдачи. Отомсти этому мерзкому ублюдку».

     Она отняла палец от кнопки и покачала головой.

    - Я не могу.

    Чаграй кивнул и улыбнулся в бороду.

    - Я знал, что не сможешь.

    Фазиля обернулась к нему.

    - Я неудачница!

    - Нет. Просто ты похожа на Нюсю, на нас всех, - Доктор погладил светлые волосы женщины перед собой. Усмехнулся. – Ты человек времени. Ты разрежешь человека на части ради идеи, ради блага других людей. В конечном итоге ради прогресса – ради победы над временем. Всё ради этого. Но для того, чтобы хладнокровно уничтожить другую личность нужно иметь характер другой породы. Вот как у него, - Чаграй кивнул в сторону прозрачной кабины, где скрутило в спазме обнажённого мускулистого мужчину. – Стремление утвердиться в пространстве, расчистить место.

     За дверью глухо рвануло. Лабораторию тряхнуло. Чаграй облокотился о стол.

     - Чёрт!

     Фазиля побледнела.

     - Что это?

     - Боюсь, к нам гости. Прячься.

     Доктор схватил под мышки безвольное тело подруги и опустил на пол, оттащил в угол. Перевернул стол и поставил крышкой вперёд перед блондинкой. Бросился к металлическому шкафу с одеждой.

     Дверь выворотило взрывом. Из дымящейся прорехи вылетели две гранаты и покатились по полу. Фазиля застонала. Взрывом её откинуло на стену. Она поморщилась и разлепила глаза. Она не успела ни о чём подумать, у неё даже не было последней мысли. Только «Ох!» - когда она увидела две вертящиеся гранаты в паре шагов от себя. А спустя секунду её разорвало в клочья.

     Две фигуры проявились в дыму, но не спешили заходить внутрь. Затрещали автоматы. Пули чмокали в посечённые осколками панели, звенели об обнажившийся бетон и, взвизгнув, рикошетили во все стороны. Щёлкнули новые магазины и только после этого двое вошли в комнату, повели автоматами. За ними вошёл третий.

      - Это что? – брезгливо сказал он и показал рукой с пистолетом на женщину в углу. Металлический стол откинуло взрывом, но перед этим он принял на себя осколки. Пули тоже не задели её. На полу лежала обнажённая блондинка лет сорока. Её глаза приоткрылись и она вздохнула.

     - Вы только на глаза её посмотрите! – сказал один из автоматчиков.

     Глаза женщины были красными от лопнувших сосудов.

     - Мерзкое место, - сказал Симеон. – Убери её.

     Грудь женщины взорвалась красным фонтаном. Белый пол и бежевые стены заляпало россыпью красных пятен. Женщина обмякла. Изо рта потекла струйка крови.

     - Зато этому безбожнику ничто не мешает, - ухмыльнулся автоматчик и кивнул в сторону куба с телом внутри. Оно неподвижно лежало на полу. Прозрачному стеклоподобному веществу не смогли повредить ни осколки, ни пули. Симеон подошёл к нему и провёл рукой по материалу.

     - Крепкая штука. Но когда мы взорвём генератор, даже этот соня проснётся. Но только уже в другом мире. Открывайте генератор.

     Он скинул с плеча рюкзак и начал выкладывать на пол оставшуюся взрывчатку. Пять компактных зарядов. Достаточно, чтобы взорвать большое здание.

      Генератор покрыт толстым слоем брони, как в танке. Монотонно гудит и мигает цифрами на дисплеях. Тянется к стенам толстыми кабелями.

     Чистюли закинули автоматы за спины и направились к источнику энергии. Когда они проходили мимо покорёженного шкафа, изнутри раздалось рычание. Автоматчики остановились. Металлические погнутые дверцы застонали, словно их раздирали изнутри. Створки распахнулись, ударившись о стенки. Изнутри выскочил здоровенный тип. Гримаса ненависти перекосила его лицо и от этого чёрная бородка, словно съехала в сторону. Чёрные глаза блестели. Он с рёвом бросился на чистюль. Они схватились за автоматы. Но здоровяк взял их за загривки и стукнул головами. Чистюли рухнули на пол и больше не шевелились.

     Чаграй повернулся к Симеону. Главарь сжал тонкие губы. Он выпрямился с пистолетом в руке. Вытянул руку.

      - Сдохни!

      Доктор рванулся к врагу, и первая пуля не смогла остановить его. Она ударила в широкую грудь и затерялась среди крупных костей и мощных мышц. Чаграй сделал шаг. Симеон ещё раз нажал на курок и ещё. Чаграй зарычал и бросил тело в последний рывок, но ноги неожиданно ослабли. Он упал на колени. Щёлкнул ещё один выстрел. Чаграй поднял голову. Глаза опустели. Человек уже покинул их, но внутренний генератор всё ещё продолжал монотонно гудеть, посылая сквозь толстые шланги артерий и сосудов питание, которое бессмысленно уходило в пространство сквозь прорехи в оболочке. Симеон вздохнул и направил ствол в крупную голову. Последний выстрел и великан завалился набок. Щёлкнул пустой магазин.

     Симеон покачал головой и хмыкнул.

     - Грешники всегда умирают трудно.

     - Ты тоже умрёшь трудно, - раздался голос за спиной.

     Симеон не успел развернуться, когда я всадил ему пулю из автомата в поясницу. Его кинуло вперёд, и пистолет звякнул на полу. Чистюля застонал.

      - Нравится? – сказал я.

      Вроде бы, человек с пулей в пояснице уже не должен чувствовать боли, но Симеон не знал этого. Он громко застонал, что-то вроде растянутого «А-а-у-у». Его ноги не шевелились, зато он приподнялся на руках, задрал голову и снова застонал. Я подошёл к чистюле. Схватил его за плечо и перевернул на спину. Он снова издал заунывное «А-а-у-у». Его глаза намокли от слёз, а лицо блестело от пота. Он закряхтел и протянул ко мне костлявую руку. Захрипел.

      Я стоял над ним и смотрел в его глаза.

      - Чего тебе?

      Он сморщился и еле слышно прохрипел.     

      - Я хороший христианин.

     Моё плечо сжала невидимая рука. Я покачал головой.

     - Добрая ты слишком! Это я не тебе.

     Я направил в грудь любимца бога ствол автомата.

     - Сука ты, а не христианин!

     Несколько выстрелов прозвучали так быстро, что слились в один звук. Симеон застыл.

     Я вздохнул.

     - Как мне всё это надоело! Ладно, что тут у нас? Ты посмотри-ка, знакомые всё лица.

     Я подошёл к одному из тел.

     - Доктор сдох, - сказал я.

     Я смотрел на крупную фигуру мёртвого учёного.

     - Всё зря. Всё зря.

     Меня тронула за рукав та же рука.

     - Ладно, извини, не всё зря. Но для меня всё кончено.

     Из угла донёсся вздох. Я повернул дуло автомата.

     - И она здесь. Жаль, что она нам не поможет.