Сердце и душа

Деклан предложил, чтобы Фиона выяснила, где могила Шейна.

— Много чести ему, — сказала она.

— Ты его когда-то любила. Он заслуживает чего-то вроде прощания, — сказал Деклан.

Мать Шейна понятия не имела, кто такая Фиона.

— У него столько девчонок было, — сказала мать по телефону, — и толку, в конце концов? — Но она рассказала Фионе, где могила, и они с Декланом посетили ее. Каменного памятника еще не было. Простой крест и номер участка. Фиона положила там цветы.

— Жаль, что у тебя не было жизни получше, — произнесла она.

— Покойся с миром, — сказал Деклан.

И как ни странно, Фионе действительно стало лучше, когда они вышли с большого городского кладбища. Как-то спокойно.

Синяки и царапины никак не хотели заживать, но все-таки Розмари уже выздоравливала.

Бобби приезжал к ней каждый день. Аня предложила постирать ей ночные рубашки, но Карл был категорически против.

— Ты собираешься стать ее невесткой, а не сиделкой, — сказал он.

— Но хорошая невестка была бы счастлива позаботиться о больной женщине.

— Папа может забрать ночные рубашки домой, а Эмилия может их постирать и погладить, или их можно отправить в прачечную.

— Да это же такая мелочь, — сказала Аня.

— Для меня это совсем не мелочь, — возразил Карл.

Он навещал мать раз в неделю и помогал отцу с переездом.

В один из своих визитов он привез опись того, что было в большом доме с видом на бухту: мебель, картины, стекло, украшения.

— Ты можешь забрать примерно пятую часть этого, мама, — сказал он.

Она тут же начала сетовать.

— Папа сказал, что ему все равно, что забирать, но эти предметы очень важны для тебя. Ты собирала их годами. Так что ты только отметь нужное, а я обеспечу перевозку.

— Но ведь мы еще не уверены, что правда хотим переехать. Мы можем снять что-нибудь.

— Папа купил квартиру, мама. А ты не можешь вернуться в старый дом. Ты тоже не можешь ходить по лестницам. — Он говорил так, будто ее травмы не представляли для него ни малейшего интереса.

— Ты всегда будешь ненавидеть меня, Карл? — спросила она.

— Нет, мама, я вовсе не ненавижу тебя, — спокойно ответил он, не вкладывая убедительности в сказанное.

Фрэнк Эннис пришел обсудить с Кларой происшествие.

— Мы будем судиться с миссис Уолш? — спросил он.

— Думаю, нет. Она могла себе все кости переломать. У ее мужа серьезные проблемы с сердцем. Вряд ли это пойдет ему на пользу.

— Но ведь она правда сшибла лестницу.

— Да, это так, но она ведь не нарочно.

— Дело не в этом. Они получат огромную страховку.

— Ну и мы тоже.

— Но мы-то не виновны. Там даже был предупреждающий знак. Я проверял.

— Оставьте это, Фрэнк. У нас нормальная страховка. Я тоже проверила.

— Вы не знаете, как получить бонус за неподачу в суд, — сказал Фрэнк, качая головой.

— Нет, рада сказать, что не знаю, — согласилась Клара.

— Что вы наденете на свадьбу? — неожиданно спросил он.

— Темно-зеленое платье и черную шляпу с такими же зелеными лентами.

— Звучит прекрасно, — заметил он.

— Выглядит тоже. А вы, Фрэнк, в чем пойдете вы?

— Там сказано: “Форма одежды: удобная и непринужденная”. Хотел бы я знать, что это значит.

— Я думаю, это значит — не в джинсах.

— О джинсах речь не идет, — серьезно сказал Фрэнк. — Я думал, может, блейзер надеть.

— Блейзер? Это который с латунными пуговицами и всем таким?

— Нет, на нем обычные пуговицы, обтянутые тканью, — неуверенно проговорил он.

Клара неожиданно для себя растрогалась и решила быть доброй:

— И светлые брюки?

— Именно. Я думал о светло-серых, и рубашку с открытым воротом, и шейный платок.

— Боже, Фрэнк, вы будете неотразимы, вам придется отбиваться от роя поклонниц! — рассмеялась она.

Вонни прибыла за три дня до свадьбы. Она выглядела старше, чем Фиона предполагала. Или виной тому была непривычная обстановка? Если бы она оказалась на Агия Анна среди знакомых, приветствуя всех подряд и занимаясь работой, она могла бы выглядеть иначе. Здесь же она была в совершенно иной Ирландии, в столице, которую не видела десятки лет. Единственными ее друзьями тут были Фиона и близнецы. Она выглядела смущенной, чего раньше Фиона за ней не замечала.

Фиона пристроила Вонни пожить у Матти и его жены Лиззи, где жили и близнецы. Как они ей обрадовались, как наперебой кинулись показывать ей свой город. И еще они очень гордились, что она увидит, как хорошо и грамотно они подготовили первую в своей жизни свадьбу.

Мод и Саймон поехали за Вонни в аэропорт и болтали всю обратную дорогу до улицы Сент-Иарлат, где Вонни встретилась с Матти и Лиззи, затем с Кэрроллами и, наконец, с Фионой. Чтобы втянуть Вонни в происходящее, Фиона пригласила ее в ресторан.

Они заказали в “Квентинз” ужин “Ранняя пташка”, Вонни с ужасом изучала цены. Тут все было так дорого, в этой новой Ирландии, по сравнению со страной, которую она покинула. Они долго и с любовью говорили о Томе и Эльзе и их новорожденном. Кто мог такое предвидеть? И о Давиде, который наконец помирился с матерью и живет той жизнью, которой хотел жить. Они удивлялись, что его еще не подцепила никакая женщина. Он идеальный материал для лепки мужа.

Они говорили об Андреасе, оставшемся на Агия Анна, и его брате Йоргисе, и о том, что сын Андреаса Адони так хорошо принят в бизнесе. И что он хочет жениться на Марии, вдове Маноса, который погиб в результате несчастного случая на судне.

— Та самая Мария, которую Давид учил водить машину! — воскликнула Фиона.

— Та самая, — подтвердила Вонни.

Едва Фиона коснулась запретной темы сына Вонни, лицо Вонни будто опустело. Значит, тут без перемен.

— Я только хотела спросить, не проявлялся ли он хоть как-нибудь?

— Нет, не проявлялся.

На этом они оставили разговор об этом, и Вонни осторожно спросила о Шейне.

— Он вернулся в Ирландию? — поинтересовалась она.

Молчание.

— Извини, — смутилась Вонни, — мне не следовало спрашивать.

— Все нормально, не извиняйся. Он вернулся в Ирландию. Чтобы умереть.

— Боже милостивый, — ахнула Вонни.

— Он умер в грязной спальне от передозировки наркотиков.

— Какое расточительство молодой жизни, — сказала Вонни.

— Увы, кажется, что так.

— Так ты не расстроена?

— Нет, на самом деле я даже шокирована тем, насколько я не расстроена.

— Эта часть твоей жизни закончилась. Поэтому у нее нет силы, чтобы продолжать причинять тебе боль.

— В это я поверила. Деклан меня убедил.

— Ты рассказала ему про Шейна?

— Да. Деклан замечательный.

— Тебе очень повезло, детка. Он особенный, точно как ты мне писала, когда только встретила его. Ты будешь очень счастлива.

— Я этого не заслуживаю.

— Заслуживаешь. Ты была мужественной, когда понадобилось. Ты добра к людям. Не торопись себя принижать. Я этим тоже грешила.

— А теперь нет?

— Думаю, что так. Я перестала винить себя за то, что сестра меня не любит. Это, в конце концов, не моя вина.

— Ты не собираешься повидать ее, пока ты здесь?

— Нет. Я думаю, нам не о чем говорить.

— Я могла бы поехать с тобой на поезде, если хочешь, — предложила девушка.

— За два дня до свадьбы?! Тебе больше заняться нечем, Фиона?

— Оказалось, что нет. Мы могли бы пообедать с ней и к вечеру вернуться.

— Нет, Фиона, правда не стоит. Незачем тащиться в такую даль, чтобы дать возможность двум старухам сидеть и метать друг в друга испепеляющие взгляды. Давай как-нибудь обойдемся без этого. Я просто буду и дальше посылать открытки на Рождество и дни рождения.

— А она?

— Больше не посылает. Обычно она присылала открытки из разных мест, просто чтобы похвастаться, что вот она была в Риме или Нью-Йорке. А теперь она и вовсе не заморачивается.

Вонни отказалась, и Фиона сменила тему: