Трон Зевса

Орест начали пятиться назад и всё время крестились. Собрав всё своё присутствие духа, Боуд снова устремил взгляд на…человека внезапное появление которого ввергло всех в ужас. Это был средних лет мужчина с бородой, в старинной поношенной одежде. Лицо его выражало печаль. Боуд перевёл взгляд на руки этого человека. Увидев, что с указательного пальца руки этого человека незнакомца стекает кровь, он сам весь побледнел.

— Святой Генрих!

Отец Джонатан рухнул на колени и протянул руки в сторону святого. Тот в ответ укоризненно покачал головой и глубоко печальным голосом, прошептал:

— Что ты наделал, Джонатан! Что ты наделал…

Неожиданно с головы святого потекла струйка…крови. Затем появилась вторая, третья….скоро всё его лицо было залито кровью…

— Я не могу их остановить, — раздался шёпот Святого. Обливаясь кровью, он запрокинул голову и издал отчаянный крик, — Евстас! Евстас!

Сразу после этого, силуэт святого стал призрачным, а потом и вовсе растворился. Глядя на место где он только что стоял, Боуд вытер рукой холодный пот, потоком струившийся по лицу.

— Что это было, сон? Бред наяву? — Боуд оглянулся. Александрова, Коэл, и Орест прижались спинами к стене. Их глаза были полны ужаса. Надо взять себя в руки. Боуд тряхнул несколько раз головой, пытаясь избавиться от чувства надвигающейся беды. Пока он пытался справиться с собой, отец

Джонатан подошёл и подняв книгу, спрятал её на своей груди. После этого он устремил взгляд на Боуда. Тот поразился увидев этот взгляд. Перед ним снова стоял прежний отец Джонатан. С одухотворённым лицом и прямым взглядом.

— Я проклят! — отчётливо произнёс священник. — Ибо позволил ввести в себя заблуждение. Только сейчас я прозрел. Только сейчас. Будь я проклят трижды!

— Да что случилось? — закричал вне себя, Боуд. — Что происходит? Почему я вижу святого Генриха?

— Крепись Джеймс, — отец Джонатан поднял на него почти спокойный взгляд, — крепись, ибо зло использовало наши мысли и поступки, дабы высвободиться и править. Мы сами стали источником страшного зла. И оно здесь. Рядом с нами. Наша жизнь в руках Господа. Но чтобы ни случилось, эта книга не должна попасть к ним в руки, — отец Джонатан показал на свою грудь, место где он спрятал книгу.

— Всё, я ухожу отсюда. С меня хватит всего этого ужаса, — закричал Орест и побежал к проходу. Боуд

даже не стал его останавливать. Он никак не мог принять происходящее и не понимал слов отца

Джонатана.

— Ты хочешь сказать, что мы искали не способ справиться со злом, а…что тогда? — тихо спросил Боуд.

— Скоро сам увидишь, — негромко ответил отец Джонатан и перевёл взгляд на проход. Боуд тоже туда посмотрел. Туда же смотрели и Александрова с Коэл которые всё ещё не могли прийти в себя от случившегося.

Вначале послышался лёгкий шум. Чуть позже, в проходе показался…Орест. Он улыбался. Бросив на

Боуда весёлый взгляд, он громко вскричал:

— Я же говорил, говорил…Боги здесь. Все статуи ожили и идут сюда, — сразу после этого раздался истерический хохот. Орест трясся от хохота. Он хохотал и хохотал. И словно вторя этому безумному хохоту, стена начала осыпаться. Александрова и Коэл с криками бросились к Боуду. Почти сразу же после этого, началось настоящее разрушение. Большие куски падали на мрамор и разбивались вдребезги. Через несколько мгновений вся стена лежала в развалинах. Показалась улица…картина, представшая перед ними могла бы внушить ужас любому. Статуи…они шевелились, издавая при этом жуткие звуки. Но не это было самое страшное…по улице шли, выстроившись в цепочку друг за другом, те самые пять созданий изображения которых они видели по пути сюда. Первым шёл слепой старец, за ним сгорбленная старуха, за ней змеерукая женщина с крыльями, за ней человек с тремя туловищами и последним шёл двухголовое чудище. Все они вступили во двор. При виде этой странной процессии, Боуд почувствовал безотчётный страх. Возможно впервые в своей жизни.

Александрова и Коэл буквально вжались в него. Они были едва живы от страха, но у Боуда не было сил даже для того чтобы просто заговорить. У него появилось такое чувство, какое бывает у приговорённых к смерти, когда палач набрасывает на их шею петлю. Вид процессии сковал его волю. Ноги стали каменными. И лишь глаза неотрывно следили за происходящим. Отец Джонатан с видимым спокойствием следил за процессией. Орест же всё так же дико хохотал. В этот миг, внимание Боуда привлекли спутанные, седые волосы сгорбленной старухи. Они стали развеваться, а затем неожиданно и очень резко вытянулись и мгновенно обвили шею Ореста. Послышались клокотание. Волосы как бритва начисто срезали голову проводника и прихватив её с собой быстренько уложили в корзину за спиной старухи.

— Мы все умрём, — обречённый шёпот Александровой достиг слуха змеерукой женщины. Её взгляд полоснул по Ольге. И в такт вторя вслед этому взгляду, все четыре змеи заволновались и начали шипеть и изворачиваться…в этот миг слепой старик, подошёл к трону Зевса. В следующее мгновение от грозного рыка зашаталось всё вокруг:

— Ты более не властен, Зевс!

Сразу за этими словами, трон взлетел в воздух и ударившись об мрамор, рассыпался на мелкие кусочки. Сразу после этого раздался страшный крик:

— Вы все отныне служите мне!

Старуха тем временем, прямиком направилась к отцу Джонатану. Приблизившись к нему, она захихикала а в следующее мгновение, волосы обвились вокруг тела священника и оторвав его от земли, приподняли в воздух. Следом раздался звенящий шёпот:

— Отдай книгу. Ты помог нам. Мы не станем тебя убивать если ты сам отдашь книгу. Иначе умрёшь и ты. И все твои друзья.

Отец Джонатан нашёл в себе силы отрицательно покачать головой.

— Голова священника…это хорошо, — старуха снова захихикала и…отпустила отца Джонатана на землю. Её волосы обвились вокруг его шеи и тут…она издала страшный крик. Отрезанные волосы упали на землю…рядом с ней возвышался…Евстас на белоснежном жеребце. В его руках полыхал огненный меч, а мрачный взгляд был устремлён на слепца. Никто из четверых не успел осознать происходящего. В мгновение ока всё завертелось и закружилось. Страшные крики и визги наполнили всё пространство. Они только увидели, как все за исключением слепца ринулись на Евстаса, как у старухи начали расти волосы, а потом…ветер и пылающий собачий оскал. Опричники…целый отряд, они появились вслед за Евстасом. Схватив в объятия всех четверых, они развернулись и с огромной скоростью помчались к выходу. Раздался рёв Олимпийских Богов. Они бросились на опричников преграждая им путь. Те рвали им плоть пробиваясь к мосту. Во дворе тем временем завязалась жесточайшая битва. Звуки её достигали слуха отца Джонатана. Он взмолился, прося господа сохранить жизнь Евстаса когда над ними, словно пронёсся грозный голос:

— Останови их, Посейдон!

Находясь в объятиях опричников, отец Джонатан увидел, как мост соединяющий с лестницей…

внезапно поднялся м принял форму огромного старца с трезубцем в руках. С него потоками излилась вода. Начал раздаваться Воцарился страшный рёв. Опричники остановились не в силах преодолеть эту преграду. И тут… поверх их голов проскочил белоснежный жеребец. Все увидели как Евстас взмыл в воздух и размахнувшись мечом, отсёк руку державшую трезубец. Раздался страшный ужасающий дикий душераздирающий леденящий кровь крик. Старик упал в воду вздымая миллионы брызг. И сквозь эти брызги, опричники, один за другим начали перескакивать на другую сторону.

Едва достигнув лестницы, они начали стремительно подниматься наверх. Евстас летел последним.

Он рушил всё позади себя. Ещё несколько мгновений и они, вырвались из башни, а затем и из пещеры. Выбравшись на площадку все остановились. Евстас начал рубить скалу. Огромные камни мгновенно завалили весь проход. Но тут же взлетели в воздух. Наверху появилась дыра провал.

Через неё вылетела змеерукая женщина с крыльями и бросилась на Евстаса. Четыре змеи извиваясь одновременно угрожали ему со всех сторон. Он раз за разом отсекал змей от туловищ, но они снова вырастали и нападали на него. Евстас взревел от ярости. В воздухе появились огненные знаки.