Трон Зевса

— Сейчас увидим, — профессор Коэл извлекла из сумочки белые перчатки, которые всегда имела при себе и, натянув их на руки, осторожно извлекла предмет, который действительно напоминал своими очертаниями кость. Вместе они некоторое время рассматривали предмет, а потом, почти одновременно, пришли к одному и тому же выводу:

— Пергамент! — глядя на профессора Коэл, заявила Александрова.

— Скорее всего, — согласилась та, — попробуем его открыть. Хотя велика вероятность, что он сильно повреждён. И форма странная, и краёв не видно…

— Ни в коем случае! Этого нельзя делать, — несколько резко возразила ей профессор Коэл и уверенно продолжила: — Судя по виду, он пролежал здесь не одно столетие. А если так, он просто превратится в прах, если мы попытаемся его вскрыть. Делать это необходимо только в лаборатории. Только там мы сможем избежать негативных последствий при вскрытие артефакта. К тому же, у меня подозрение, что пергамент пропитан неким составом. Цвет слишком странный, неестественный. Возможно, именно по этой причине он так хорошо сохранился. Так или иначе, мы не можем рисковать.

Мне необходимо вернуться в университет. Только там я смогу ответить на вопросы, связанные с этой находкой и гарантировать её сохранность. Подумай сам, Джеймс…а вдруг- это и вправду послание Дельфийского оракула? Ты понимаешь, чего может лишиться человечество из- за нашей неосторожности?

— Я склонна согласиться с твоим мнением, — глядя на пергамент в руке профессора Коэл, негромко сказала Александрова. И чуть помолчав, ещё тише добавила: — Хотя возможно… потеря этого пергамента обернулась бы для нас…благом.

— Как ты можешь, Ольга? — возмутилась профессор Коэл, неосознанно убирая находку подальше от

Александровой. — Ей же цены нет!

— С точки зрения археологии!

Боуд, который вообще не понимал о чём идёт речь, вначале только слушал разговор. Однако слова

Александровой и некий таинственный смысл, который незримо витал над ними, не мог его не обеспокоить.

— С точки зрения археологии? Что вы хотели этим сказать, Ольга?

— Только то, что всем вам давно известно. Я неплохо знаю историю! — Александрова бросила на Боуда непонятный взгляд. Тот всё ещё никак не мог уяснить смысла её странных слов.

— И что значит эта находка…с точки зрения истории?

— Есть десятки исторических фактов, сотни событий…и все они доказывают, что каждый раз послание оракула означало только одно…смертный приговор…

Глава 8

Полёт протекал спокойно. С минуту на минуту они должны были войти в воздушное пространство

США. В салоне самолёта царил лёгкий полумрак. Экипаж практически всегда выключал свет во время полёта зная привычку Боуда. Он всегда спал во время перелётов по той простой причине, что часто у него не хватало времени на сон. И сейчас, оглянувшись на Боуда, отец Джонатан увидел его спящим. Глаза Боуда были плотно закрыты. Пиджак и верхние пуговицы рубашки, расстёгнуты.

Грудь медленно, равномерно вздымалась. Отец Джонатан невольно позавидовал ему. Сам он никогда не мог заснуть в полёте. Стюард принёс ему стакан чая с лимоном. Отец Джонатан поблагодарил его.

Уже отпивая первый глоток ароматно пахнущего напитка, он подумал об Александровой и Коэл. В

Дельфах они разделились на две группы. Женщины отправились в Афины и оттуда вылетели в США.

Их путь лежал в университет, где они должны будут выяснить историю этого артефакта. Они же с

Боудом ещё какое- то время провели в Дельфах. По непонятной для него причине, Боуд очень хотел найти статую хотя первоначально не придал ей значения. Боуд…отец Джонатан тяжело вздохнул и поставил чашку чая на полокотник. Затем переставил её на маленький столик справа от себя. — Он стал совершенно бесполезен. Ничего не видит, ничего не чувствует…разве только беспокойство и тревогу. Прежде он всегда знал откуда у него возникают такие ощущения и какова причина их появления. А сейчас…ничего.

— Останусь в управление…всё равно пользы от меня никакой…

Бросив ещё один взгляд на спящего Боуда, отец Джонатан посмотрел в иллюминатор и…залюбовался представшим перед ним зрелищем. Самолёт летел достаточно низко для того чтобы он смог увидеть длинную череду бело–чёрных возвышенностей.

— Какие красивые горы, — пробормотал отец Джонатан, с удовольствием наблюдая за вершинами которые исчезали в густых облаках. Вот облака расступились, и он отчётливо увидел остроконечные вершины гор сплошь покрытые снегом. Увидев стюарда, отец Джонатан негромко подозвал его к себе и с некоторым беспокойством, спросил:

— А мы не низко летим? Горы совсем близко?

— Нет! — стюард улыбнулся.

— А что это за горы?

— Альпы!

— Альпы? — поразился священник. — А разве они…не в Европе?

— Нет! Они на границе соединённых штатов!

Отец Джонатан поблагодарив, отпустил стюарда и снова посмотрел в иллюминатор. Надо же, а он и не знал. Альпы…а ведь они действительно летят слишком близко от гор. Отец Джонатан видел даже трещины, расходившиеся под самыми вершинами. Нет, нет…да оттуда вылетали большие птицы. Как они только могут жить в таких местах? — поражался отец Джонатан, следя за красивым полётом этих созданий. Его слух уловил красивую мелодию в которой постоянно повторялось одно и тоже слово:

«Пифия»

Отец Джонатан наслаждался звуками музыками которые так гармонично сочетались с полётами птиц.

Он продолжал наблюдать за птицами когда самолёт резко пошёл на снижение. Очень скоро внизу замелькали очертания города. «Где мы садимся? — с удивлением подумал отец Джонатан. Он ясно увидел заснеженные дома и силуэты людей. Ему показалось даже, что он слышит их голоса. Силуэты людей становились всё отчётливее. Отец Джонатан увидел, что у всех в руках лыжи, и они спешат в одно место. Это была подвесная дорога. Люди с лыжами по двое усаживались в открытые люльки и тут же пускались со смехом в путь, к вершине горы. Отец Джонатан заулыбался наблюдая за этой картиной. Но какие красивые горы…они неожиданно исчезли. Потом снова появились но совсем другие. За окном иллюминатора мгновенно сменился пейзаж. Сейчас, священник видел горы, сплошь усеянные зеленью. Яркое солнце. Белоснежные облака, медленно проплывающие над огромными деревьями. Они плыли и плыли вперёд. Вот их тень достигла здания. Удивительного здания. Такой красоты, отец Джонатан никогда прежде не видел. Сотни колон словно отливали золотом. Полуголые люди в странной одежде остановились у входа рядом с колесницей. Девушка…очень красивая…

что–то писала на колонне…внезапно возник огонь. Здание загорелось. Из него начали бить струи…

крови. Кровь…она была везде. Кровь и…стрелы. И везде он видел одну и ту же ужасающую картину.

Пригвождённые стрелами к колоннам…мёртвые тела. А рядом с ними…снова эти птицы. Птицы?

Это не птицы…отец Джонатан увидел женщину с крыльями. Она парила над горящим зданием.

Крылья отливали странным светом. И руки…у неё их было четыре. Две из них превратились в двух ужасных змей. Они извивались и широко открывая пасть, издавали отвратительное шипенье. Вот женщина перестала размахивать крыльями и застыла в воздухе. Её взгляд упёрся в отца Джонатана.

Головы двух змей слились воедино превращаясь в…лук с натянутой тетивой. Перья превратились в остроконечные, блестящие лезвия. Одно из них легло на тетиву. Раздался свист,…смертоносное лезвие помчалось с огромной скоростью в сторону отца Джонатана….

— Альпы! — кричал отец Джонатан, пытаясь убрать голову от иллюминатора, но она как будто прилипла к нему. — Альпы! Альпы!..снова закричал он, и несколько раз судорожно дёрнувшись…

проснулся. Над ним раздался обеспокоенный голос Боуда.

— Какие Альпы? О чём ты, Джонатан? Мы летим в штаты!

С лица отца Джонатан струился холодный пот. Руки дрожали. Лицо стало совершенно серым.

Он поднял вымученный взгляд на Боуда. Тот сразу напрягся. Увидев одного из членов экипажа прибежавшего на крики, Боуд сделал успокаивающий жест рукой, показывая, что всё в порядке.