Античная наркомафия 4

Безбашенный

Арбалетчики в Вест-Индии

1

Всё через жопу

— Ну, Миликон! Ну, орясина, млять, без пяти минут царственная! — ворчал я на обратном пути, — Нет, как школу и кадетский корпус в столице отгрохаем — точно, млять, надоумлю бронзовую конную статую ему отлить! Прижизненный памятник, млять!

— За что? — не въехал Васькин, — Если ты говоришь, что он орясина, так разве он заслуживает тогда конного памятника?

— Заслуживает, ещё как заслуживает! Только не «за что», а «для чего», гы-гы!

— Ну и для чего же?

— А вот как раз чтоб по заслугам этой орясине, млять, царственной воздать!

— И каким же образом?

— Элементарно, Хренио! Вот прикинь хрен к носу — отольют его, отчеканят, отполируют — будет блестеть, как у кота яйца. Но надолго ли?

— Ну, хорошая бронза вообще-то долго не тускнеет…

— Вот именно. А вороны и сороки любят всё блестящее…

— Вороны и сороки? А! — испанец наконец въехал и едва удержался в седле от хохота, — А потом ещё и голуби к ним добавятся!

— Точно! — подтвердил я, — И пусть тогда радуется, что коровы и слоны не летают! — и мы заржали оба, а вслед за нами — и наша охрана, не вся ещё по-русски говорящая, но давно уже практически вся понимающая.

— Жестоко! — констатировал Васкес, отсмеявшись.

— Так за то, что у него всё через жопу, и наказание полагается соответствующее! И вдобавок, это ведь ещё не конец, а только начало! Вот прикинь, засрали его пернатые с макушки до конских копыт. Ну, говно-то птичье с него дождями смоет, но говённые разводы останутся. А у меня ж мелкий как раз подрастать будет, да и не только у меня. Ты в детстве что на заборах писал?

— А, понял! — его уже начала мучить икота.

— Да ни хрена ты ещё не понял, потому как это тоже ещё ни хрена не конец! Наша мелкота отучится, пойдёт на выпуск. И как ты думаешь, что я своего отчебучить надоумлю?

— Так, так… Крупными буквами «хрен» на пьедестале написать? Трудносмываемой краской?

— Да нет, это он десять раз в процессе учёбы сделает. А перед выпуском — ну, есть у наших вояк такая традиция. Если поблизости есть конная статуя какого-нибудь страшно знаменитого деятеля, то перед выпуском курсанты — ну, кадеты по-вашему — до зеркального блеска надраивают коню яйца. Вот прикинь — праздник, торжественное построение на площади перед статуей, она вся серовато-зеленоватая от говённых разводов, а конские яйца — блестят… ну, как у кота, короче!

— Ваши кадеты на самом деле так делают? — усомнился он, когда отсмеялся и отъикался, — Не выдумки?

— А хрен их знает, может и выдумки. Но уверяют, что правда. Только нам не один ли хрен, правда это или выдумки? У нас будет правда, млять! Будут глядеть на блестящие конские яйца и уссываться над ним.

Вот так мы с Хренио и коротали обратный путь с горного перевала, смакуя план коварной мести будущему карманному царьку будущего карманного царства. А нехрен быть такой орясиной! Я обо всём позабочусь, я обо всём позабочусь — ага, позаботился, называется! Ещё не царь ни хрена, но облажался уже по-царски. И это — лучшая из всех рассмотренных кандидатур. Каковы ж тогда худшие?

Нет, в принципе-то Миликон своё дело знает. Мы с Васькиным и Велтуром его великого почина не застали, в другом месте и другим делом были заняты, но порассказали нам уже, как дело было. А учитывая, что расклад и подоплёка дела нам хорошо известны, вычислить правду из впаренной нам приукрашенной и преувеличенной официозной версии нам особого труда не составило.

Получив от нас сигнал о надёжно обеспеченном тыле, будущий царь, а пока просто военный вождь пограничной турдетанской автономии немедленно разослал гонцов и собрал всё подготовленное для начала операции «Ублюдок» воинство. Точно ли он вызубрил ту напутственную речь перед армией, которую мы состряпали для него загодя, или напутал и переврал — это нам только Володя расскажет, когда мы нагоним наконец первый эшелон вторжения, а пока мы можем об этом только гадать, поскольку и напутать, и переврать вполне мог и сам поведавший нам об этом раздолбай-пересказчик. Но по его впечатлениям — речугу перед выстроенным на площади у ворот Дахау войском Миликон толкнул отменную. И о былом величии Тартесса говорил, и о счастливой вольной жизни предков турдетан и кониев под властью тартесских царей — ага, прямо так и сказанул, если пересказчик уже от себя не присочинил. Не забыл и о собратьях кониях упомянуть, тяжко страдающих под лузитанским игом, которых турдетанам сами боги велели от означенного ига освободить, а заодно и для себя эти земли у лузитанских разбойников отвоевать — древние земли тартесской державы, по праву принадлежащие потомкам тартессиев. Ведь как же трудолюбивым и рачительным землепашцам быть без земли? Земля — это основа всего, и именно эту основу идут они теперь добывать для себя и своих потомков, достойных жить в возрождённой великой тартесской державе. Тут — точно не переврал рассказчик, мы и сами хохотали, когда эту часть речи для будущего царька сочиняли. Несколько тысяч неумелых ополченцев собрались создавать великую державу на жалком клочке юга современной Португалии! Но простой народ любит пышные фразы, пробуждающие мечты о величии, а чем зачуханнее народец, тем сильнее он о величии мечтает, и глупо было бы этой коллективной манией величия не воспользоваться. Великим демагогом мог бы стать Миликон, если бы специально ораторскому мастерству обучался, но и не обученный — судя по впечатлению пересказчика, куда там до нашего свежеиспечённого «великого» всяким там дуче, фюрерам, каудильо и прочим гениям в кепке! Дранх нах вестен, млять, унд шнеллер!

Шествие выступившего в поход войска, судя по впаренному нам описанию, вполне идее орднунга соответствовало — ряды ровные, щит к щиту, доспехи блестят — рассказчик, похоже, впервые в жизни увидел нормальный воинский строй и выпал от увиденного в осадок. Мы-то миликоновское воинство видали неоднократно. Насчёт ровных рядов — сам никогда особо строевой не блистал и всегда её ненавидел, но если понадобится — прошагаю поровнее большинства из этих свежеиспечённых служивых. Но не видавшего римского строя и сравнивающего с нестройной толпой — согласен, уже впечатляет. Насчёт блестящих доспехов — тоже ни разу не сомневаюсь. Всех, кто их имел, хотя бы бронзовую нагрудную пектораль, поставили в первые шеренги, и ради такого случая весь носимый металл был, ясный хрен, надраен до зеркального блеска. На фоне этих зажиточных ополченцев, не говоря уже о профессионалах, ополченцы в кожаных доспехах или вообще без оных, выглядели бледно, и глаза зевак за них не цеплялись. В том, что в след за конницей сразу же двинулись легионы, пересказчик тоже не соврал — ага, они самые, в количестве аж целой одной штуки. Только Первый Турдетанский и сформирован, да и тот, если разобраться, неполного ещё состава. Нет ещё достаточного числа хорошо обученных бойцов, чтоб довести когорты до нужной численности, и все положенные по штату шестьсот мечей пока имеются только в Первой когорте, а в Десятой нет ещё и четырёхсот. Млять, Серёги с нами нет — вот кто ржал бы, схватившись за живот, сравнивая услышанное от восторженного зеваки с виденным ранее собственными глазами!

Мы ведь с самого начала замышляли армию будущего турдетанского государства в общем и целом по римскому образцу, но не один к одному, а «по мотивам», скажем так. И образец легиона взяли за основу не нынешний дореформенный, а более поздний — после реформ Мария. Ну, пока-что больше в теории, конечно, потому как единообразным вооружением солдат оснастить мы пока не можем и в ближайшие годы точно не сможем, но организационно Первый Турдетанский — уже постреформенного типа. Шесть тысяч собственно легионеров положено ему по штату, разделённых на десять когорт по шестьсот человек в каждой. В когорте — три манипула, состоящих из двух центурий. Внутри манипула мы сохраняем римский принцип старшинства, по которому центурион первой центурии командует и всем манипулом, но когортой командует префект, и в ней нет разделения на гастатов, принципов и триариев — все три её манипула одинаковы, и их первые центурионы равны по рангу в когорте и всём легионе. Сами когорты тоже равны — первая равнее лишь ненамного, поскольку является лучшей и резервом легата — из неё и развёртывается легион при его формировании. Заготовка будущего Второго Турдетанского как раз в виде этой первой когорты и существует — ага, в теории. Как раз её Миликон в числе прочих подкреплений отдал нам в помощь для отражения недавнего лузитанского набега, и её пришлось раздёргать по центуриям для усиления отрядов слабо обученных обычных ополченцев. Потом-то, конечно, снова её свели и вели собранной, да оказалось, что ненадолго — крепко облажался наш будущий царёк. Выправляя его недочёты, нам пришлось снова раздербанивать когорту на центурии для затыкания прорех его блестящего стратегического замысла. Ведь гладко-то всё было только на бумаге — ну, на папирусе, точнее…