Служба поддержки

Лепехин Александр Иннокентьевич

Служба поддержки

Служба Поддержки

Часть 1. Недопонимание

Часть 2. Недоразумение

Часть 3. Недосказанность

Эпилог

Часть 1. Недопонимание

-1-

- Нет, ну они совсем уже обнаглели!

Ира стояла перед одной из трафаретных надписей, пятнавших асфальт возле торгово-развлекательного комплекса. Девушка возмущенно притопывала стройной и изящной ножкой, затянутой во что-то модное, нынешнего сезона, с ремешками, стразами и прочей ерундой. Ярослав даже залюбовался, подумав про себя, что красивая девушка даже сердится красиво. А может, дело было в том, что Ира ему нравилась. Даже более чем просто нравилась - молодой человек на всякий случай подозревал у себя скороспелую влюбленность. Поэтому любые проявления личностных особенностей "предмета страсти" вызывали известного рода умиление.

Подошел Рустам, прочитал, хмыкнул:

- Ну, Ир, ты как будто не местная. Уже даже я не удивляюсь. А между прочим, - он наставительно помахал пальцем, - Там, откуда я родом, женщине торговать своим телом вообще не принято! Это харам!

Ярослав, зашедший с другой стороны, и тоже узревший "ОТДЫХ 24 ЧАСА" и телефон, толкнул приятеля в бок:

- Харам, говоришь? А ну-ка пошли, чего покажу...

В паре метров от "отдыха", на том же асфальте, русским по серому было ровно в такой же манере изображено: "МУХАББАТ 24 СОАТ". Рустам смутился:

- И все равно это неправильно! Настоящие, правоверные мусульмане так не поступают!

Ярослав хотел было припомнить ему пару прочитанных на досуге глав из Корана. О рабах, и в частности, о женщинах. И об отношении к оным. Но подумал и решил, что дело того не стоит. В конце концов, изначально они шли смотреть кино, а не обсуждать особенности ведения половой жизни у разных народов мира.

Ира продолжала бегать между объявлениями. Ее возмущение переросло в любопытство. В какой-то момент она ткнула пальцем вниз:

- Смотрите, как интересно. Там, где "отдых" - нарисован профиль девушки. А где "мухаббат" - там ничего нет! Это потому что слово длинное, и фигурка не влезла?

- Нет, - отмахнулся Рустам, - Это потому что Коран запрещает изображать людей. Животных, кстати, тоже.

- Ага, а проституцию, значит, Коран не запрещает? - не удержался все-таки Ярослав, и товарищ отвесил ему добродушный подзатыльник.

- Не поноси святую книгу, неверный! Я-то тебя сто лет знаю, и понимаю, что ты благодушный балбес, и не со зла. А если кто иной услышит?

Девушка тем временем перешла к следующей надписи и задумчиво поднесла указательный палец к губам:

- Рустам! Ну Рууус! Иди сюда! А вот что такое "фахмин зейн"?

- Где? - завертел головой узбек, - А, еще одно? Ну, вообще говоря, "Фахмин" - это имя. Означает - "понимающий". А "зейн"... Я не знаю, это не узбекский. Что-то такое было на слуху...

Подойдя к подруге, Ярослав понял причину ее удивления. Это объявление внешне выглядело ровно так же, как и все остальные. Краску наносили через трафарет, буквы выглядели истертыми, цвет мутновато-молочный. Но стоило приглядеться - становилось заметно, что текст будто вдавлен в асфальт. Буквально совсем чуть-чуть, на полмиллиметра. И краска не вытерта естественным путем. А словно объявление нарочно стилизовано "под износ". К тому же над буквой "х" в слове "ФАХМИН" был маленький треугольник из небольших кругляшков. Смутно припоминалось, что подобные знаки называются "умляуты", но Ярослав никогда раньше не видел тройных точек - в немецком языке, кажется, были двойные, и все.

Впрочем, Ире уже стало скучно. Она схватила приятелей за локти и поволокла ко входу в ТРЦ, вслух возмущаясь:

- Вот же мужики, вечно вас тянет куда-то налево... А кто мне обещал кино? Слово надо держать!

Ярослав успел напоследок сфотографировать странное объявление - и позволил утащить себя в недра комплекса. В конце концов, на этот сеанс у него были большие планы...

-2-

Рустам и Ира спорили, выйдя на свежий воздух. Девушке фильм не понравился, и она требовала от окружающих понимания и сочувствия. Рустам же, при всем своем демонстративно традиционном воспитании, полагал, что если у человека есть мнение - то он имеет право его озвучивать. Независимо от. Ярослав не вмешивался.

Его настрой в принципе был скорее благостным и умиротворенным. Ближе к середине картины Ира наконец разрешила приобнять себя за плечи... А потом и за талию. Явный прогресс! Поэтому молодой человек вполуха следил, чтобы его дама сердца не поцапалась с его же лучшим другом. Ну, совсем уж катастрофически. А сам озирал окрест, подумывая, куда бы пойти и посидеть для закрепления результата.

Внезапно внимание привлек остановившийся напротив автомобиль. Ярослав похлопал товарища по плечу:

- Рус, ты зацени!

Узбек прищурился - хотя куда уж сильнее, казалось бы, - а потом его глаза вдруг резко округлились.

- Мать твою! Ой, Ир, прости... Но это же "Майбах"! Ярик, ты когда последний раз видел эдакое ведро с болтами в наших спальных районах?

Ира завертела головой, непонимающе вглядываясь то в одного, то в другого товарища:

- Мальчики, вы чего? Ну машина... Ну да, большая... Но она какая-то не очень...

Ярослав откашлялся для солидности:

- Ирочка, это же "Майбах"! Это гораздо круче, чем "Феррари" или "Ламборджини". Это в одном ряду с "Роллс-Ройсом" и "Бентли", причем у кого будет больше понтов - еще вопрос. Их уже даже не выпускают больше... Очень, очень большие деньги!

Рустам согласно кивнул. В этот момент дверца пассажирского отсека - иначе и не скажешь - плавно отплыла в сторону, и наружу высунулась крупнокалиберная нога, облаченная в очень, очень дорогую туфлю. Мужскую. Размера пятидесятого. За первой последовала вторая конечность, и вскоре, отдуваясь и яростно сопя, на свет явился очень, очень крупный и упитанный мужчина. Он был до блеска лыс, до дрожи внушителен и совершенно неуместен посреди окрестного пейзажа.

Ярославу этот тип напомнил одного из Трех Толстяков - из известной экранизации любимой в детстве книги. Сам Толстяк, не подозревая, что успел обрасти прозвищем, извлек из внутреннего кармана платок, размером с плащ-палатку, промокнул череп и энергично ломанулся вперед. И остановился ровно перед "фахмин зейном".

Троица друзей заинтересованно затаила дыхание. Толстяк, нисколько не обращая внимания на мир вокруг, достал из другого кармана поблескивающий металлом мобильник, аккуратно набрал номер, поглядывая себе под ноги, и замер. На том конце "провода", судя по всему, ответили, потому что мужчина с облегчением вздохнул, снова промокнул голову своим "парашютом" - и разразился экспрессивной речью на абсолютно незнакомом языке.

У Рустама вытянулось лицо, Ира сморщилась. Даже Ярослава слегка перекосило. Ощущение было такое, будто солист лягушачьего хора исполняет гневную арию под аккомпанемент ржавой бензопилы. Звуки речи Толстяка были жирными, скрипучими и неуловимо чуждыми всему вокруг. Мелькнуло только знакомое "фахмин", но при этом "х" прозвучало так, словно вышеупомянутого квакуна таки пустили на фарш. В конце концов, выслушав ответ, Толстяк буркнул в трубку что-то недовольное - и, обмахиваясь по пути мега-платком, устремился обратно к "Майбаху".

- На немецкий похоже, - неуверенно протянула Ира.