Страница 21 из 21
- Значит... - Рэлек только теперь понял куда клонит "чёрный" и похолодел: - Значит, по-твоему, это душелов мне... как ты говоришь? Привесил...
- "Подсадку", - Вольд кивнул. - Похоже на то. И это, должен признать, момент прелюбопытнейший. Очень похоже, что ты, братец, встретился не с простым душеловом. Есть ведь страсти и посильнее тяги к жизни. Например, жажда мести. Вернее сказать, подчас именно желание отплатить за причинённую боль заставляет до последнего цепляться за жизнь. Похоже, твои знакомцы кого-то сильно обидели... хех... буквально до смерти. Но душа бедолаги всё-таки обрела новое тело... да какое тело!
- Что ж он с таким телом сам не идёт свое правосудие вершить?
На это Вольд пожал плечами:
- Кто знает, как долго эфирное тело погибшего пребывало в "свободном" состоянии? Судя по твоему рассказу, от прежней личности в нём осталось не так уж и много. Фельхи по природе своей неагрессивны, они даже мяса не едят; вобрав в себя останки человеческой души, этот душелов ведёт прежний звериный образ жизни. Инстинкты заставляют его держаться от людей подальше, но внутри занозой острой засела чужая, заёмная жажда мести. Сколько она ждала своего часа - не знаем ни ты, ни я. Терпение - великая добродетель...
Вольд подмигнул собеседнику.
- Наш справедливец всё-таки дождался, брат Рэлек. Тебя дождался. Фельхи, как я говорил, очень сильные ментаты, а ты в это время, быть может, ещё и вспоминал кого-то из своих знакомцев. Он уловил твою связь с ними и воспользовался этим - выбрал тебя орудием мщения.
- Как ты его назвал? - вспомнился вдруг разговор обозников у костра, они тоже называли так легендарного выродка... справе...
- Справедливец, - повторил Вольд, - так мы их называем - фельхов, заполучивших в наследство вместе с душой желание восстановить справедливость. Сказать по правде... Ты всё-таки отчаянный везунчик, брат Рэлек.
- Врагу такое везение.
- Ты просто ещё не понимаешь своей удачи. Если ты и впрямь столкнулся со справедливцем - а это, скорее всего, так и есть... Эх, да многие полжизни бы отдали, лишь бы поменяться с тобой местами!
Рэлек покосился на целителя с подозрением: не насмехается ли? Нет, тот был серьёзен, разве что слегка возбуждён. Видя его непритворное недоумение, Вольд вздохнул:
- Ладно, открою все карты. Но с тебя за это причитаться будет, братец.
И возразил бы, да уже затянуло в омут - не выплывешь. Всё, что Рэлеку оставалось - согласно кивнуть. Мол, "не наивный, понимаю". Тогда "чистильщик" снова наклонился вперед и пояснил негромко:
- "Одушевлённый" фельх - редкость исключительная. Достоверно Бастиону известно всего лишь о четырёх или пяти подобных случаях. И ни разу ещё такого не удалось заполучить живьём. А ведь проверяли сотни слухов, отрывали от дел самых лучших охотников - тщетно всё, ни одной удачи за добрую сотню лет. И если сейчас через тебя таки получится отследить ниточку связи и поймать справедливца... В общем, даю слово: чёрные пастыри не поскупятся. Сможешь жить безбедно до конца своих дней, "мотылёк", ещё и детям твоим останется.
Почему-то Рэлек поверил ему. Пусть витал явно недоговаривает, пусть звучит всё это как небылица о кладе, невзначай найденном посреди голой степи... Но вот поверил, и точка.
- Хорошо, - сказал он, просто чтобы хоть что-то сказать, - я подумаю.
- Подумай, подумай, - Вольд недвусмысленно усмехнулся. И дураку стало бы ясно: если Бастиону впрямь так важен "справедливец", от Рэлека "чёрные" уже не отстанут. Небось, сам Вольд и занялся бы уламыванием "мотылька", кабы не другие более срочные и важные дела.
- Что ж, брат Рэлек, - целитель отодвинул недопитый бокал и поднялся, - не будем тянуть с нашим делом. Если ты не возражаешь, займёмся тобой прямо сейчас.
Рэлек тоже встал. К своему пиву он так и не притронулся. Взглянув на его напрягшееся лицо, Вольд весело фыркнул:
- Нет, не здесь, конечно. И не в твоей комнатёнке наверху. Придется прогуляться до моего жилища, мне там кое-что может понадобиться... Не дрожи, это будет не страшно. Самое страшное - уже позади.
И витал весело подмигнул нахмурившемуся "мотыльку".
Когда они выходили из трактира, Рэлек поймал на себе чей-то взгляд, цепкий и недобрый. Он обернулся, но человек уже смотрел в сторону - обычный прохожий, кутающийся от сырости в длинный серо-зелёный плащ. Наверное, парень просто не любит пастырей, а за компанию и тех, кто с пастырями дружит. Ничего особенного, вроде, но на душе отчего-то стало тревожно.