Страница 18 из 115
Прошло совсем немного времени, и вот уже множество туземцев потянулось из своих жилищ с товарами, которые они хотели предложить пришельцам, а со стороны команды «Бри» в торговые сделки вступали все новые и новые моряки. Торги шли непрерывно и при солнечном свете, и в темноте — по просьбе Барленнана Лэкленд обеспечил освещение прожекторами. Даже Барленнану осталось непонятным, как отреагировали гиганты на искусственный свет. Каждый туземец был полностью поглощен делом: едва сбыв свой товар и получив то, что ему понравилось, он удалялся, уступая место следующему. В результате уже через несколько дней все товары Барленнана перешли к туземцам, а полученные от туземцев товары были переправлены на крышу танка.
Товары туземцев были такой же загадкой для Лэкленда, как и товары Барленнана, однако два предмета особенно привлекли его внимание. По всей видимости, это были два живых существа, но они были настолько малы, что он не сумел их как следует разглядеть. Оба существа были скорее всего ручные: они прижались к грунту у ног моряка, который их приобрел, и не делали никаких попыток отползти в сторону. Лэкленд решил — и, как выяснилось позже, он был совершенно прав, — что это те самые животные, на которых испытывают растительную пищу.
— Ну как, торговля кончена? — крикнул он Барленнану, когда последний туземец покинул место торгов.
— Мы свое дело сделали, — отозвался капитан. — Торговать больше нечем. Что ты предлагаешь? Хочешь задержаться здесь еще немного или сразу двинуться в путь?
— Мне бы очень хотелось узнать, как выглядят их жилища изнутри: самому мне, конечно, не протиснуться в их двери, даже если бы я снял скафандр. Что если я попрошу тебя или кого-нибудь из твоей команды заглянуть в один из их домов?
Барленнан подумал.
— Я считаю, это было бы не совсем разумно. Правда, торги прошли вполне мирно, но в поведении этих туземцев есть нечто подозрительное, хотя я не берусь точно сказать, что именно.
— Ты хочешь сказать, что не доверяешь им... что они могут попытаться напасть на нас и отобрать свои товары?
— Нет, я бы этого не сказал; говорю тебе, я не берусь точно определить, отчего у меня такое ощущение. Давай договоримся так: мы вернемся на край долины, прицепим к танку волокушу и приготовимся к отъезду в любой момент. Если за это время не случится никаких неприятностей, я сам вернусь сюда и загляну куда тебе угодно. Согласен?
Во время этого разговора ни Барленнан, ни Лэкленд не обращали на туземцев никакого внимания; и они не сразу заметили, что обитатели города впервые проявили признаки живейшего любопытства. Едва из крошечного ящика зазвучал голос Лэкленда, находившиеся поблизости гиганты повернулись и уставились в его сторону. Голос продолжал говорить и привлекал все больше и больше слушателей. Туземцы понимали, что ящик этот слишком мал, чтобы в нем могло поместиться разумное существо, и тем не менее ящик говорил, и это зрелище сломало стену сдержанности, которую не смог преодолеть даже танк. К концу разговора вокруг Барленнана собралась уже порядочная толпа, и когда из миниатюрного репродуктора прогремело согласие Лэкленда на предложение Барленнана и стало ясно, что разговор закончен, слушатели торопливо разбрелись по своим жилищам и почти сразу же возвратились с новыми товарами. Жестами, которые теперь были хорошо понятны морякам, они стали предлагать эти товары. Гиганты хотели получить радиоаппарат и готовы были заплатить за него хорошую цену.
Отказ Барленнана явно озадачил их. Они принялись по очереди предлагать все более высокие цены, пока Барленнан не продемонстрировал свой решительный отказ единственным понятным способом: он перебросил аппарат на крышу танка, прыгнул вслед за ним и отдал команде приказ начать погрузку приобретенных товаров. Несколько секунд гиганты, казалось, пребывали в замешательстве, затем, словно по сигналу, повернулись и скрылись в своих жилищах.
Барленнану это очень не понравилось; укладывая товары, он старался держать в поле зрения как можно большее число дверей, однако опасность пришла не из жилищ. Ее заметил великан Харе, когда он, подражая туземцам, вскинул вверх половину тела, чтобы передать капитану особенно громоздкий тюк. При этом он одним глазом случайно скользнул вдоль канала, по которому они спустились; в то же мгновение он издал чудовищно громкий вопль — такие вопли всегда изумляли и пугали Лэкленда — и сейчас же разразился непонятной для землянина скороговоркой. Но Барленнан понял все, взглянул и прокричал по-английски:
— Чарлз! Оглянись! Прочь отсюда!
Лэкленду было достаточно одного взгляда, чтобы понять смысл причудливого устройства этого города. Гигантский валун размером с полтанка сдвинулся со своего места на гребне, окружавшем долину. Он был расположен как раз над широким устьем канала, по которому спускался танк; теперь он катился вниз, и постепенно поднимающиеся стены направляли его точно по пути, пройденному машиной. Он был еще высоко и на расстоянии в полмили, но с каждой секундой он катился все быстрее и быстрее по мере того, как тонны его массы разгонялись силой тяжести, в три раза превосходящей земную.
Глава 8
Лекарство от акрофобии
Плоть и кровь ставят пределы скорости реакции, но Лэкленд едва не преодолел эти пределы. Он не стал решать дифференциальные уравнения, чтобы выяснить, когда валун ударит в него; он просто врубил двигатели и круто, почти на месте, развернул танк на девяносто градусов, так что у машины едва не слетела гусеница, а затем бросил его в сторону от канала, по которому катился этот чудовищный метательный снаряд. И только тогда он по-настоящему оценил архитектуру города. Как он уже отметил раньше, каналы не просто уподоблялись спицам в колесе; они были распланированы таким образом, что по крайней мере два из них могли направить валуны в любую точку на центральной площади. Действий Лэкленда было достаточно, чтобы избежать первого валуна, но это было предусмотрено: по другим каналам катились еще несколько валунов. Секунду он озирался в тщетной надежде определить место, которое не находилось бы на пути этих снарядов, а потом развернул танк в первый попавшийся канал и двинулся вверх по склону. По этому каналу тоже катился валун; Барленнану показалось, что это самый огромный валун из всех, что он с каждой секундой растет. Месклинит весь подобрался для прыжка; он решил, что Летчик спятил; и вдруг рядом с ним раздался оглушительный грохот. Звуки такой громкости не смогли бы воспроизвести даже его собственные голосовые органы. Будь его нервная реакция такой, как у большинства земных животных, он бы одним махом оказался на середине склона. Но реакция, естественная для его расы, состояла в том, чтобы сжаться и замереть в неподвижности, так что снять его с крыши танка в ближайшие несколько секунд могли бы только мощные подъемные краны. А в четырехстах ярдах впереди танка и в пятидесяти ярдах перед катящимся валуном дно туннеля взорвалось пламенем и тучей пыли: взрыватели снарядов Лэкленда были достаточно чувствительны и срабатывали даже при рикошетах. Секундой позже валун влетел в эту пылевую тучу, и тогда скорострелка торопливо, взахлеб пролаяла еще несколько раз — выстрелы почти слились в один звук. Из облака пыли показалась добрая половина валуна, теперь уже далеко не шаровидная. Энергия взрывов почти остановила валун; об остальном позаботилось трение задолго до того, как он подкатился к танку. Да он и не мог больше катиться — слишком много появилось на нем плоских граней и выбоин.
На гребне перед устьем этого канала были еще валуны, но они не сдвинулись с места. Видимо, гиганты быстро проанализировали ситуацию и пришли к выводу, что таким способом танк не уничтожить. Лэкленд не знал, что они будут делать дальше; естественнее всего было ожидать атаки в лоб. Им ничего не стоило вскарабкаться на танк, как это делал Барленнан, и завладеть своими товарами и радиоаппаратом впридачу, моряки не смогли бы им помешать. Лэкленд поделился своими опасениями с Барленнаном.