Страница 6 из 99
— Хорошо, Арисиус, пусть будет по — твоему, — согласились все. — Не стоит ссориться из‑за какой‑то человечки. Но учти, поблажек ей не будет! — сказала Кариса.
— И к чему ты это сейчас? — спросил я.
— А к тому, что все видели, что она тебе понравилась. Знаешь, а может, ты с ней ночь проведешь, и проблема с ней сама собой решиться. Нет человека, нет проблемы, — на это я скрипнул зубами.
— Не тебе мне давать советы, Кариса.
— Да как скажешь дорогой, ну в общем, мы тебя предупредили, чтобы потом для тебя не было сюрпризом, когда она провалится, — я раздраженно рыкнул. Черт бы ее побрал, были у нас четыреста лет назад отношения, после них она такой стервой стала и выгнать не могу, когда‑то пообещал ей, что не уволю ее даже, если что‑то между нами не сложиться. Теперь мучаюсь от ее стервозного поведения.
— Кариса, не доводи до греха!
— И что ты мне сделаешь Арис? — засмеялась она звонко — Уволить ты меня не можешь, ты ничего не можешь!
— Да что ты? А если я тебя возьму и выпью? Хоть месяц студенты от тебя отдохнут.
— Что? Ты не посмеешь!
— Поспорим? — она вмиг побледнела и заткнулась. Я же посмотрел на остальных, у них были опущены головы, и они делали вид, как будто нас не слышали и не слушают. Изображают из себя изваяния.
— Надеюсь, больше ни у кого вопросов нет?
— Нет — разом ответили все деканы.
— Хорошо. Больше, как я понял, поступающих нет, можно расходиться и отдыхать, завтра начало занятий, и я прошу быть всех вовремя и не показывать дурной пример абитуриентам. Открыл портал к себе домой и в миг туда перенесся.
Какой же ужасный сегодня день. Наколдовав себе ванну с горячей водой, я быстро вымылся и лег спать…
Марина и Нира
Мы добрались до общежития, и там нас с Нирой ждал большой сюрприз, но не очень хороший. Как оказалось, свободных мест нет, и вообще не понятно, как нас направили, зная о том, что оно в край переполнено. Да еще и ночь на дворе, ничего себе прошли распределение. На дворе темнота, одно радует хоть тепло.
Я недолго думая устроила скандал по поводу того, что нам негде жить, а бомжевать мы не собираемся, так как академия обязана предоставлять жилплощадь. Там комендантша за голову хваталась, и не знала, как меня успокоить и какую альтернативу нам предложить. Нира тоже попыталась унять мой гонор, а я при этом все больше распалялась.
— Не дадите места, пойду жить к ректору и наябедничаю на Вас.
— Марин, ну не надо придумаем что‑нибудь.
— Не надо говоришь? У них мест нет, а у меня этим должна голова болеть? Где живет ректор? — гаркнула я комендантше общежития. Она показала, в какую сторону двигаться, и я, схватив упирающуюся Ниру, потащила ее в сторону дома нашего ректора. Пусть теперь у него голова болит, где нам жить. Если придется, на коврике возле его двери поселюсь, пусть ему стыдно будет. Это надо, в такой огромной академии, общежития ужасно переполнены и мест всем не хватает. Зачем тогда столько людей набирать? Вот гады и бюрократы. Ругалась мысленно я. Нира лишь непроизвольно от моих мыслей морщилась. — Рин, может, все‑таки поставишь ментальный блок? От чрезмерного количества твоих мыслей у меня голова закипает.
— Я не против… — рыкнула я. — Но не умею… — призналась Нире в своей некомпетентности по поводу этого вопроса.
— Просто представь, что ты накрываешься прозрачным колпаком, и ты ментально закроешь свои мысли.
— Хорошо попробую, — остановилась, выпуская руку подруги и закрыв глаза, представила то, о чем мне говорила моя новая подруга.
— Ну, слава богу, я больше не слышу твоих мыслей, какое облегчение.
— Нира, я же обидеться могу.
— Да ладно тебе, побыла бы ты на моем месте, не так бы запела.
— Возможно, — я ей улыбнулась, и опять схватив за руку, потащила к уже видневшемуся дому.
— Рина, может не надо?
— Надо Федя, надо! — прорычала я в ответ.
Дом ректора располагался на берегу озера, прозрачного и чистого, я раньше таких озер не видела. Какой там, в нашем мире, да еще и в напрочь загрязненном и загазованном Донецке. Дом был большим, но вот внешне он меня чем‑то отталкивал, какая‑то холодная атмосфера снаружи. Может внутри он и лучше, не знаю. Но я бы немного облагородила бы этот дом. Лужайку сделала бы, сад с беседкой, клумбы. А так он сейчас уныние навевает.
— Рин, я с тобой не пойду.
— Почему это? Ты что ректора боишься?
— А ты нет?
— С чего вдруг мне его бояться?
— А ты без сознания месяц лежала?
— Нет, а ты что лежала?
— Нет, но я о нем столько всего слышала…
— От кого?
— От своего клана.
— Ты знаешь, что если он тебя выпьет, ты никогда не сможешь быть с другим мужчиной, никогда не полюбишь другого.
— Чушь!
— Нет, не чушь! Я еще слишком молода, чтобы мучатся от одиночества. Ведь такие как он, не умеют любить.
— Господи, каждый кузнец своего счастья. Хватит думать о плохом. Не думаю, что он на столько…
— Представь себе, на столько…
— Не верю!
— Если тебе так хочется, проверяй на себе, но меня в это не втягивай.
— Хорошо я пойду первая, и буду говорить я. Ты стой сзади и молчи.
— Рин…
— Не Ринкай, ты, что на улице будешь жить?
— Нет, сниму комнату…
— Вот еще свои кровные отдавать. Когда эти бюрократы должны нас жильем обеспечивать.
— Второй раз от тебя слышу это слово, но так и не поняла, что оно означает.
— А оно означает дословно, дорогая моя подруга, должностное лицо, формально исполняющее свои обязанности, следуя букве инструкции закона, но ни шага влево или вправо. Комендантша так и поступала. Все они так и поступают, но в итоге мирный люд страдает. Короче не заморачивайся на теме «политика». Это грязная вещь, от нее нужно держаться подальше или увязнешь по уши.
— Ясно, — я постучала в дверь, а Нира отступила на шаг назад и спряталась за меня. И это называется оборотень. Какая же ты все‑таки трусишка Нира, ну ничего будем твою трусость из тебя выбивать постепенно.
На стук никто не отозвался, я начала тарабанить усерднее. Все ровно своего добьюсь, если понадобиться весь дом перебужу… Ответа так и не последовало, ну что же, когда это я искала легкие пути, и во все горло как заору.
— Ректор, будь мужчиной, подлый трус выходи! — Нира ко мне резко подскочила, зажимая мой рот своей ладонью. — У — у-му — мы! — пыталась я освободиться от ее руки, закрывающей мой рот.
— Прекрати Марина, это не смешно… — я все‑таки освободилась.
— Вот именно это не смешно. Он не хочет выходить! Испугался зараза!
— Рин хватит! — гаркнула на меня Нира. Я подняла брови — Что?! Ты кого угодно, наверное, выведешь из себя!
— А мне не нужен кто угодно, мне нужен тот, кто виноват в данной ситуации, — я, психанув начала ногами тарабанить в двери. В итоге за дверями послышались шаги и голос.
— Кого уже принесло на ночь глядя? — дверь открылась, и пред нашими с Нирой взорами предстал с обнаженным торсом наш ректор. Я аж слюной подавилась, м — мм какой торс, таких даже в журналах нашего мира обнаружить бы не удалось. Поджарый, в меру мускулистый, широкие плечи, узкие бедра, а я не прочь полностью его обнаженным увидеть. Так цыц, разыгравшееся либидо, вот до чего доводит, когда в твоей жизни долго отсутствует мужчина. А он еще такой, ух, не мужчина, а повторюсь еще раз — мечта. Увидев нас, у него брови вмиг поднялись вверх, и он вопросительно на нас уставился. А я продолжала, не отрывая глаз осматривать его торс. Удовлетворившись увиденным, я подняла голову и встретилась с его почерневшими глазами. Ой, мама, кажется, я погорячилась, что к нему домой пришла, еще и Ниру с собой притащила. Кстати о зайчиках повернулась к Нире лицом и увидела застывшее испуганное изваяние. Повернулась обратно и увидела на губах у господина ректора улыбку. Но чувствую, эта улыбка не сулит ничего хорошего, кажется, я доигралась.
— Э…. — что же такое с моей‑то речью в последнее время. Ректор же был более красноречив и задал свой вопрос без всякой заминки.