Страница 13 из 57
Рязанов. Заработанные деньги уходили на оплату разговоров?
Влади. Да, и на самолеты. Вообще, очень все это было сложно. Но мы рассчитали, что мы все-таки больше живем вместе, чем большинство советских актеров, например. Потому что я часто бывала тут. А потом Володя стал ездить ко мне во Францию. Так что в итоге мы все-таки жили вместе примерно восемь месяцев в году. Много.
Рязанов. Скажите, пожалуйста, а Володя был ревнив или нет?
Влади. Да, и я тоже.
Рязанов. Понятно. И это проявлялось достаточно бурно или, так сказать, подспудно?
Влади. Вы знаете, надо сказать, что у нас темпераменты совсем неспокойные.
Рязанов. У обоих?
Влади. Даже если кажется, что я очень спокойный человек. Я совершенно не такая. А он вообще был человек очень темпераментный и взволнованный. Наша жизнь была неспокойная, конечно. Мы очень ссорились. Мы же люди нормальные. Несмотря на то, что он, вероятно, гений, он все-таки человек был.
Рязанов. Гений обязан быть человеком…
Влади. Я хотела бы поблагодарить всех, кто позволяет эту передачу, и вас, который ее предложил, делает и ведет.
Рязанов. Это просто наш долг, который мы выполняем перед огромным количеством людей, которые любят Высоцкого, слушают его, ведь в каждом доме есть его записи. Так что это естественный отклик на любовь народную. Пожалуйста, скажите, а как он сочинял? Вот, говорят, что он писал ночами…
Влади. Он писал в любое время и по-разному. Были вещи, которые у него месяцами в голове крутились, и понятно было, что он что-то придумывает, что у него что-то в голове делается. У него бйл такой вид, что становилось ясно — он не тут. А иногда он просто сидел и сочинял впрямую. Ну, конечно, и по ночам писал. Он же работал целый день в театре, репетировал, потом еще кино, выступления…
Рязанов. Расскажите о каких-нибудь случаях, когда он вас удивил, поразил, что-то сделал неожиданное.
Влади . Это невозможно, это ежедневные случаи.
Он поражал все время. Я не могу рассказать вам двенадцать лет жизни. Он был поразительно добрый. Щедрый очень собой, временем своим… Больше всего меня поражали его выступления перед публикой, конечно. У него был особый шарм и огромная сила воздействия на публику, он так ее держал, даже в колоссальных залах, где стоял един, тоненький, маленький человечек. Ведь он был, в общем, довольно невысокий, ничего в его фигуре такого не было.
Он был, если его встретить на улице, как обыкновенный, любой… А на сцене вдруг сразу же становился гигантом.
Рязанов. Когда он придумывал стихотворение, он его вам сразу читал или же дожидался, когда сочинялась музыка, и тогда уже пел вам?
Влади. Нет. Он мне читал сразу, он мне даже звонил ночью в Париж, когда меня не было.
Рязанов. И читал стихи по телефону?
Влади. Да, да.
Рязанов. А потом читал второй раз, когда сочинял мелодию?
Влади. Иногда он сочинял первым делом мелодию.
Кстати, про него как композитора очень мало говорят.
Он чудесный композитор, у него очень красивые мелодии.
Рязанов. Да, они сразу входят в душу. Значит, бывали случаи, когда мелодия возникала раньше и потом на нее писались стихи?
Влади. Так бывало редко. Обычно сначала стихи, и на них он находил мелодию. Много писал по заказу, об этом люди мало знают. Для фильмов, для спектаклей…
Рязанов. А он очень переживал и страдал оттого, что его при жизни не печатали?
Влади. Очень. Он везде предлагал стихи. Он у всех спрашивал помощи. У всех поэтов. И никто не мог ему помочь, к сожалению. Он очень переживал, хотя это смешно, потому что его любила публика, как никого. И он это при жизни чувствовал. Он не был поэтом, которого никто не знает и который пишет для себя и все в стол кладет. Он знал, что его слушают, что его пленки есть во всех домах.
Я помню, как мы однажды ходили по улице, вместе гуляли немножко, влюбленные, молодые… Стояла летняя погода.
И из окон домов доносился Володин голос: слушали его пленки. Звучала вся улица, и из каждого окна — разные песни. Он жутко гордился. Но в то же самое время и стесялся. Он был очень… странный, вперемешку у него была большая актерская гордость и большая естественная человеческая скромность…
Рязанов. А что он для себя считал наиболее важным, сочинение песен или актерскую работу?
Влади. Нет, конечно, поэзию. Я очень счастлива, что могу сказать об этом перед всей публикой России. Всего написал примерно 800 текстов. Когда он умер — все это произошло внезапно, — то у него все рукописи были в порядке.
Рязанов. То есть он хотел, чтобы была книга?
Влади. Да. Да. Все рукописи я едала в Литературный архив. Все рукописи в России, все, не только поэзия.