Страница 13 из 117
Король действительно примирился с графом Шампанским. Тот, в свою очередь, отказался от двух браков, не дававших королю покоя. По настоянию Бернарда Людовик VII согласился также признать Пьера де Ла Шатра архиепископом Буржа, несмотря на свою торжественную клятву. Так король избег гнева Церкви, однако королевская чета должна была отказаться от мысли добиться снятия отлучения с Рауля и Петрониллы, которые так и не разошлись: они продолжали жить вместе, невзирая на обвинения в прелюбодеянии и двоеженстве, вплоть до смерти в 1148 г. первой супруги Рауля. Алиенора, однако, была вознаграждена за свою доверие к Бернарду, так как через год она родила девочку, которую назвали Марией — возможно, в честь Девы Марии, восхваляемой клервоским аббатом в его многочисленных сочинениях. Партия «голубей», то есть партия Сугерия, вновь одержала верх (правда, ненадолго) над партией «ястребов» — партией Кадюрка, лишенного буржского архиепископства, но сохранившего пост канцлера, Рауля де Вермандуа, Петрониллы и Алиеноры, которая, возможно, разрывалась между надеждой стать матерью и досадой оттого, что ей пришлось уступить в споре Бернарду Клервоскому. Трудно было противостоять нравственному давлению святого монаха!
Людовик VII также чувствовал себя неловко: благочестивый и набожный король упрекал себя за прошлое поведение. Чтобы успокоить совесть, он дал обет отправиться паломником в Иерусалим. Каковы были мотивы такого решения? Один хронист говорит, что король сожалел о жертвах пожара в Витри; другой утверждает, что Людовик тем самым хотел исполнить обет паломничества, данный его братом Филиппом незадолго до смерти. Некоторые историки считают, что целью паломничества было возблагодарить небеса за то, что они даровали Алиеноре ребенка. Но главная причина, как показал А. Грабой[72], крылась скорее в том, что король, уступив Бернарду и папе римскому в вопросе епископства Буржского, тем самым стал клятвопреступником. Признав буржским архиепископом Пьера де Ла Шатра, Людовик нарушил свою клятву, и его переписка с Бернаром доказывает, насколько довлел на ним этот формальный грех. Нарушение публичной клятвы было серьезным прегрешением.
Но вскоре обет совершить паломничество превратился в обет отправиться в крестовый поход, поскольку 24 октября 1144 г. Эдесса подпала под власть Зенги, эмира Мосула и правителя Алеппо. Эта новость достигла Запада. 25 декабря 1145 г. Людовик VII, собрав двор в Бурже (присутствовала ли на нем Алиенора?), заявил о своем намерении принять крест и отправиться в Палестину во главе войска. Несмотря на сдержанное отношение Сугерия и епископов, присутствовавших в Бурже, несмотря на то, что идея эта не вызвала особого энтузиазма у Бернарда Клервоского, король взял инициативу на себя, вслед за чем, по его просьбе, ее поддержали Бернард и папа Римский. Инициатива по тем временам смелая, и даже очень рискованная: никогда до сего времени король в крестовых походах не участвовал. Пламенная проповедь монаха, произнесенная, как известно, в Везеле, убедила принять крест множество прелатов, графов и сеньоров более скромного ранга — 31 марта 1146 г., по примеру Людовика и Алиеноры. Анонимный продолжатель Сугерия так описывает инициативу короля и успех проповеди Бернара:
«Новость об этом несчастье достигла ушей наиблагочестивейшего короля Людовика. Вот почему в том же году, на праздник Пасхи, он велел созвать в Везеле большое собрание, объединившее архиепископов, епископов, аббатов, а также многих правителей и баронов его королевства. На нем присутствовал и Бернард, аббат Клерво. Бернард и прелаты, принявшие участие в собрании, произносили проповеди о земле, в которой господь наш Иисус Христос родился и перенес страдания на кресте, дабы искупить грехи рода человеческого. Воспламененный их речами и проповедями, вдохновленный божьей благодатью, король Людовик принял крест, за ним последовала его супруга Алиенора. Увидев это, знать, собравшаяся там, тоже приняла крест <далее следует перечень их имен>»[73].
Этот текст, созданный, правда, спустя тридцать лет после событий, кажется, указывает на присутствие в Везеле Алиеноры[74]. Однако одного упоминания о ее присутствии все же недостаточно для того, чтобы поощрить причудливые фантазии некоторых авторов, утверждающих, что Алиенора приняла крест как воин, как амазонка. Этот вымысел основан на свидетельстве Никиты Хониата (умер в 1216 г.), описавшего поход крестоносцев в Грецию в таких выражениях:
«В их войсках были и женщины, ездящие верхом, подобно воинам, носившие мужское платье, вооруженные, как мужчины, копьями и облаченные в доспехи: у них был воинственный вид, они казались еще более мужественными, чем амазонки. Среди них обреталась вторая Пенфесилия <мифическая королева амазонок>: женщина, которую называли «златоногой» <chrysopus> из-за золотых узоров, украшавших кайму ее одежд»[75].
Автор сочинения, очевидно, находился под влиянием мифической истории амазонок, но не стоит отказываться от его свидетельства слишком быстро — хотя бы в силу его интенциональности. Действительно, греческий историк, современник Алиеноры, не может скрыть удивления, говоря о манере верховой езды, принятой у некоторых из множества женщин, сопровождавших крестоносцев: в определенных обстоятельствах они ездят верхом, как мужчины (причем в доспехах, подчеркивает он). Королева, на которую он намекает, — скорее всего, Алиенора, чье участие в походе, как видно, не прошло незамеченным. Более из этого единственного свидетельства ничего не извлечь.
История амазонок в те времена хорошо известна на Западе. В своем «Романе о Трое» (написанном, без сомнения, для того, чтобы угодить королеве, как мы увидим далее)[76] Бенедикт де Сен-Мор повествует о ратных подвигах королевы амазонок Пенфесилии. В 1189 г. Гюон д’Уази, один из старейших труверов Северной Франции, описывает в своем «Состязании дам» вымышленный турнир, на котором сражаются высокородные дамы в одеяниях амазонок; среди них фигурируют королева Франции и графиня Шампанская[77]. В ту эпоху, как известно, нередко именно на турнирах призывали отправиться в крестовый поход и там же будущие крестоносцы принимали крест. Нельзя не увидеть в этих различных историях истоки легенды об Алиеноре и ее амазонках.
Сведения, почерпнутые из этих источников, подстегнули воображение многих историков, которые слишком поспешно связали их с суждениями хронистов, считавших, что причиной провала Второго крестового похода послужило присутствие в рядах христианского воинства слишком большого числа женщин. Так, они заявляли о существовании настоящих «женских эскадронов», сформированных уже в Везеле. Вот как в XVII в. описал успех проповеди, произнесенной святым Бернардом, Исаак де Ларрей:
«Даже женщины, не желая быть исключенными из этого священного воинства, сформировали эскадроны, повторив тем самым историю, или легенду, о древних амазонках: по их примеру захотела отправиться в путь и королева Алиенора»[78].
В XVIII в. Ф. А. Жервез, составляя «Историю Сугерия», вновь обращается к этой теме, превращая ее в настоящую мизансцену: приняв крест, королева исчезает и вновь появляется в окружении эскадрона женщин, вооруженных на манер амазонок. Оседлав белого коня, она берет в руки белую хоругвь и, возглавив эскадрон, спускается по склону холма Везеле, подстегивая тем самым рвение рыцарей[79]. В XIX в. Агнесса Стрикленд идет еще дальше, утверждая, что Алиенора, считавшая себя ответственной за бойню в Витри, уже тогда была охвачена безумной идеей стать женщиной-крестоносцем. Опираясь на «современных историков», которых не может, правда, перечислить, она описывает сцену в Везеле таким образом:
72
Grabo”, A., «Louis VII pèlerin», Revue d’Histoire de l’Église de France, 74, 1988, p. 5–22, в частности p. 7–11.
73
Histoire du Louis VII, op. cit., p. 158.
74
Однако Лабанд (Labande, E. R., op. cit., p. 180), как и Уокер (Walker, C. H., op. cit., p. 31), утверждает, что о присутствии Алиеноры на ассамблее в Везеле ничего не известно.
75
Nicetas Chonitae, Historia, éd. I. A. Van Dieten, Corpus fontium Historiae Byzantinae, vol. XI, 1, Berlin, 1975, p. 60; trad. all. De F. Grabler, «Die Krone der Komnenen», Byzantinische Geschichtsschreiber, hrsg E. v. Ivanka, vol. VII, Graz, 1958, p. 95, где указано в примечании (p. 283), что это описание относится к Алиеноре.
76
Benoit de Sainte-Maure, Le Roman de Troie, vers 23306 sq., 23357 sq., éd. et trad. E. Baumgartner et F. Vielliard, Paris, 1998, p. 337–341, описание амазонок и ратных подвигов их королевы Пенфесилии. О связи, существующей между королевой и Алиенорой и «Романом о Трое», см. далее главу 11.
77
Huon d’Oisy, Le Tornoiement des Dames, et Richard de Semilli, Tornoiement des Dames, éd. A. Jeanroy, «Note sur le tornoiement des dames», Romania, 28, 1899, p. 232–244.
78
Larrey, I. de, Histoire d’Eleanor de Guie
79
Gervaise, F. A. Histoire de Suger, Nevers, 1721, vol. III, p. 118, воспроизведено у Kelly, A. M., op. cit., p. 35 et p. 39, который, как кажется, склонен доверять этому вымыслу и позволяет Алиеноре играть ее роль амазонки.