Страница 65 из 98
Вампир отстранился, глядя на меня чёрно-багровыми провалами глаз, дыша так же тяжело, как я, и тихо-тихо сказал единственное слово:
— Лёля.
Одно бесконечное мгновение я боролась с собой, пытаясь заставить непокорное тело слушаться, уйти подсознательное нежелание подчиняться — это было сильнее меня. Не могла я ещё привыкнуть к… такому, хотя и признавала, что сейчас неприятных ощущений гораздо меньше, скорее это просто от неожиданности. Глаза Мартина сузились, в них загорелся предупреждающий огонёк, и он молча подхватил мою ногу, лежавшую на спинке скамейки, задирая её ещё выше, открывая меня больше. О-о-ой… Его пальцы настойчиво надавили, а большой вынырнул из горячей глубины и тронул набухший, пульсировавший бугорок, заставив негромко вскрикнуть. Ещё движение, и ощущения стали глубже, я изогнулась в пояснице, беспомощно хватая ртом воздух и вцепившись в цепь скамейки. Мартин медленно, порочно улыбнулся и снова произнёс хриплым, низким голосом:
— Привыкай, крош-шка.
Ещё один толчок, болезненно-сладкий, и меня утянуло обратно в жаркий водоворот страсти, чуточку запретной, и оттого ещё более желанной. Кажется, мне начинало нравиться, в самом деле… Старший вампир наклонился к самому моему уху и тихо шепнул:
— А теперь я тебя попробую, Лёлечка.
И так двусмысленно, развратно это прозвучало, что я не сдержала короткого стона, задрожав в предвкушении. Слова сорвались с моих губ помимо участия сознания:
— Да-а-а… Пожалуйста-а-а…
Последнее перешло в очередной всхлип, когда пальцы Мартина покинули меня, оставив напряжённой, неудовлетворённой и распалённой. От тихого смешка вдоль позвоночника скатилась лавина горячих мурашек, а в следующий момент Мартин повелительно произнёс:
— Повернись. Встань на колени и руки назад.
Я послушно выполнила его указания, опёршись одной ногой о сиденье скамейки, а другую поставив на землю, и завела руки за спину. В следующее мгновение мои запястья жёстко схватили его пальцы, Мартин резко наклонил меня и рывком поднял платье, оголив попку. Я задрожала, снова почувствовав себя беспомощной и доступной, шалея от этого пьянящего, остро-сладкого ощущения, и между ног всё заныло, жаждая возвращения умелых пальцев. Или уже не пальцев… Ладонь Мартина медленно погладила мои ягодицы, и он жёстко скомандовал:
— Шире ноги, Лёля.
От его тона у меня чуть коленки не подогнулись, я поспешно выгнулась сильнее, отодвинув ногу на скамейке ещё дальше, а вампир между тем потянул меня за руки, удерживая в таком напряжённом состоянии. Я превратилась в натянутую струну, готовую лопнуть в любой момент, разгорячённое лоно пульсировало в такт бешено колотящемуся сердцу, и к нему тут же прижались нетерпеливые, жадные губы, выпивая, высасывая мои соки. Язык погружался в глубину, вылизывая, заставляя непристойно изгибаться, прижиматься ближе и громко стонать, зажмуриваясь до боли в веках. Я вся принадлежала ему, больше не существовало границ между нами, и о смущении речи тоже больше не шло. И когда губы Мартина переместились на внутреннюю поверхность моего бедра, а пальцы заняли их место, продолжая жёстко, до болезненности, ласкать, я поняла, что ещё миг, и жаркое море удовольствия поглотит без остатка. Мимолётная вспышка боли, лишь оттенившая калейдоскоп ярких эмоций, глубокое, резкое проникновение всё тех же пальцев, и я длинно закричала. Беспомощно дёрнула руками, запрокинув голову, захлебнувшись в обжигающей волне, плеснувшей изнутри и растёкшейся по венам сладким ядом.
Мартин не дал мне толком опомниться. По телу ещё блуждали отголоски пережитого наслаждения, я вздрагивала от вспыхивавших то там, то здесь, искорок, а носфайи, выпрямившись и ухитрившись одной рукой как-то расстегнуть штаны, сильным, таким же резким толчком вошёл в меня. Чуть выше, где мне было бы по-настоящему приятно и желанно… Я снова вскрикнула, сильно прикусив губу, напряглась, переживая болезненное вторжение, но… когда Мартин начал двигаться, тело наполнилось странным, тягучим ощущением, мешавшемся с болью, и с каждым проникновением оно усиливалось. Я снова задрожала, стремительно падая в чёрную воронку без дна, теряя себя окончательно, рассыпаясь на множество кусочков, и даже не заметила, в какой момент начала подаваться назад, подстраиваясь под ритмичные движения, набиравшие темп с каждым мгновением. В сознании всё смешалось, и так велико было напряжение, что мне показалось — не выдержу, отключусь… И когда наслаждение вспыхнуло обжигающей вспышкой, пробирая до самой глубины, доставая до самых отдалённых уголков души, я, кажется, расплакалась от избытка ощущений и эмоций. Из меня как будто разом выпустили весь воздух, я обмякла, смутно почувствовав, как запястья оказались свободными, сильные руки обняли за талию и осторожно усадили на колени. И очень вовремя, ноги не держали, коленки дрожали, и стоять я уж точно не могла.
Слёзы не хотели заканчиваться, я тихо всхлипывала, пытаясь успокоиться, и отчаянно переживала, что мне сейчас влетит за такую реакцию на случившееся. Но ведь плакала я не от того, что больно или неприятно, это мы вчера проходили и я не из тех, кому надо дважды повторять. Да, немного саднило от грубого обращения в деликатных местах, и сидеть не очень удобно, но ведь дома ждёт волшебный крем, и это такие мелочи… Мартин медленно стёр с моих щёк дорожки от слёз, ухватил за подбородок и заставил смотреть себе в глаза.
— Надо же, какая бурная реакция, — его смешок вышел хриплым и безумно чувственным, так, что я несильно вздрогнула и перестала всхлипывать. — Понравилось, Лёля? — вкрадчиво спросил он, и в глубине взгляда носфайи я заметила огонёк триумфа.
Моих губ коснулась несмелая улыбка, я опустила мокрые ресницы и неуверенно кивнула, в волнении сжав тонкую ткань платья.
— Да, милорд, — пробормотала немного смущённо.
Всё-таки, признаваться в таких откровенных вещах ещё ужасно непривычно даже себе, не говоря уже о повторении вслух. Мартин издал довольный смешок, погладил мои губы, и в следующий момент я оказалась на его руках. Мой взгляд упал на меланхолично щипавшую траву лошадь, и я спросила:
— А лошадь? — и проводила глазами животное.
— Конюх потом поймает и отведёт, — успокоил он, уверенно шагая по тропинке. — Столешницу привезли, покажешь, куда её класть, и скажешь, что ещё из мебели нужно, — как ни в чём не бывало, завёл лорд Мартин обычный разговор, будто и не было между нами буквально несколько минут назад бурного приступа страсти. — Валентин чуть позже подъедет, пообедаем и начнём готовиться к вечеру.
Мне показалось, слова прозвучали как-то слишком уж двусмысленно, но переспрашивать не стала. Осторожно покосилась на него и подметила приподнятый в намёке на улыбку уголок губ. Поймав его задумчивый, неожиданно наполненный странной нежностью взгляд, зарделась, немного смущённо улыбнувшись в ответ, пальцы затеребили пуговицу на платье. Взгляд упал на кулон в вырезе, и вопрос вырвался сам собой:
— Зачем вы мне подарили его? Сабрина рассказала про ритуал, — я запнулась, осознав, что, возможно, сказала лишнего.
Ведь если вампиры не всё мне рассказали об украшении, может, на то у них свои причины?.. А девочка выболтала по незнанию? Мартин внимательно посмотрел на меня, его лицо оставалось серьёзным.
— Я смотрю, вы с ней поладили, — негромко заявил он, и пришлось кивнуть. — Что ж, Лёля, — лорд помолчал, свернув по дорожке, в которую перешла тропинка. — Да, кулон ещё и для ритуала служит, правильно. Что тебе Сабрина рассказала?
Я послушно поделилась сведениями, полученными от племянницы Мартина, понимая, что девочка знает не всё, судя по задумчивому виду старшего вампира.
— Да, всё так, ритуал дарит практически бессмертие полуночным, — подтвердил лорд, когда я замолчала. — Но Сабрина не знает главного, Лёля, что ритуал работает только тогда, когда родовой амулет принимает таких, как ты, — мне снова достался пристальный взгляд.
Глава 20