Назови меня своей

Я ухватилась за первую пуговицу, прикусив губу и сосредоточившись, остро чувствуя спиной взгляд Мартина. Он скользил по спине, ласкал каждый изгиб невидимыми прикосновениями так, будто на мне не было никакой одежды, и это отвлекало, заставляло дышать чаще, то и дело сглатывать и переминаться с ноги на ногу, вспоминая жемчужные шарики. Мне их сейчас так не хватало… Острое ощущение пустоты внутри тоже изрядно отвлекало, заставляло думать совсем не о том, как раздеть Валентина, а… о других, крайне неприличных вещах. И мне нравилось о них думать, Господи, особенно о том, что их будут со мной проделывать носфайи. Пальцы дрогнули, выпустили пуговичку и скользнули по гладкой, прохладной коже чуть ниже ямочки между ключицами. У меня пресеклось дыхание от столь интимного прикосновения — я первый раз осознанно это делала, и мои ощущения обострились до предела. Как заворожённая, я следила за своими пальцами, зажившими, казалось собственной жизнью, они уже увереннее справились со следующей пуговицей. Захотелось большего, я нетерпеливо расстегнула ещё одну, прикусив губу и чувствуя, как дыхание становится тяжёлым, неровным, раздвинула края рубашки, уже приложив к груди Валентина ладонь.

Меня никто не остановил. В спальне царила густая, ватная тишина, гасившая все звуки, даже огонь в камине лишь бросал блики на стены, даже не потрескивал. Я слышала только своё дыхание, и гулкие удары сердца отдавались в ушах. Между ног снова стало жарко и влажно, мышцы напряглись, недвусмысленно намекая, чего им хочется. К щекам прилила кровь, на них вспыхнул румянец, выдавая меня с головой, но вампиры и так чувствовали всё, что со мной происходит, и вряд ли моё возбуждение осталось для них незамеченным. Куда подевалась моя застенчивость, мои руки смело прикасались к обнажённому торсу Валентина — оказывается, я уже справилась со всеми пуговицами, и даже не оборвала ни одной, — проводили по гладким мышцам. Изучали рельеф, крепость, и, кажется, мои не слишком уверенные прикосновения подействовали и на младшего вампира: моих ушей коснулся его резкий выдох, когда мои пальцы осторожно обвели вокруг плоского соска.

Рубашка Валентина полетела на пол, а я неосознанно сделала шаг вперёд, вплотную к нему. Ноздрей коснулся запах его кожи, немного терпкий, приятный, всё с теми же тонкими сандаловыми нотками, и моё тело само качнулось навстречу, а ногти царапнули гладкие пластины мышц на груди. Ох… Я услышала глухое рычание и испуганно вскинула голову — может, сделала что-то не так? Валентин перехватил мои запястья и наклонился низко-низко, почти касаясь губ. Серебристая радужка практически растворилась, потеснённая расширенным зрачком, в котором клубилась огненная лава, и вампир тихо прошипел:

— Не хулигань, крош-шка! Дальше, — повелительно бросил он и выпрямился, не сводя с меня откровенно раздевающего взгляда.

— Д-да, милорд, — пискнула я тоненьким голосом, одновременно слегка напуганная его реакцией и воодушевлённая.

Значит, не только они имеют надо мной власть, получается. У меня она тоже есть… Пусть даже такая эфемерная, но есть. Я отложила эту мысль на потом, обдумать в спокойной обстановке, а сейчас послушно взялась за ремень на его штанах. Предстояло самое сложное, потому что остатки смущения вдруг дали о себе знать, и… я замерла, вцепившись в пряжку и никак не наскребая смелости продолжить. Судя по красноречивой выпуклости, вполне возможно, что под штанами у Валентина ничего нет… М-мамочки. Замешательство усилилось, а вместе с ним — страх, что его заметят и спросят, и мне придётся отвечать. А ведь лорд Мартин сказал, он не хочет слышать больше ничего о моём стеснении. Неожиданно глаза защипало от странного, кратковременного приступа жалости к себе, однако хватило всего лишь одного слова младшего вампира, чтобы я взяла себя в руки.

— Леллиаль.

Полное имя, с едва заметными нотками нетерпения и недовольства. Я прикусила губу сильнее и завозилась с пряжкой дрожащими пальцами, стараясь не думать о том, что буду делать дальше. Ведь можно просто закрыть глаза… Чуть наклонить голову, чтобы это не было заметно. Ну не находила я в себе смелости настолько близко изучить анатомию мужчины, Господи! Несмотря на то, что случилось вчера, несмотря на приказание лорда Мартина, я безумно смущалась, да. Интерес присутствовал на самой границе сознания, не настолько сильный, чтобы переступить через застенчивость. Я предпочитала ощущать, а не рассматривать.

Бурливший в крови коктейль эмоций окатывал попеременно то жаром, то прохладой, по спине кругами расходились мурашки, и я настолько сосредоточилась на деле — с пряжкой справилась, теперь осторожно… аккуратно… пуговицы, чтобы ещё и не коснуться того, о чём старалась даже не думать лишний раз, — что не услышала шагов лорда Мартина. Только когда на мои плечи легли тяжёлые, горячие ладони, я вздрогнула и судорожно вздохнула, чуть не подпрыгнув от неожиданности.

— Ты же не стесняешься, Лёлечка? — вкрадчиво спросил лорд Мартин, прижавшись ко мне, его ладони накрыли мою грудь, наполовину прикрытую тонкой тканью платья.

— Н-нет, — запнувшись, ответила я и всё-таки зажмурилась, ухватившись за пояс штанов Валентина и дёрнув их вниз.

Попкой я чётко ощутила, что старший носфайи полностью обнажён, и это немного отвлекло от собственных действий, направив мысли в прежнее непристойное русло. Внизу живота всё сладко сжалось, лишь стоило представить, как… Додумать не успела: руки Мартина опустились на мои бёдра и его хриплый, нетерпеливый голос произнёс:

— Пожалуй, теперь ты, крошка. Подними руки.

По-прежнему не открывая глаз, я послушно подняла руки, и через несколько мгновений одежды на мне уже не было. А по тому, что голос лорда Валентина раздался со стороны кровати, я поняла, что он бесшумно переместился уже туда.

— Иди ко мне, Лёля.

Пришлось открыть глаза и посмотреть. Лорд Валентин полулежал, вальяжно облокотившись на подушки, и на его полностью обнажённом теле играли отблески огня, и я, заворожённая этим зрелищем, послушно сделала шаг, потом ещё один, и ещё. Младший вампир не сводил с меня пристального, голодного взгляда, в котором читались все непристойные желания, и от этого от шеи до пяток бешеными блохами скакали мурашки. Мои пальцы невольно сжались в кулаки, я старалась смотреть только на лицо Валентина, на котором блуждала хищная, предвкушающая усмешка, хотя нет-нет да тянуло опустить взгляд ниже, на грудь, плоский живот с кубиками мышц, ещё ниже… Я чуть не споткнулась, но удержалась, приблизилась к краю кровати и залезла, всей кожей ощущая, как глаза лорда Мартина блуждают по моей спине и попке. Валентин же наклонился, ухватил за руки и настойчиво потянул к себе, не выпуская из плена своего взгляда.

— Садись сверху, — последовало очередное приказание, и переспрашивать не стала — и так всё понятно.

Изнутри как облили горячей карамелью, я прерывисто вздохнула и… глаза сами опустились, когда пришлось сесть верхом на бёдра младшего вампира. Он всё так же держал мои запястья, легонько подтягивая к себе и вынуждая совсем плотно приблизиться к твёрдому, гладкому стволу, словно только и ждавшему, когда… я приму его в себя… Беззвучно охнув, я судорожно вздохнула, мой взгляд метнулся к лицу Валентина, а собственное лицо вспыхнуло так сильно, что показалось, кожа испарится, оставив обнажённые мышцы и нервные окончания.

— Ближе, девочка, — мягко произнёс он и завёл мои руки себе за плечи — я почти легла на него, животом чувствуя напряжённое достоинство младшего носфайи. — Я не буду тебя привязывать сегодня, Лёля, но ты должна крепко держаться и не разжимать пальчики, что бы с тобой не происходило, — тем же тоном добавил Валентин, и спину словно закололи сотни невидимых иголочек. — Пока я не разрешу.

Сердце ёкнуло, в животе всё поджалось, и я уставилась в чёрные провалы глаз с тонким серебристым ободком. К волнению примешался терпкий вкус страха, но я не смела ослушаться и только кивнула, стараясь дышать размеренно и глубоко.

— Да, милорд, — почти шёпотом выговорила, с трудом сглотнув ставшую вязкой слюну.