Страница 49 из 98
— Ноги пошире, Лёля, — тихий голос лорда Мартина около уха, его горячее дыхание на шее, и усилившееся напряжение, от которого перехватило горло.
Я послушно расставила ноги, чутко прислушиваясь к звукам, пытаясь понять, что же будет дальше, а непонятная штука в руках лорда Валентина — я так думала, уловив аромат сандала, — продолжала порхать по моему телу, делая кожу сверхчувствительной к малейшему прикосновению. Бёдра, снова живот, вокруг талии, вверх по спине, вдоль позвоночника — я не удержалась, выгнулась, судорожно вздохнув. Потом предмет спустился на мою попку, нежно прошёлся по ягодицам, скользнул между ног, родив вспыхнувшие внизу живота искры. Они превратили кровь в вязкий сироп, медленно тёкший по венам, и я настолько углубилась в собственные ощущения, что вкрадчивый шёпот лорда Мартина прозвучал для меня громом:
— Считай, Лёля. Их будет десять.
Чего — десять, спросить не успела. Я услышала тихий свист воздуха, и в следующий момент нежную кожу на попке обжёг удар. Не сильный, и даже почти не болезненный: ягодицы защипало, а я тихо вскрикнула скорее от удивления, чем действительно от неприятных ощущений. Тут же к месту удара прижалась прохладная ладонь одного из вампиров, мягко сжала чуть-чуть саднившее полушарие, и меня окатила волна ощущений. Приятно, немножко стыдно, а сердце забилось ещё быстрее, и казалось, кожа сделалась совсем тонкой, обнажив все нервные окончания. Молнией сверкнула суматошная мысль: меня только что ударили, и мне это понравилось. Но задуматься крепче над столь странной собственной реакцией я не успела. Пальцы сжали мою попку, причинив болезненное удовольствие, и требовательный голос лорда Мартина повторил:
— Считай, Леллиаль.
И я послушно повторила осипшим голосом:
— Р-раз.
Снова томительное ожидание, где же прикоснётся странное орудие лорда Валентина — мне почему-то казалось, это именно он его держит. И да, где же будет второй удар. Всё моё существо сосредоточилось в предвкушении остро-сладких, притягательных в своей неправильности ощущений, от которых звенело в ушах и между бёдер всё уже горело, жаждая ласки. Мягкие прикосновения кисточки снова к спине, попке, животу, жаркая пульсация чувствительного бугорка, моё возрастающее напряжение — и снова свист и удар, теперь спереди по бёдрам — чуть сильнее, ощутимее. Крик удалось сдержать, я сильно прикусила губу, подавившись вздохом, а кожа вспыхнула огнём, заставив задрожать. Разум отключился, происходившее настолько не вписывалось в привычные рамки, что мысли рассыпались невесомым пухом, разлетелись, оставив меня наедине с ощущениями — как и говорил лорд Мартин. Пальцы невольно сжались в кулаки, я облизнула сухие губы и пробормотала:
— Д-два.
Дальше… реальность сузилась до мягких поглаживаний разгорячённой кожи и хлёстких ударов ровно в том месте, в котором надо, и ровно с той силой, чтобы оставаться на грани боли и удовольствия. Болезненного, неправильного, и оттого неудержимо притягательного, как шоколад с перцем. Я всхлипывала, чувствуя, что дрожу всё сильнее, а между ног всё уже давно влажное, если не сказать больше, попка, которой досталось больше всего, горела так, что казалось, не смогу сидеть ещё неделю точно. В какой-то миг в пустой и звонкой голове пронеслось одинокое слово «жемчуг», мне думалось, я не выдержу следующего удара и того шквала ощущений, который он принесёт, но… это должен быть всего лишь восьмой. Ещё три, и я свободна. О том, что делать с моими чувствами и эмоциями, подумаю позже, гораздо позже. И о том, хочу ли повторить…
Последние два удара пришлись на живот и грудь, и были довольно сильными, боль обожгла раскалённой нитью, и на глаза навернулись невольные слёзы. Я крепко зажмурилась, чувствуя, что ноги не держат и колени вот-вот подогнутся, и я просто повисну, не в силах стоять прямо. Хрипло выдавила из себя после последнего удара:
— Д-десять…
Не удержалась, шмыгнула носом, испытывая противоречивые эмоции. Облегчение, так и не ушедшее до конца напряжение, замешательство от ощущений и отсутствия обиды и страха. Я потерялась, мне требовался хоть какой-то берег, хоть что-то реальное и осязаемое, чтобы понять, что я ещё здесь, а не растворилась в странном неправильном наслаждении, от которого разгорячённую ударами кожу саднило и покалывало. Едва я замолчала, мою талию обвила сильная рука, а голос лорда Мартина довольно произнёс:
— Молодец, Лёля.
Когда на моих дрожащих губах от его слов появилась неуверенная улыбка, а в душе робко толкнулась странная радость от его слов, я поняла, что окончательно сошла с ума. Меня снова привязали и отхлестали в наказание за смехотворную провинность, а я… я получила от этого удовольствие. Господи… Лорд Валентин отвязал мои руки, и они безвольно упали вдоль тела, аккуратно снял повязку и обхватил моё лицо ладонями, с мягкой улыбкой посмотрев в глаза.
— Больно было? — услышав в его голосе искреннее сочувствие, я не сдержалась и снова всхлипнула, с ресниц сорвались слезинки, прочертив мокрые дорожки на щеках.
Кажется, я привыкаю быть откровенной, потому что не задумалась ни единой секунды перед ответом младшему вампиру:
— Н-немножко, — голос ещё плохо слушался, оставаясь хриплым.
Лорд Валентин наклонился ко мне и слизнул солёные капли, а его брат обнял крепче, прижав к себе. Я невольно зашипела — прикосновение нежной, очень чувствительной после ударов кожи к одежде вампира, показавшейся грубой, оказалось не слишком приятным. В следующий момент лорд Мартин бережно и аккуратно подхватил меня на руки, и отнёс к кровати.
— Сейчас полегче станет, — уверил он и посадил на покрывало. — Ложись на живот.
Такой переход от властных хозяев к заботливым мужчинам не покоробил, а вызвал очередное странное чувство — благодарности. Я послушно вытянулась на прохладном покрывале, наслаждаясь этим ощущением: горевшей коже на животе и груди было приятно. Прикрыв глаза, молча ожидала, что дальше будут делать мои хозяева, и когда спины коснулись ладони с чем-то мягким и тоже прохладным, я поняла, что это — крем. Носа коснулся слабый запах лаванды и мяты, а вампиры в четыре руки начали аккуратно намазывать меня им. Глубоко вздохнув, я прикрыла глаза, наслаждаясь ласковыми прикосновениями и успокоением, которое приносил крем, и пульс тоже приходил в прежний ритм. Мне было хорошо… И не хотелось ни о чём думать, не хотелось пытаться понять себя, разобраться, в какой момент получилось так, что мне стали нравиться вещи, от которых нормальные, приличные и воспитанные девушки не получают никакого удовольствия. Потом, всё потом.
Ладони одного из вампиров нежно прошлись по моей саднящей попке, погладили, мягко разминая, и совершенно неожиданно по телу прокатилась тёплая волна, а мои глаза изумлённо распахнулись. Сочетание лёгкой боли и осторожных прикосновений, прохлада крема и одновременно тёплые губы, начавшие покрывать пострадавшее больше всего место едва ощутимыми поцелуями — всё вместе смешалось в причудливый коктейль волнующих переживаний, вновь заставивших дышать чаше. Уткнувшись лбом в скрещенные руки, я словно плавала в странном тумане, окутавшем с ног до головы, без мыслей, без напряжения, просто… отдыхая и наслаждаясь. Зная, что сейчас меня точно не тронут, ни в каком смысле. Меня не возбуждали, меня просто… аккуратно ласкали, расслабляли и успокаивали. Это было немножечко внове, я уже почти привыкла считать себя не настолько значимой в жизни носфайи, чтобы проявлять ко мне подобную заботу. Но она — вот, есть, и, пожалуй, я позволю себе чуть-чуть помечтать и представить, что это не только для того, чтобы улучшить вкус моей крови.
Закончив со спиной и остальным, меня перевернули и точно так же намазали грудь и живот, и чего в прикосновениях было больше, ласки или всё же просто массажа, я не могла сказать. Конечно, соски тут же отреагировали, собравшись в тугие шарики, но и это не послужило сигналом к более решительным действиям со стороны лордов. Я так расслабилась, что когда раздался тихий голос лорда Мартина, не раздумывая, подчинилась: