Назови меня своей

— Ты же использовала игрушку, что мы тебе оставили, Лёля? — мягко спросил лорд Мартин, продолжая улыбаться.

Я облизнула отчего-то враз пересохшие губы и неуверенно кивнула.

— Да, милорд, — получилось немного сипло, и от проснувшейся тревоги — вдруг каким-то образом поймёт, что… не совсем так исполнила повеление? — и от усилившегося волнения.

— Так, как мы просили? — Мартин выгнул бровь и, не сводя с меня взгляда, присел на корточки, его ладони коснулись моих щиколоток.

Ох. О чём это он? Есть другие варианты?.. Я сумела лишь снова кивнуть, нервно сжав кулаки и боясь отвести взгляд — вдруг поймёт, что… я чуть-чуть схитрила? Улыбка старшего вампира превратилась в усмешку, в глазах отчётливо рдели рубиновые огоньки, и он начал подниматься, скользя руками вдоль моих ног и задирая платье. В спальне воцарилась густая тишина, нарушаемая лишь моим тяжёлым дыханием и едва слышным шорохом ткани, температура моего тела стремительно росла. Проснулось то самое запретное, притягательное желание, думать о котором я избегала всё утро, захотелось снова принадлежать, сгорать в том огне, который могли разбудить только эти двое нелюдей, и ненадолго забыть о том, что я — воспитанная, скромная девушка…

— И что там у нас, крошка? — мурлыкнул лорд Мартин хрипловатым, низким голосом — его ладони замерли на моих бёдрах, подняв юбку. — Отведи ножку, Лёля.

Я покорно позволила его пальцам скользнуть туда, где совсем недавно побывала рука младшего вампира, и снова меня окутали восхитительно-непристойные, сладкие ощущения, от которых подгибались колени. Гипнотизирующий, горевший откровенным желанием, взгляд лорда Мартина не отрывался от моих глаз, комната плыла, как в тумане, а его пальцы, нежно погладив изнемогавший от накопившегося напряжения влажный бугорок, ухватили кисточку на конце жемчужной нити.

— Тебе понравилось, девочка? — спросил носфайи, не торопясь вытаскивать, и я невольно затаила дыхание — вдруг расхотелось, чтобы меня лишали этой пикантной игрушки…

— Да, — выдохнула я, и в следующий момент лорд Мартин извлёк из меня перламутровые шарики.

Мышцы снова сжались, и кольнуло разочарование от того, что внутри исчезло ощущение наполненности, я чуть отвлеклась на собственные переживания, а когда же вновь посмотрела на старшего вампира… Он с предвкушающим видом поднёс к губам розовые жемчужины и с явным удовольствием облизал их. Выглядело это ужасно неприлично и вместе с тем родило внутри странную дрожь, растёкшуюся по телу горячим мёдом. Я прикусила губу, которая уже практически не болела, и отвела взгляд, чувствуя, как лицо горит от смущения. Около уха раздался тихий смешок Валентина, его ладони скользнули вдоль моего тела, оставив в покое раздразненную грудь, и вдруг лорд Мартин снова ухватил меня за подбородок.

— Маленькая застенчивая обманщица, — вкрадчиво произнёс он, и я к своей тревоге уловила в его глазах триумф. — Если бы эти шарики были в тебе с утра, крошка, они бы стали тёмно-розовыми, Лёлечка, — он прищурился, ничуть не разозлённый моей хитростью, судя по всему, а вот у меня внутри всё замерло, только сердце металось в груди испуганной белкой. — Я что говорил насчёт наших указаний? Или тебе нравится быть непослушной? — задумчиво спросил Мартин и провёл пальцем по моей щеке.

Ответить я не успела, в разговор вступил лорд Валентин.

— Ты же знала, что будет, если не выполнишь нашу просьбу, Лёля, — выдохнул он, его ладони провели вдоль моего тела и он переплёл мои пальцы и свои.

Господи, нет. Неужели это такой серьёзный проступок, в самом деле?! Слова вырвались прежде, чем я успела остановить порыв:

— Простите, я не специально, просто… — запнулась, сглотнула пересохшим горлом, не сводя с Мартина напряжённого взгляда, и продолжила, получив молчаливое разрешение от него. — Я стеснялась…

Щёки уже горели от румянца, собственное объяснение казалось жалким и неправдоподобным. Чего стесняться, после вчерашнего?! Глупо ведь звучит, и я это понимала. Лорд Мартин выпрямился, засунув руки в карманы, прикрыл глаза ресницами, всё так же внимательно и изучающе глядя на меня.

— Между возможным наказанием и стеснением перед собственным удовольствием ты выбрала наказание, — протянул он и усмехнулся. — Знаешь, а меня это даже радует, девочка.

От предвкушения в его словах я застыла, пальцы на ногах и руках похолодели — при одном только упоминании наказания в памяти всплыла пресловутая верёвка, и меня охватила паника. Уж не знаю, почему, но снова оказаться в таком же беспомощно-доступном состоянии, и получать от этого удовольствие отчаянно не хотелось. Казалось, тогда я потеряю ещё частичку себя настоящей, сделав очередной шаг к пропасти, куда меня настойчиво подталкивали вампиры.

— Пожалуйста, нет, я не хотела… — забормотала я, и к горлу подкатил ком.

Попыталась вырваться, но лорд Валентин не отпустил моих рук, а ломать себе пальцы я не собиралась. В голове билась только одна мысль: «Дура! Ты ведь знала, знала, и всё равно не послушалась!» Неужели лорд Мартин прав, и где-то в самой глубине души я хотела… быть наказанной, даже за такой маленький проступок?

— Не хотела, но сделала, — лорд Мартин поднял бровь и скрестил руки на груди, многозначительно усмехнувшись. — Пойдём, Лёля.

— К-куда? — я уставилась на него, сердце ухнуло в желудок, а страх смешался с непонятным волнением, щекотавшим грудь.

— Помнится, ты проявила интерес к одной комнате в нашем доме? — усмешка старшего вампира стала шире, а у меня от догадки свело живот от нового приступа страха. — Познакомишься с ней поближе, крошка.

Я снова дёрнулась, сильнее, не обращая внимания на боль в крепко стиснутых пальцах, в висках стучала кровь, и горло перехватило на мгновение от его слов. Нет, не хочу туда!

— Не надо, пожалуйста!.. Это же всего лишь игрушка!.. — у меня вырвался всхлип, и я прикусила губу, позабыв, что она поранена.

Лорд Валентин выпустил мои пальцы, но лишь для того, чтобы крепко обнять, прижав к себе, лишив возможности сопротивляться.

— Вот именно, Лёля, всего лишь игрушка, — вкрадчиво мурлыкнул он мне на ухо и лизнул суматошно бьющуюся жилку на шее. — Тебе ничто не мешало выполнить всё так, как мы просили.

— В следующий раз подумаешь, чего тебе больше хочется, подчиниться, пересилив себя, или быть наказанной, — негромко, жёстко произнёс Мартин, продолжая улыбаться, а его слова заставили против воли задуматься.

Мне… хотелось быть наказанной? Больше, чем переступить через свою застенчивость? Боже, нет, я ведь совсем не думала об этом, не знала, что они могут проверить каким-то образом! «Знала, Лёля, всё ты знала, — коварно прошептал внутренний голос. — Не обманывай себя». Старший вампир развернулся и направился к двери, а я — оказалась на руках Валентина. Навалилось оцепенение, я уставилась в одну точку, обмякнув, мысли превратились в желе. Из памяти не выходила картинка исполосованной спины того мужчины, и как женщина-носфайи слизывала кровь… Меня тоже изобьют до крови? А как же слова, что я вкусная, когда мне хорошо и когда я возбуждена? Или, может, вампирам захотелось перчика, не только сиропа?

У меня вырвался нервный смешок, и я поспешно затолкала зарождающуюся истерику поглубже, уже уяснив, что моё сопротивление ни к чему хорошему не приведёт. Всё равно я окажусь в той комнате, по своей воле или нет — мои хозяева приняли решение и не изменят его.

— Неподчинение, Лёля, в любом случае несёт за собой наказание, — негромко и серьёзно произнёс лорд Валентин, пока мы шли по коридору в левое крыло. — Даже в мелочах. Ты должна уяснить, что или выполняешь всё, что мы говорим, или твоё непослушание будет иметь последствия.

Я понимала, всё понимала. Но, боже, как же тяжело принимать эти новые правила жизни! Я не привыкла действовать с оглядкой, не привыкла к тому, что мои поступки теперь будут оцениваться кем-то другим. И мои желания имеют тут последнее значение… Мои пальцы сжались в кулаки, я бросила взгляд на прямую спину лорда Мартина, шагавшего впереди, и не смогла сдержать всхлипа.