Страница 98 из 107
Принесли рюмки и закуску, открыли одну бутылку. Хрущёву пить было нельзя, больная печень не давала расслабиться. Он даже показал председателю колхоза свою "особую" рюмку с толстым дном и стенками, куда входило едва ли около напёрстка водки.
Позвали и охранников, раз уж такой случай. Посидели, поговорили о перспективах освоения целинных земель, о способах сохранения урожая, о новых сельскохозяйственных культурах. Хрущёв подарил председателю пачку распечатанных информационных материалов о сельском хозяйстве.
Председатель покинул дачу Никиты Сергеевича вполне довольным и до конца жизни оставался его верным сторонником.
1 сентября открыла свои двери созданная согласно Постановлению ЦК и Совета Министров СССР, подготовленному совместно Хрущёвым и Косыгиным, Академия подготовки руководящих кадров. Это был своеобразный институт повышения квалификации для партийных и хозяйственных руководителей. Низкий уровень образования руководителей с 1917 года был бичом советской экономики. Положение начало выправляться в конце 30-х, но война повыбила огромное количество подготовленных молодых руководителей.
Теперь вновь созданная Академия должна была хотя бы частично выправить этот недостаток. А вот готовить руководителей высшего звена прямо со студенческой скамьи, без опыта работы на реальном производстве, Хрущёв счёл излишним и вредным.
— Нечего заранее выращивать оторванную от народа элиту! — коротко и веско ответил он на Президиуме ЦК, когда кто-то предложил создать в ведущих университетах страны факультеты руководящих кадров. — Руководитель должен представлять во всех деталях особенности вверенной ему отрасли. И должен понимать, что рабочие не хуже, а то и лучше его разбираются в в своём деле. А то сегодня мы начнём "золотых мальчиков" обучать, а завтра они захотят стать капиталистами? Не бывать этому.
8 сентября в Москву прибыла с официальным визитом делегация ФРГ, или как она тогда именовалась — ГФР (Германская Федеративная Республика) Возглавлял делегацию 80-летний канцлер Конрад Аденауэр. Это была инициатива немецкой стороны. Состоялись долгие и сложные переговоры, в ходе которых стороны установили официальные дипломатические отношения, с обменом послами.
Это само по себе было важнейшей дипломатической победой СССР. В политике Западной Германии тех лет доминировала доктрина Хальштайна, согласно которой единственным законным государством немецкого народа являлась Западная Германия. ГДР была объявлена "незаконным политическим образованием". Если страна, имевшая дипломатические отношения с ФРГ, устанавливала дипотношения с ГДР, ФРГ автоматически разрывала отношения с этой страной. Так, к примеру, произошло, когда Югославия установила отношения с ГДР
Дипломатические отношения с ГДР у СССР, разумеется, уже были. Поэтому установление и одновременное существование дипломатических отношений с ФРГ и ГДР было мощным пропагандистским ударом по доктрине Хальштайна и политике ФРГ в целом.
Но Аденауэр был вынужден пойти на такой шаг под давлением западногерманских деловых кругов, ожидавших многого от возобновления экономических связей с СССР. Западной Германии была нужна нефть, сырьё, и рынок для сбыта своих товаров.
Дипломатические отношения были установлены. Также обсуждался вопрос о заключении мирного договора. Но Аденауэр увязывал заключение договора с объединением Германии, под которым он понимал безоговорочное присоединение ГДР к ФРГ с образованием единого капиталистического государства.
Для СССР такой расклад в тот период был неприемлем, так как при этом НАТО автоматически придвигалось к западной границе Польши. Об этом Хрущёв прямо заявил канцлеру.
Аденауэр не сдавался. В соответствии с Потсдамским соглашением, Германия должна была выплатить СССР по репарациям около 500 миллионов марок. Но эти выплаты западные немцы вначале задерживали, а позже и вовсе замотали. Сейчас канцлер предложил Хрущёву безвозвратный кредит в миллиард марок, в обмен на объединение Германии и в счёт выплат по репарациям.
Хрущёв ответил, что население ГДР само создало своё социалистическое государство, и СССР не вправе решать этот вопрос за восточных немцев. Да и ликвидация ГДР, как уже говорилось, была не в интересах СССР. Однако, Хрущёв дал канцлеру одну подсказку.
Помня о позитивном опыте соглашения с Австрией, которая объявила о своём нейтралитете, Никита Сергеевич предложил:
— Мы могли бы согласиться на объединение Германии на следующих условиях:
— ГДР проводит на своей территории свободный референдум по вопросу об объединении.
— В случае положительного исхода референдума объединённая Германия объявляет о своём нейтралитете и неучастии в военных блоках, выходит из состава НАТО и разоружается.
— Обязательство сохранять нейтралитет и не создавать армию должно быть записано в Конституции объединённой Германии, примерно так же, как Япония взяла на себя обязательство не создавать вооружённые силы.
— Иностранные вооружённые силы не могут размещаться на территории объединённой Германии. Те подразделения, которые там уже находятся, должны быть выведены в течение года.
— Немецкий народ должен решить сам, желает ли он жить при социализме или капитализме.
— Каждая из земель объединённой Германии должна иметь право выбирать свой экономический строй самостоятельно. Основой государственности объединённой Германии может стать Конфедерация.
— Независимо от экономической модели, коммунистическая партия должна быть представлена в правительстве объединённой Германии. Процентное соотношение определят свободные выборы.
Аденауэра даже перекосило, когда он услышал предложения Хрущёва. Безусловно, для него самого такой сценарий был неприемлем. Прежде всего, канцлер был патологическим антикоммунистом. Наличие коммунистов в правительстве автоматически исключало Германию из плана Маршалла. Терять американскую кормушку немцы, разумеется, не хотели. Выходить из НАТО Аденауэр тоже не собирался, да и американцы ему этого не позволили бы. Совмещение в границах одного государства двух экономических моделей — социализма и капитализма, показалось канцлеру самой дикой ересью, какую он слышал за свои 80 лет.
Именно так он Хрущёву и заявил.
— Ну, значит, не судьба Германии объединиться, — пожал плечами Никита Сергеевич. — На других условиях мы не согласимся. Мирный договор мы можем подписать и с одной лишь ГДР, да, собственно, мы с ней и без договора хорошо сотрудничаем.
— Так как мы не можем прийти к соглашению, мы вынуждены прервать наше пребывание в Москве, — сказал Аденауэр. — Завтра мы уезжаем.
— Выражаю сочувствие и сожаление. Таким шагом будет нанесен вред и нашим отношениям, и прежде всего Германской Федеральной Республике. Однако это ваше дело, можете уезжать, хотя и потерпите урон, как политический, так и экономический, потому что экономические связи с Советским Союзом очень выгодны, — ответил Хрущёв.
Аденауэр покинул зал совещания, отправившись консультироваться с ведущими бизнесменами Германии. Именно они и были инициаторами его поездки в Москву.
Что именно сказали упрямому старику немецкие бизнесмены — история умалчивает. Но уже в тот же день Хрущёву доложили, что немцы уезжать не собираются. Демарш Аденауэра был не более чем попыткой припугнуть СССР срывом подписания мирного договора.
— Напугали ежа голой жопой, — прокомментировал Хрущёв.
К тому же в ходе переговоров была уже достигнута договорённость о возвращении в Германию всех немецких военнопленных, содержавшихся в СССР в лагерях. Аденауэру, разумеется, хотелось и освободить соотечественников, и остаться "в памяти народной" политиком, освободившим немцев из "коммунистического плена". Срыв переговоров перечеркнул бы уже состоявшиеся договорённости, чего Аденауэр допустить не мог и не хотел.
В итоге, немцы не уехали. Работа над документом продолжилась. Предложение Хрущёва Аденауэр обсуждать отказался, но и об объединении Германии путём "аншлюса" ГДР больше не заикался.