Страница 63 из 107
Кузнецов побагровел, но жёстким усилием воли снова заставил себя промолчать. Он понимал, что в сущности Хрущёв был прав — достаточно было положить одну мегатонную боеголовку в середину бухты, чтобы отправить весь Тихоокеанский флот к рыбам. И весь Владивосток заодно.
— Корабли необходимо рассредоточить по всему побережью Охотского моря и Камчатки, — сказал Хрущёв. — Вот в 41м году мы в своём округе рассредоточили авиацию по мелким аэродромам — и большую часть самолётов сохранили. А в Западном округе Павлов рассредоточение про#бал, и в результате фрицы всю авиацию округа прямо на аэродромах покрошили...
— Вы правы, товарищ Первый секретарь, — с усилием выдавил Кузнецов. — Я сегодня же отдам приказ о рассредоточении флота...
— Нет, Николай Герасимович! Сегодня же — не надо! — остановил его Хрущёв.
Кузнецов уставился на него непонимающим взглядом. "Какого чёрта тогда надо этому лысому хмырю?", — подумал адмирал.
— Николай Герасимович, дорогой, такие вопросы с кондачка не решаются! — улыбнулся Хрущёв. — У вас во Владивостоке вся инфраструктура обслуживания флота: склады, ремонтные базы, квартиры офицеров, казармы личного состава! Ну, выведете вы завтра корабли по базам рассредоточения, а обслуживать их как будете? А жить людям где? Приказ о рассредоточении — это не боевой клич: крикнул — и побежали! Рассредоточение надо подготовить, так, чтобы не пострадали ни боеготовность, ни обслуживание кораблей, ни соцкультбыт личного состава.
— Свяжитесь с Шелепиным, он на целине очень удачно сборные домики использовал. Я ему передам, чтобы поделился опытом. Наладьте во Владивостоке и соседних городах производство таких домиков.
— Ещё — на "Красном Треугольнике" недавно изготовили первые несколько оболочек для полужёстких дирижаблей. Я распоряжусь, чтобы всю эту партию дирижаблей направили на Тихоокеанский флот. Вы их сможете использовать сначала как грузовые, а затем — как патрульные.
— Спасибо... — от неожиданности Кузнецов не знал, что и сказать. — Спасибо, Никита Сергеич...
— Благодарить потом будете, — отмахнулся Хрущёв. — У нас с вами впереди большая работа. Вы же кораблестроительную программу на десять лет вперёд готовите?
— Так точно! — кивнул Кузнецов.
— Я полагаю, эту программу необходимо будет немного пересмотреть, — веско произнёс Хрущёв.
— Как пересмотреть? — нахмурился Кузнецов.
— Наш нынешний флот к современной войне не готов, — сказал, как отрубил, Хрущёв.
— Как не готов? — вскинулся Кузнецов. — Вы же сами наблюдали сегодняшние учения!
— Вот именно, наблюдал, — кивнул Хрущёв. — Десять лет назад степень готовности можно было бы назвать наивысшей. Но не сейчас. Вы вывели флот на учения, всё море крейсерами перегородили, как забором. А теперь представьте, что возле Владивостока заняли позиции две-три подводные лодки с атомными торпедами. И выпустили они их по вашему флоту, вот так, веером, — Хрущёв выставил вперёд руку с растопыренными пальцами. — И пи#дец нашему Тихоокеанскому флоту.
— Никита Сергеевич, вы не специалист в военных вопросах! — резко возразил Кузнецов. — Не судите о том, чего не понимаете!
— Верно, Николай Герасимович, в военных вопросах я не специалист, и военно-морской тактике не обучен, — неожиданно согласился Хрущёв. — Но подумайте сами, я, неспециалист, вижу всю несуразность происходящего, а боевые адмиралы, что же, не понимают таких очевидных вещей? Так какие же они тогда, в ж...пу, флотоводцы?
Кузнецов осёкся.
— Николай Герасимович, поймите, — продолжил Хрущёв. — В новых условиях нам нужен новый флот. Который сможет действовать в этих новых условиях по-новому. Сколько у нас крейсеров проекта 68-бис?
— Четырнадцать и ещё семь в постройке, — машинально ответил Кузнецов, ещё не зная, к чему клонит Хрущёв, но подозревая, что ничего хорошего он сейчас не услышит.
— Двадцать один крейсер только проекта 68-бис! Да ещё два крейсера проекта 82! Это ж охренеть, какая силища! — продолжил Хрущёв. — А для отражения воздушного удара они как вооружены?
Кузнецов принялся перечислять зенитные автоматы, установленные на кораблях. Хрущёв кивал головой, внимательно слушая. Когда адмирал закончил, Никита Сергеевич спросил:
— А каков процент попаданий в цель класса крейсер из орудий главного калибра наших крейсеров?
— Ну, судя по результатам сегодняшних стрельб — процентов восемь, даже, пожалуй, десять, — ответил Кузнецов.
— Угу... То есть, сто снарядов выстрелили, восемью или десятью попали, — желчно произнёс Хрущёв. — За#бись... А сколько один такой снаряд стоит, а, Николай Герасимович?
— Никита Сергеич! Да ещё двадцать лет назад такой процент попаданий был недостижим! А пять процентов — не хотите? Это же законы баллистики! Это вам не кукурузой в девок кидаться! — окончательно вышел из себя Кузнецов. — Сейчас у нас орудия с радиолокационным наведением! Любое авианосное соединение раскатаем, как бог — черепаху!
И тут Хрущёв неожиданно захохотал. Кузнецов недоумённо смотрел на Первого секретаря ЦК, заливающегося хохотом. Наконец, раскрасневшийся Хрущёв успокоился.
— Не в девок кукурузой кидаться, говорите, — всё ещё посмеиваясь, повторил Хрущёв. — Это вы хорошо сказали, Николай Герасимович! Это я обязательно запомню, и, с вашего позволения, где-нибудь в речи вверну! А теперь — представьте. Тот самый угрожаемый период. Где-нибудь за тыщу километров от наших берегов идёт авианосец с охранением. И за ним следит наш крейсер. Или два. И несколько этих... эсминцев, которые поменьше. Американцы ведь не дураки, они вас видят, они знают, что за ними следят. И воздушный патруль держат в воздухе над эскадрой постоянно. И вот получают они приказ. Что они делают?
— Разворачиваются на курс к нашему побережью. Мы продолжаем слежение. Как только они пытаются поднять большую группу штурмовиков, мы отрываем огонь и топим этот авианосец нахрен, — ответил Кузнецов.
— Ага. А как только вы разворачиваете башни в их сторону, вас атакует их воздушный патруль. Причём атакует противокорабельными ракетами, — пояснил Хрущёв. — И пока вы там своими десятью снарядами из сотни пристреляетесь и попадёте в авианосец, эти самолёты раскатают вас, как ту самую черепаху. Вашими зенитными пукалками стрелять по реактивным самолётам — это всё равно, что кукурузой в них кидаться.
— А я, между прочим, всегда говорил, что Советскому Союзу нужны авианосцы! — ответил Кузнецов.
— Нужны, Николай Герасимович! Очень нужны! — согласился Хрущёв. — Вот только Советскому Союзу ещё нужнее квартиры для людей, мясо, молоко, сметана, хлеб, овощи и фрукты. А ещё — холодильники, чтобы всё это хранить, стиральные машины, чтобы наши женщины руки себе об корыта не ломали, и много-много всего прочего. И всё это нужно каждый день. И где мне на всё денег взять? У нас десяти лет ещё не прошло, как война кончилась. Полстраны лежало в руинах, только-только восстанавливаем всё, что немец проклятый порушил... А вы говорите — авианосцы... Не до жиру, Николай Герасимович... Людей бы накормить да под крышу определить...
— У американцев на их территории уже 90 лет войны не было! — продолжил Хрущёв. — Пока мы воевали, они оружием торговали по всему миру. Их экономика во время войны выросла в несколько раз. А наша — разрушена. Американцы торгуют со всем миром, от денег чуть не лопаются, а у нас внешней торговли вообще нет! Буржуи проклятые после блокады Западного Берлина у нас даже икру и водку покупать перестали! У нас большая часть трудоспособного мужского населения повыбита в войну, а мы еще пять миллионов человек держим под ружьём, сознательно изымая их из производства материальных ценностей.
— То есть, развивать флот мы больше не будем? — то ли спросил, то ли констатировал Кузнецов.
— А вот и ошибаетесь, Николай Герасимович! — торжествующе ответил Хрущёв. — Флот развивать непременно будем! Однако соревноваться с Америкой не будем. Потому что надорвём экономику и погубим страну. Придётся нам, Николай Герасимович, придумать асимметричный ответ. Мы с Георгием Константиновичем уже обсуждали этот вопрос, и я собираюсь в ближайшем будущем пригласить вас обоих это обсуждение продолжить, так сказать, на троих.