Страница 25 из 28
– Да, конечно, это двоюродный брат Володи, они вместе учились и он сейчас военный. Но почему? Что это за эпидемия такая? Чем вы там занимались? - она посмотрела мне в глаза, прямо и пристально.
– Это вышло случайно. Если бы те, кто взорвал бомбу, сделали это два дня назад, или завтра, ничего бы не случилось. Но мы лишь успели обнаружить, что вирус, который изучался, из безопасного превратился в опасный, и тут этот взрыв… Гордеев может разработать вакцину, нам надо туда.
Неожиданно Ксения быстро вышла из кухни, не глядя ни на кого, все с удивлением посмотрели ей вслед. Я повернулся к Алине Александровне:
– Вы соберите свои вещи, пожалуйста. Нам надо будет выехать как можно быстрее. Если в городе начнется паника, дороги могут быть забиты или перекрыты. У меня есть место, куда вас отвезти сейчас. А пока мне нужен рабочий стол Владимира Сергеевича, он просил взять с собой его компьютер и документы по программе. У вас есть крепкая сумка?
Главное, чтобы мне удалось увезти их на дачу до того, как начнутся истерики. Я не умею справляться с женскими истериками и их боюсь.
Сивый бомжевал уже пятый год. Он был москвичом по происхождению, никогда не сидел в тюрьме, окончил школу и даже три курса института. Он не был в прошлом преступником, как многие бродяги, вырос в приличной семье. Но в нем сидели два беса, которые и вели его от одной беды к другой. Сивый, которого раньше звали совсем по другому, любил выпить, а выпив, склонен был играть. Бес пьянства и бес игры превратили его в вечного должника, вынужденного занимать у одних, чтобы расплатиться с другими. Однако даже занятые для выплаты долгов деньги чаще всего не доходил до адресата, оседая во всевозможных залах игровых автоматов. В конце-концов все пришло к закономерному концу, терпение кредиторов истощилось, некоторые из них были склонны решать такие проблемы крайне радикальными способами, и Сивый просто исчез, ушел, растворился.
Сейчас ему шел тридцать четвертый год, но с виду он тянул лет на шестьдесят. Одетый в тряпье из помойных контейнеров, с распухшим небритым лицом, без половины зубов, в разных ботинках, он даже на бомжевском конкурсе красоты занял бы самое последнее место. Жил он неподалеку, в коллекторе отопления, где соорудил себе чуть ли не королевское ложе из найденного у мусорных контейнеров старого матраса и кучи тряпья. Раньше с ним жила бомжиха по кличке Василек, получившая такую погремуху по причине постоянно подбитых глаз, но недавно она от него ушла к другому, у которого чаще и в больших количествах имелось дешевое пойло, и сейчас Сивый жил в одиночестве.
Он шел вдоль ряда мусорных контейнеров на своей территории, тщательно перерывая весь мусор в каждом из них. Район был не самым лучшим, но все же часто попадалось что-то полезное, а зачастую можно было найти и еду. Ему удалось найти уже шесть пустых бутылок, банку рыбных консервов и нераспечатанный пакет просроченного томатного сока, и он был в хорошем настроении. В коллекторе у него была припрятана бутылка дешевого портвейна, так что он уже предвкушал пир. Копаясь в контейнере, он вдруг почувствовал острую боль в пальцах и от души выматерился. Крысы кусали его не в первый раз, но каждый раз от этого случались проблемы, раны всегда загнаивалась.
Эта крыса вообще оказалась упорной, и когда Сивый выдернул руку из контейнера, она так и продолжала висеть на ней, вцепившись зубами в мякоть ладони.
– Ах ты маруда… - прохрипел Сивый, глядя на крысу с ненавистью. Он положил ее боком на острое ребро контейнера, и силой ударил по ней ладонью другой руки. Обычно крысам этого хватало для того, чтобы мгновенно умереть, но эта оказалась на удивление живучей. Она выпустила руку Сивого и свалилась на землю, у нее был сломан позвоночник, но она пыталась ползти к нему на передних ногах, волоча за собой заднюю часть тела, и пасть у нее была угрожающе раскрыта.
– Ага, покусайся мне. - сказал ей Сивый и с силой опустил ей на голову каблук ботинка. Этого оказалось достаточно для того, чтобы крыса затихла.
Сивый осмотрел ладонь. Рана была изрядной, кровь капала на землю. Сивый выругался, слизал кровь и пошел в коллектор, решив, что на сегодня приключений достаточно. Лучше выпить винца в спокойной домашней обстановке и закусить сардинами из найденной банки.
Председатель Правления компании "Фармкор" Александр Бурко
После разговора со своим начальником службы безопасности, Бурко несколько минут думал, откинувшись в массивном кресле и прикрыв глаза. "Материал" исчез. И это всерьез вредит его планам, хоть и не рушит их. Он посмотрел на часы. Пять утра, шестой час, за окном еще ночь глухая. С минуты на минуту подъедут два человека - Коля Домбровский и Марат Салеев. С Домбровским Бурко дружил с интститута, с первого курса, а с Маратом они даже выросли в одном дворе в городе Твери, в те времена - в Калинине, названном в честь родившегося неподалеку "Всесоюзного старосты". После школы их дорожки разошлись - Александр поступил в Московский авиационный интситут, а Марат - в Рязанское воздушно-десантное. Прошел Афганистан, Баку, Карабах, первую и вторую Чеченские, дослужился до подполковника, но в последнюю войну на кавказе был ранен и почти что потерял зрение.
Абсолютно случайно об этом узнал Бурко. Именно он организовал старому другу операцию в Германии, оплатил ее, а после того, как Марат был все же вынужден оставить службу (зрение восстановилось, но не полностью, пришлось надеть очки, да и головные боли мучили часто), Александр пригласил его себе на работу. Кем? Марат взялся за организацию боевой подготовки в том самом тверском Центре, официально принадлежащем ГУИН, гоняя бойцов до седьмого пота. А ведь с улицы туде людей не брали, только с боевым опытом.
Он был единственным, кто знал, что его старый друг всего навсего готовится к концу света. И что самое интересное - вовсе не считал это блажью, а полагал, что если кто может позволить себе содержать собственную профессиональную армию, то пусть содержит. Хуже не будет. К тому же его заместитель, бывший капитан-спецназовец Баталов, успел послужить не только в Российской армии, но и в британско-юаровской компании "Эринис", которая как раз такую профессиональную частную армию и представляла из себя, так что никто не удивлялся.