Давным-давно

— Оставьте нас, — скомандовала она и терпеливо дожидалась, пока последний из её учеников не выйдет из палаты. — Мне очень жаль, — в голосе слышались печаль и сожаление, — но надежды нет. Ребёнок в таком плачевном состоянии. — Она покачала головой, бережно переворачивая своего пациента на бок. — Посмотри на эти раны. — Повернулась к нему и подняла свои невидящие глаза. — Это дитя ведь запороли почти насмерть, раны загнили и теперь ещё свежие повреждения.

Ректор при этих словах непроизвольно дёрнул плечами, приблизился к кровати и наклонился над ребёнком. Какое-то время внимательно изучал раны на спине, потом аккуратно перевернул тело и ухватился руками за край стола, чтобы не упасть — настолько поразил его вид ребёнка. Он не мог заставить себя отвести взгляд от пушистых огненно-золотистых ресниц на перепачканных грязью щёчках умиротворённого детского лица. И это ощущение мощной силы, исходящее от тщедушного израненного тела на столе, струящееся бесконтрольными потоками в разные стороны, заставляло трепетать все фибры его души от неправильности происходящего и недопустимости произошедшего.

— Ты ведь это тоже чувствуешь, да?! Тьма и Свет — вместе. — Он так и стоял, не отводя своего изумлённого взгляда от лица ребёнка. Не услышав ответа на свой вопрос-предположение, поднял голову и посмотрел в лицо целительнице. Женщина кивнула. — А ребёнок точно без сознания?

— При таких внутренних и внешних повреждениях нет никаких сомнений. Я вообще не понимаю, как он до сих пор жив. Старым ранам уже больше недели, они загноились и сочатся, а вот это, — она указала рукой на обширную гематому в области груди, — указывает на внутренне кровотечение. Ко всему этому сотрясение мозга, множественные переломы рёбер, перелом запястья левой руки, две рваные раны в области бедра правой ноги. — Она небрежно заправила за ухо выбившуюся прядь пепельных волос. — Не пациент, а сплошная огромная рана.

— Надо всё равно попробовать. — Он посмотрел на целительницу. — Я помогу. — Вздрогнул, услышав за спиной голос Вилисии.

— Я тоже помогу.

Он удивлённо взглянул в её лицо. Когда она успела войти, никто не заметил. Женщина лишь развела руками:

— И даже не спрашивай меня о мотивах. Сама удивлена не меньше вашего.

За её спиной выросла тень Адагелия Оторонталия. Ректор перевёл вопрошающий взгляд на друга, тот в ответ лишь молча кивнул.

Мгновение они оценивающе рассматривали друг друга, затем, не сговариваясь, воодушевлённые лишь только своей решимостью вернуть к жизни неизвестное дитя, начали стремительно действовать. ШельгаАраи и Вилисия отправились подготавливать комнату для предстоявшего лечения, Адагелий исчез из палаты, чтобы накрыть больных пологом сна, а Цитариус тем времен бережно спеленал ребёнка и поднял на руки. Найдёныш вздрогнул и забился в предсмертных судорогах. Руки сильнее прижали тело к груди.

— Держись малыш! — тихо просил Цитариус, ни на что не надеясь, и быстрым шагом направляясь в палату, где его уже с нетерпением ждали.

Глава 6. Всё, что ни делается в этом мире, делается к чему-то… или кем-то

Сквозь закрытые веки пробивался дневной свет. В воздухе витали пряные ароматы лечебных трав. Вдалеке звучали приглушённые голоса, а рядом кто-то мерно дышал и, судя по характерному монотонному звуку, что-то упорно толок. Веки вздрогнули и с неохотой приоткрылись. Воцарилась тишина. Ребёнок первым делом перевёл взгляд туда, откуда шёл звук, зная уже по опыту: опасность там, где особенно шумно. Рядом находилась женщина, о чём свидетельствовали тонкие, узкие кисти рук, украшения на пальцах и шёлковый наряд. Женщина замерла и повернулась в её сторону, отставляя на соседний столик специальное приспособление для измельчения трав и специй — каменную ступу. Робея, девочка осторожно подняла глаза. Встретилась взглядом с незнакомкой. Вздрогнула. Испугалась своей бестактности и почувствовала, что невольно краснеет. Она успела рассмотреть женщину. Незамысловатая причёска, тонкие красивые черты лица и невидящие глаза, затянутые белой пеленой, где полностью отсутствовал зрачок, но при этом не казалось, что женщина не видит, она грустно улыбнулась и тихо проговорила.

— Не надо смущаться. За долгие годы жизни я уже успела привыкнуть к такой реакции. — Подалась вперёд, пощупала лоб, удовлетворённо кивнула, отклонилась. — Ну! Как мы сегодня себя чувствуем? — Тепло улыбнулась, увидев приоткрытый рот и удивлённо распахнутые глаза ребёнка. — Меня зовут ШельгаАраи, я здесь что-то вроде целителя. — Совершенно не по-взрослому поджала губы и сморщила нос, усмехнулась каким-то своим мыслям и уже более серьёзно посмотрела на ребёнка. — Всё хорошо, здесь ты в безопасности. — Протянула руку, отдёрнула занавес. — Геля, пошли кого-нибудь сообщить, что наш найдёныш очнулся. — Вдалеке прозвучал многоголосный изумлённый возглас. Множество торопливых шагов приближалось к палате.

Здесь — это где? Ребёнок непроизвольно весь сжался и попытался натянуть на себя с головой одеяло. Женщина, заметив движение, тут же перевела свой взгляд на неё.

— Я ведь сказала, беспокоиться не о чем. — Она принялась заботливо расправлять складки на одеяле, вытаскивая поочерёдно из сведённых судорогой пальцев края материи, между делом поправила подушки и ласково пригладила растрёпанные волосы. — Вот уже так гораздо лучше выглядит.

И в противовес её слов вихор непослушных волнистых волос тут же вернулся в прежнее положение, топорщась пружинистыми кудряшками во все известные стороны, заставляя нахмуриться красивое лицо незнакомки.

— Да уж… Надо будет потом подумать над этим. — Она погрозила непонятно кому пальцем.

В палату заходили незнакомые люди, кто-то, считая своим долгом засвидетельствовать почтение выздоравливающей больной, а кто-то лишь затем, чтобы удовлетворить нездоровое любопытство. В итоге в тесном помещении народа набилось столько, что уже не было возможности свободно продохнуть. Дети, подростки, юноши и девушки с неприкрытым любопытством разглядывали её как какую-то неведомую зверюшку.

«Что происходит? Где я?»

Она перевела взгляд на дверной проём, там толпилось не меньше народа, жаждущего зрелища и для себя. «Это всего лишь плохой сон». Она в ужасе оглядывалась, перебегая с одного незнакомого лица на другое. Задержалась на белых глазах незнакомки и на мгновение крепко зажмурилась. «Надо просто попытаться проснуться». С силой ущипнула себя. Тихо застонала. Удивлённо распахнула глаза и от увиденной реальности снова попыталась залезть с головой под одеяло. «Я больше не могу! Если сейчас это всё не прекратится — я закричу!» Положение спас величественный голос, прозвучавший где-то из коридора, но при этом услышанный всеми.

— Что здесь происходит? — Тишина. — Я так посмотрю, все разом вдруг забыли о своих обязанностях?!

Народ послушно двинулся к выходу, тихо переговариваясь между собой, толкаясь и мешая друг другу в узком дверном проёме, тем самым ещё больше замедляя продвижение всех остальных. Ребёнок от страха едва дышал в преддверии встречи с новой опасностью в лице страшного голоса, сумевшего с такой лёгкостью разогнать в считанные секунды толпу любопытствующих. Наконец, в помещении осталась только она и целительница.

В палату вошёл высокий худой человек. Встретившись с испуганным взглядом ребёнка, запнулся и нахмурился, останавливаясь и о чём-то про себя раздумывая. Мгновение он изучающе рассматривал её, затем подошёл к кровати, покрутил головой вокруг себя, видно, раздумывая, куда бы присесть, встретился взглядом с целительницей, подтянул ближайший от себя стул и грузно опустился на него.

— Как тебя зовут? — Был первый его вопрос.

— Джим Ветерн. — Шумно сглотнув, не раздумывая ответил ребёнок.

— Сколько тебе лет? — Он сканировал ауру ребёнка. Когда прозвучал ответ, брови его невольно сошлись на переносице, он удивлённо скользнул по её лицу. Ребёнок говорил правду. По крайней мере, верил в это.

— Не знаю, — честно призналась Джим, — может, четырнадцать? — проговорила шёпотом и юркнула под одеяло.