Флавий Крисп

Крисп шёпотом подозвал командующего Пентерой. Когда тот появился позади него, Крисп бросил только одно слово:

— Готовьтесь!

Тем временем, на судах противника замелькали огоньки. Они уже сблизились настолько, что до них стали доноситься голоса. По всей видимости, их манёвр обнаружили. Однако пока они сумеют приготовиться для защиты, пока передадут сообщение на другие суда. Если успеют передать, — поправил себя Крисп. Опёршись о борт, он зорко следил за всем, что происходило впереди. Его левая рука до боли сжимала рукоятку меча, а плащ развевался на ветру подобно знамени. Он и было знаменем для всех, кто находился позади него и рядом с ним.

Расстояние сократилось настолько, что были видны очертания людей снующих по палубе.

— Начинайте! — изо вех сил закричал Крисп.

Пронеслось одно короткое мгновение и…барабанный бой буквально взорвал ночную тишину. Судно мгновенно ожило. У бортов появились десятки людей с зажжёнными факелами. Прошло ещё несколько томительных мгновений в течение которых всё вокруг обрело бешенный ритм. Судно Криспа поравнялось с проходом, а затем плавно скользнув в него, двинулось между строем кораблей противника. Одновременно с этим стали раздаваться дикие крики. С обоих бортов полетели сотни горшков и вёдер с горящим маслом. Часть из них ударилась об борта кораблей. Их сразу же охватило пламя. Другие упали на палубу. Масло, а вместе с ним и языки пламени стали расползаться во все стороны. И лишь самая малая часть, не долетев упала в воду. Одновременно с этим несколько человек прикрыли Криспа со всех сторон щитами. Но не только. Большая часть легионеров расположилась вдоль бортов, и прикрывала щитами других, которые спешно готовили новую атаку. С кораблей противника стал сыпаться град стрел. Крисп слышал, как они ударялись о щиты. Прикрытый со всех сторон, он мог лишь видеть то, что происходило впереди настолько, насколько позволял лунный свет. Но и этого хватило чтобы почувствовать относительное спокойствие. Впереди вообще ничего не происходило. Проход оставался полностью свободным. Видимо, противник так до конца и не понимал главный замысел этого удара. Крисп осознавал опасность, но не мог и не желал от неё прятаться. Он должен видеть происходящее, иначе не сможет принять правильное решение.

— Щиты прочь! — закричал он во весь голос. Как только приказ был выполнен, он бросился на корму, где судя по шуму шёл ожесточённый бой. Достигнув кормы, он застыл, испытывая одновременно и удивление и радость.

Часть гребцов высыпала на палубу. Они голыми руками хватали горящие горшки и перебрасывали их на корабль противника. Следом в бой вступили лучники. Туча стрел понеслась по направлению следующих двух кораблей противника, мимо которых им предстояло проплыть. В это время, в проходе показался ещё одно Римское судно.

Крисп видел как они продолжили атаку на горящие корабли противника. Однако как они ни пытался понять, что происходило в остальных девяти проходах, ничего не получалось. Шум стоял невообразимый. Вместе с огнём появился и дым. Да ещё темнота…не оставалось никакой возможности понять происходящее в других местах.

Оставалось только двигаться вперёд и нанести как можно больший урон противнику. На этой мысли Крисп и сосредоточился. Его судно шло тем же ходом и пока не получило ни одного повреждения. Но это было лишь начало. Так думал Крисп. Сокрушительный удар мог последовать в любое время и уничтожить все планы. Эта мысль заставляла его носиться по всему судну и громким голосом раздавать приказания. Наиболее часто его видели на носу высматривающего путь. Крисп ожидал, что противник догадается преградить им путь и втянет в затяжные бои. И каждый раз видя, что его опасения не оправдываются, он с ещё большим воодушевлением направлял действия людей. Во многом благодаря именно ему, судну удавалось не только продвигаться вперёд, но и наносить значительный ущерб. Горящее масло нескончаемым потоком перебрасывалось на корабли противника. Пожары возникали один за одним. Жар был настолько сильный, что даже воловьи шкуры не загорелись. Приходилось их постоянно поливать водой и следить за тем, чтобы пламя не перебросилось на судно. Но не только. То и дело раздавался своеобразный свист. Видеть стрелы не представлялось возможности.

Поэтому чаще всего о пущенной стреле говорил этот самый свист или очередной крик несчастного который стал её жертвой. Впрочем, таких случаев было немного. Большей частью стрелы пролетали мимо. Если уж они видели то, что происходит только впереди и по обе стороны от судна в пределах ближайших двух противников, так сами противники были лишены и такой возможности. Оттого им и удавалось проходить без серьёзных повреждений.

Как правило, противники их видели лишь тогда, когда было уже слишком поздно что — либо предпринять.

Корабль внезапно выныривал из темноты и дымовой завесы, закидывал огнём и не останавливаясь шёл дальше.

Идущий следом корабль проделывал тоже самое. Удача сопутствующая им на протяжение всего этого времени, отвернулась. Когда Криспу доложили что масло заканчивается, он приказал пустить в дело тот самый большой кувшин, который берёг для катапульты. А когда и содержимое кувшина было израсходовано, он приказал бросать факелы и всё что может гореть. Скоро вообще ничего не осталось. И тогда удача снова вернулась на борт. Судно вынырнуло из прохода, почти без потерь миновав смертельную опасность. Оно некоторое время шло прежним ходом, а затем Крисп приказал повернуть судно носом в обратную сторону. Как и задумывалось, он собирался ударить по флоту Лициния уже с тыла. Манёвр опасный, так как они могли столкнуться со своими же судами, которые выходили из прохода. Но времени на предосторожности не оставалось. Как только корабль развернувшись, остановился, всем предстало место битвы. И это было грандиозное зрелище. Ночь и дым, делали слепыми всех, кто находился в гуще битвы. Остальные же всё ясно могли видеть. И помогал в этом огонь. Десятки столбов пламени взвивались далеко наверх, к небу, освещая всё вокруг себя. И это позволяло увидеть и оценить ход сражения. Первый же взгляд позволял сделать неутешительные выводы. Лишь треть судов Римского флота смогла прорваться сквозь проход. Часть застряла в проходах. Ещё треть судов так и не смогла войти в проход.

Столкнувшись с кораблями Лициния, они вели непрерывный бой. Даже отсюда было слышно, как работают катапульты. Иными словами говоря, план удался лишь частично. Основная масса кораблей вынуждена была втянуться в затяжное сражение. При таком преимуществе со стороны Лициния, не оставалось сомнений как именно завершиться сражение.

Крисп горящими глазами следил за скоплением кораблей и понимая насколько опасно любое промедление, лихорадочно продумывал возможное продолжение сражения. За ним воцарилось полнейшее уныние. Многие из его людей считали сражение проигранным и как следствие, бросали на Криспа неприязненные взгляды. Это продолжалось до тех пор, пока на бор корабля не поднялся Квирин. Правая рука у него была в крови. Но он не обращал внимания на рану. На его лице было написано отчётливое беспокойство. Квирин подошёл к Криспу и с отчётливой тревогой в голосе, заговорил:

— Цезарь, план не удался. Пройти удалось не всем. У нас осталось сорок судов. Часть из них повреждена. Надо отступать. Мы все ждём твоего приказа.

— Отступать? — Крисп обернулся словно ужаленный, и бросил на Квирина жёсткий взгляд. — Да ты не в себе Трибун, если предлагаешь мне поражение, когда я почти победил.

— Цезарь! Это поражение!

— Это победа, Трибун, — закричал Крисп, — или ты ослеп? Получилось даже лучше чем я того желал. У нас сорок кораблей. И что важнее, все они могут маневрировать. А что есть у Лициния? Вперёд они пройти не могут. Наши корабли преградили им путь. И не только, они почти полностью скованны. У них остаются свободными лишь суда на флангах и лёгкие галеры в задних рядах. Даже если им не мешать, Лицинию понадобится целый день для того чтобы высвободить свой флот из ловушки. И не забывай про огонь. Если мы сейчас затопим корабли Лициния на флангах и те что стоят перед нами, он окажется в полной ловушке и уже никогда не сможет выбраться. А когда это случиться, нам останется просто ждать, пока огонь до конца сделает своё дело. Самое важное сейчас. Не позволить Лицинию развернуть флот. Вот этим ты и займёшься, Легат. Возьми тридцать судов, раздели их и топи суда на флангах. Остальные пойдут за мной. И не теряй времени зря.