Утренние поезда

С т а р ш и й  к у к е р. Иди в солдаты. Солдатам хорошо платят.

Р а д о м и р. В солдаты? Нет, не по мне чужую кровь проливать. Да и свою что-то не хочется.

С т а р ш и й  к у к е р. Да… Видно, не по тебе честным трудом хлеб зарабатывать.

Р а д о м и р. А зачем?

Входит  К о с т а. Останавливается в стороне.

На свете простаков хватает, знай только, как их обойти. (Громко.) А вот кому порошок молодильный? Один порошок проглотишь — на пять лет помолодеешь! Персидский корень для дурнушек! Три гроша корешок, не успеешь оглянуться — от женихов отбоя нет. Индийский камень от любой хвори! На шею наденешь и носи: никакая болезнь не возьмет.

Кукеры окружают Радомира. К нему подходит  д р я х л ы й  с т а р и к, которого изображает один из кукеров.

C т а р и к. А не врешь? Помолодею?

Р а д о м и р. А как же?! На себе испытал. Три порошка принял, на пятнадцать лет помолодел!

C т а р и к. А дорого?

Р а д о м и р. Два гроша порошок. Только много не бери, не ровен час в люльке окажешься, соску запросишь!

C т а р и к. Ладно, давай два порошка, один мне, другой старухе. Молодеть, так вместе. (Дает ему деньги.)

К Радомиру подходит переодетый  д е в и ц е й  кукер.

Д е в и ц а. А корешок индийский почем?

Р а д о м и р. Три гроша, красавица! Всего три гроша!

Д е в и ц а. Какая я красавица?! Смеешься надо мной?

Р а д о м и р. Корешок купишь, считай, что уже красавица.

Д е в и ц а. Дорого больно — три гроша!

Р а д о м и р. Три гроша за то, чтобы красавицей стать, — дорого? Ладно, давай два!

Д е в и ц а. А что с ним делать, с корешком этим?

Р а д о м и р. Потри на терке, с медом смешай да и натирайся!

Д е в и ц а берет корешок, дает деньги, уходит.

К Радомиру подходит  Г р о з д а н.

Г р о з д а н. А от глупости у тебя есть средство?

Р а д о м и р. От глупости? А кто глуп-то? Ты, что ли?

Г р о з д а н (пожимает плечами). Да все говорят — глуп. Что ни скажешь — смеются.

Кукеры смеются.

Г р о з д а н. Вот видишь!

Р а д о м и р. Да, нехорошо!.. А ты молчи больше. Будешь молчать, тебя за умного считать будут.

Г р о з д а н. Пробовал. Не получается. Долго молчать не могу, слова из меня так и лезут. А скажешь — все гогочут.

Кукеры смеются.

Ну, чего хохочете? Чего? Вот так всегда.

Р а д о м и р. Придется помочь. Есть у меня одно средство. Для себя берег. Да уж так и быть, уступлю. Только дорого — десять грошей.

Г р о з д а н. Десять грошей — это мне тьфу. У меня отец богатый, ничего для меня не жалеет. Женить, говорит, тебя надо, да только кто за тебя пойдет? Больно ты глуп. Не обидно?

Р а д о м и р. Обидно, ничего не скажешь. (Протягивает ему мешочек.) Держи! Тут тридцать шариков, каждый день съедай по одному. Через месяц вся округа к тебе за советами ходить будет. Только начни завтра. Сегодня дурной вторник, лучше не начинать.

Г р о з д а н  берет мешочек, отдает деньги, уходит.

(Старшему кукеру.) А ты говоришь! Пока на свете такие дураки не перевелись, с голоду не помру. Только лучше убраться поскорей, пока дурак не хватился.

С т а р ш и й  к у к е р. Эх, Радомир, Радомир, хорошая у тебя голова, да, видно, не тому досталась.

К у к е р ы  уходят. Уходит и К о с т а. Радомир собирает свои пожитки. Внезапно к нему подбегает  Т о д о р к а.

Т о д о р к а. У тебя от любой хвори средство есть?

Р а д о м и р (смотрит на нее с восхищением). От любой, красавица.

Т о д о р к а. А человека, у которого ноги отнялись, можешь ходить заставить? Ну что уставился? Я тебя спрашиваю!

Р а д о м и р. О чем?

Т о д о р к а. Ты что, глухой? Если у человека ноги отнялись, можешь его ходить заставить?

Р а д о м и р. Как так — отнялись?

Т о д о р к а. А вот так. Ноги есть, а ходить не может.

Р а д о м и р (весело). Ну, если ноги есть, будет ходить. Есть у меня средство. Только дорого запрошу!

Т о д о р к а. Сколько же ты хочешь?

Р а д о м и р. Сто…

Т о д о р к а (испуганно). Сто?..

Р а д о м и р. Сто поцелуев и еще один впридачу.

Т о д о р к а. Чего захотел! Сто поцелуев… Нет, я тебе лучше козу отдам. Она не меньше золотого стоит. Молока дает больше коровы!

Р а д о м и р (смеется). Ладно, так и быть, тащи козу.

Т о д о р к а убегает. Вбегает  Г р о з д а н.

Г р о з д а н. Ах ты негодяй, обманщик! Думаешь, я такой дурак! Нет, я не такой дурак! Ты что мне за шарики дал?

Р а д о м и р. Шарики? От глупости шарики.

Г р о з д а н. От глупости? Да это же козьи орешки!

Р а д о м и р. А ты уже пробовал?

Г р о з д а н. Насилу отплевался!

Р а д о м и р. А я что тебе сказал? Сегодня дурной вторник…

Г р о з д а н. Да они и в среду и в пятницу как были козьими орешками, так и будут.

Р а д о м и р. Один орешек съел, а уже поумнел малость. А все тридцать съешь, совсем мудрецом станешь! Сам царь тебя своим советником сделает.

Г р о з д а н. Сам царь… советником? Это от козьих орешков? Нет, уж теперь ты меня не проведешь! Я тебе покажу, как людей обманывать! (Убегает.)

Радомир смеется. Возвращается  Т о д о р к а. Она толкает перед собой самодельную тележку, в которой сидит  м а т ь  Тодорки, еще молодая женщина. К тележке привязана коза.

Т о д о р к а. Это матушка моя. Два года как не ходит. Отца вражеские солдаты забрали, она за ним кинулась, да сразу и упала. С тех пор совсем ноги не держат. Есть у нас в городе лекарь Вазили. Он бы мог вылечить. Да только это сто золотых стоит. А где их взять?

Радомир задумчиво смотрит на Тодорку.

Ну что смотришь? Бери козу, давай твое снадобье.

М а т ь. Ах, Тодорка, что же мы без козы делать будем? Она одна наша кормилица. Совсем пропадем без нее.

Т о д о р к а. Зато ноги твои поправятся. А здоровая будешь — не пропадем. (Радомиру.) Ты что на меня так смотришь? Будто я чудо какое!

Р а д о м и р. Чудо! Сколько по свету брожу, а такой красивой ни разу не видел.

Т о д о р к а. Ладно врать-то… Есть покрасивей меня, да и наряжаются… не то что я — в тряпки дырявые…

Р а д о м и р. Нет, Тодорка, никто с тобой сравниться не может! Небось парни на тебя так и заглядываются.

Т о д о р к а. Что с того, что заглядываются? Я клятву дала: пока матушка на ноги не встанет, не бывать мне замужем.

М а т ь. Парни плясать зовут — не идет. А уж такая плясунья… Войдет в круг — все на нее только и глядят. А вот заладила: не пойду замуж — и все тут…

Т о д о р к а. Да что об этом говорить… Давай свое снадобье да забирай козу.

Р а д о м и р (качает головой). Нет, Тодорка, не возьму я твою козу. И нет у меня такого средства, чтобы твоей матери помочь.

Т о д о р к а. Как так — нету?

Р а д о м и р. А так… нету… простаков на свете много, вот я их глупостями и живу. А тебя обманывать не хочу.

Т о д о р к а (растерянно). Выходит, и я дурочка, если тебе поверила?

Р а д о м и р. Ты мать свою любишь.

Входят  Г р о з д а н  и  с т р а ж н и к.