Утренние поезда

Входят  Л и з а  и  Л е в у ш к а. Расставляют рюмки.

П о л и н а. Дунаев еще не партия.

В а с и л и й. Ты ему об этом скажи. А я посмотрю, как у тебя получится.

П о л и н а. Договорились.

В а с и л и й. Бойкая стала. «Договорились». Повадочку завела. Растешь!

П о л и н а. Твоя школа.

В а с и л и й. Если моя — плохо дело. Труба. Ты свеженькая, тебя Дунаев с аппетитом слопает.

П о л и н а. Он тебе по ночам не снится?

Л и з а. Дунаев и вам приснится, когда хлебнете того, что Василий.

П о л и н а. Василий коммунист…

В а с и л и й. Был. Пять лет как исключили.

П о л и н а. Несправедливо.

В а с и л и й. Благодарю за сочувствие. Ты что же, хочешь восстановить меня?

П о л и н а. Хочу попробовать.

В а с и л и й. Ваську-то, полковника?

П о л и н а. Да, его.

В а с и л и й. По знакомству?! Думаешь, пойду на это?! Пять лет ни одна собака обо мне не вспомнила. Значит, никому не нужен. И в твоей бабьей жалости не нуждаюсь! Так проживу. Жил пять лет. Ничего, не сдох. А совесть у меня чиста. Меня сто раз могли убить на фронте.

П о л и н а. Так ты ведь живой.

В а с и л и й. Живой, да! И когда по ранам стегают — на стену лезу! Человек я. И не тревожь. Дай дожить спокойно. Я ни от кого ничего не требую. Всем доволен.

Через веранду входят  М а й к а  и  П а в л и к — рослый, широкоплечий, немного застенчивый парень в темно-синем костюме.

П о л и н а. Ну что ж, если доволен, говорить не о чем. Живи как знаешь. Только ты ведь сам когда-то мне говорил, что у каждого кроме сегодняшнего дня должен быть завтрашний.

В а с и л и й. О завтрашнем дне я буду думать завтра. А сегодня я хочу жить. Завтра… Кто его знает, какое оно, мое завтра, с чем я его жрать буду — с сахаром или с солью?! Я, когда воевал, не собирался в деревяшке окапываться. От судьбы не уйдешь. А завтрашний день… Вот утром просплюсь, выйду на крыльцо — погляжу, какое оно, «завтра». (Павлику.) Чего уставился? Не согласен — поживи с мое, не то запоешь.

П а в л и к. Вполне справедливо говорите, завтрашний день сам о себе позаботится.

В а с и л и й (Полине). В лесу живем, а деревьев не видим — все некогда, бежим, в завтрашний день торопимся. (Павлику.) Что, не прав?

П а в л и к. Вполне разумно. Жить надо не спеша.

П о л и н а (Павлику). Сколько вам лет, юноша?

М а й к а. Ему двадцать три.

П а в л и к. Годы тут ни при чем. И до нас люди о жизни думали.

В а с и л и й (Полине). Что, схлопотала? Я тебе больше скажу. Когда меня из заповедника турнули, приказ принесли — глазам не поверил. Ты у Лизы, у него (показывает на Левушку) спроси, сколько я заповеднику отдал. Я на этих пятнадцати тысячах гектаров каждую звериную тропку знаю! Людей не хватало, сам вместе с плотниками кормушки делал! Выгнали, как собаку. А за что? Какое я преступление совершил?! Не позволил Дунаеву закон нарушать, заповедного зверя бить?! Из-за Ивановского леса с начальством переругался?! Так ведь, черт возьми, отдали его заповеднику! Что, он, этот лес, мне нужен был?! А, что говорить! Выгнали! И все тут. Думаешь, я так сразу лапки и поднял. Нет, я как зверь дрался, ночами не спал, душу себе выматывал, на людей бросался. Потом уехал рыбу ловить. И все. Как рукой сняло. На хлеб хватает, иной раз и выпить можно. (Распахнул окна, посмотрел на лес.) А красотищу эту у меня никто не отнимет. Моя.

П а в л и к. Да, места вокруг благодатные. Я в одной деревне… на практике был… Озеро там большое. Вечером тихо… Крикнешь «о-го-го-го-го» и ждешь… Долго эхо не откликается. Секунд десять. А потом сразу с двух концов лес отвечает.

В а с и л и й. В Ивановке, что ли?

П а в л и к. В Ивановке.

В а с и л и й. Чего там делал?

М а й к а (улыбаясь). Павлику Ивановский приход обещают.

П о л и н а. Приход?

В а с и л и й. Ты что, парень, поп?

Л и з а. Майка, перестань морочить людям голову. Скажите, Павлик, она шутит?!

П а в л и к. Я учусь в семинарии.

В а с и л и й. Брешешь! Ты физкультурник, комсомолец.

П а в л и к. Да, у меня второй разряд по плаванию. А из комсомола я вышел, потому что служение церкви несовместимо с марксистским учением.

В а с и л и й. Тьфу, черт. Ты что же, в бога веруешь?

П а в л и к. Верую. А вы неверующий?

В а с и л и й. Что я, рехнулся?

П а в л и к. Многие в вере себе не признаются, а душой учению господнему преданы. И слова ваши из Евангелия от Матфея: «…не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы».

П о л и н а (Василию). Может, и ты веришь, да себе не признаешься?

В а с и л и й. Пошли вы все!.. (Вышел на веранду.)

Пауза.

На веранду входит  д е в у ш к а.

Д е в у ш к а. Здравствуйте. Распишитесь. Вот здесь. Повестка.

В а с и л и й (расписывается). Куда вызывают?

На веранду выходит  М а й к а.

Д е в у ш к а. К следователю. До свидания. (Уходит.)

М а й к а. Зачем к следователю?

В а с и л и й проходит в столовую.

В столовой.

Л и з а. Кто приходил?

В а с и л и й. Повестку принесли. Дело против Клавки затеяли. Сенькина работа.

М а й к а. Толстый?

В а с и л и й. Он. Ну что ж, давайте выпьем. (Павлику.) Пьешь, отец Павел?

П а в л и к. Прошу вас не смеяться надо мной.

В а с и л и й. Я тебя спрашиваю — пьешь?

П а в л и к. Нет, не пью.

Л е в у ш к а. Боюсь, засудят Клавку.

В а с и л и й. Ничего не будет. Ерунда. У нее все чисто. Оклеветать кого хочешь можно.

Л и з а. А если это не клевета, Василий?

М а й к а. Конечно, ворует. Место такое злачное.

В а с и л и й. Я Клавку лучше вашего знаю. Когда недостача — свои докладывает. Проторговаться может, а воровать не станет.

П о л и н а. Ты уверен в ней, Василий?

В а с и л и й. Как в себе.

Л и з а (Василию). Клава, кажется, собиралась бросить работу.

В а с и л и й (Лизе). Ну?

Л и з а. Я подумала…

В а с и л и й. Что, говори.

Л и з а. Как ты наивен, Василий.

В а с и л и й. Я сказал, чтобы бросала. Мы в Ивановку едем. (Лизе.) Ты что-нибудь знаешь? Говори.

П о л и н а. Проводите меня, Левушка. Пойдемте.

В а с и л и й. Ну что молчишь? Ну!

Л и з а. Сегодня ко мне на работу прибегала Клава и просила одолжить денег.

Василий садится. Все молчат.

П а в л и к (Майке, тихо). Мне лучше уйти. Вы придете в кино? Я взял билеты на десять часов.

М а й к а. Приду.

П а в л и к. Всего хорошего. (Уходит.)

М а й к а. Как вам понравился мой семинарист?

Л и з а. С его комплекцией водолазом быть, а не кадилом махать.

М а й к а. А что ему делать, если он верит в бога?

Л е в у ш к а. Можно верить в бога и быть водолазом, все-таки работа.

М а й к а. А что священник — тоже работа, вроде артиста.

Л и з а. Перестань.

П о л и н а (Майке). Он ухаживает за вами?

М а й к а. Еще как!

П о л и н а. Он вам предложение сделает.

М а й к а. Уже.

П о л и н а. И если вы согласитесь, женится. Ему надо обязательно жениться. Иначе он не получит прихода.

М а й к а. Бросьте?!

П о л и н а. Не получит.

М а й к а. Боже мой, до чего по́шло.

В прихожей постучали.

Л е в у ш к а. Я открою.