За пеленой надежды

На тыльной стороне левой руки осталась плотная рубцовая ткань, способная к сокращению, второй и третий пальцы лишены внешних сухожилий разгибателя. На правой руке наблюдается сокращение рубцовой ткани всех пальцев. Длительная неподвижность в чрезмерно вытянутом положении привела к укорочению боковых связок после первоначальной трансплантации кожи. Обе руки совершенно непригодны.

Сондра писала, что шесть месяцев назад случился пожар, во время которого она обожгла руки. Ей оказали неотложную помощь в больнице Вои и перевели в главную больницу Найроби, где подавили инфекцию и предприняли попытку пересадить кожу. Судя по фотографии, операция прошла неудачно.

Мики отвернулась от Гаррисона и уставилась на окутанную мраком пустыню, проплывавшую мимо: пальмы на фоне чернильного цвета неба, зубчатые цепи гор, нависшие над краем равнины, словно астероиды, и тишина, тишина… Когда вторая часть Седьмой симфонии Бетховена достигла аллегретто крещендо, Мики снова закрыла глаза и стала думать о письме.

Мне хватит денег, чтобы оплатить полет до Калифорнии и обратно. Преподобный Сандерс позаботится о том, чтобы меня посадили на самолет в Найроби, и расскажет стюардессам, как со мной обращаться, но мне нужна будет помощь на другом конце — если можно просить тебя о такой услуге. Родди останется здесь на попечении миссии.

Сухое письмо, скорее напоминавшее набор повествовательных предложений. Наверно, его записали со слов Сондры — сухих и откровенных.

В Найроби сделали все, что могли. Я никого не виню. Я бы вообще не стала говорить об этом, если бы не понимала, какой обузой я стала для других. Я не могу ни причесаться, ни удержать в руках чашку, ни коснуться лица своего сына. В Найроби мне сказали, что нет никаких надежд спасти мои руки. Так что, Мики, если для меня удастся хоть что-то сделать, я буду вечно благодарна.

Сондра. Как давно это было? Свадьба семь лет назад, когда Мики привезла Рут и Сондру на Ланай и они стояли рядом с ней у алтаря. Какая счастливая, мимолетная встреча, воскресившая прошлое, — краткое воссоединение трех подруг, однажды завязавших дружбу в колледже Кастильо! Как они не давали Мики покоя, настаивая, чтобы та позволила Крису Новаку провести над ней эксперимент! Тайно, среди ночи, спустили в туалет ее косметику! Куда подевалось то особое чувство единства, которое объединяло трех подруг? Как времени и событиям удалось разъединить их и постепенно сделать почти чужими друг другу? Подруги, часто писавшие и звонившие одна другой, сейчас замкнулись каждая в своих проблемах. Не сохранилось ничего, кроме драгоценных воспоминаний.

Вот что сделало это письмо с Мики — оно открыло старый сундук, валявшийся на чердаке ее памяти, и обнажило залежавшееся и забытое содержимое: ее первую безоговорочную дружбу с другим человеком; начало долгого пути, который привел ее к этому часу, к этой машине, к этому мужчине. Письмо воскресило в памяти Мики давно забытое, почти утраченное.

«Еще не все утрачено, — подумала она. — Я была слишком занята, за эти три года с головой ушла в личную жизнь. Я забыла…»

— Сейчас же напишу ей, — сказала она Гаррисону, когда «мерседес» свернул с Индиан-Уэллс. — Я напишу, что она может приехать и остаться у нас, пока мы не найдем для нее больницу. Гаррисон, ты не возражаешь, правда?

— Ты ведь знаешь мой ответ.

— Пожалуй, я напишу Рут тоже. Не помню, когда последний раз получала весточку от нее. Возможно, ей удастся отвлечься от работы и погостить у нас. Думаю, это облегчит страдания Сондры.

Мики улыбнулась, ей стало лучше. Но тут же нахмурилась, вспомнив Дерри. Сондра ни словом не обмолвилась о нем. Он приедет вместе с ней или останется в миссии?

Это было одно из тех блистательных событий, когда звезд среди присутствующих гораздо больше, чем на небе. Мики завела шапочные знакомства со многими, главным образом при содействии Гаррисона, который после продажи Доулу компании «Ананасы Батлера» стал вкладывать деньги и идеи в высокие технологии, что открыло ему дорогу в элитный круг избранных. Но были и светила, с которыми Мики познакомилась сама, изменяя их лица и возвращая молодость. Одна из них — Рока, выступающая сейчас в Лас-Вегасе в качестве высокооплачиваемого конферансье: своей знаменитой узкой талией она была обязана тем, что Мики искусно удалила ей нижние ребра и подобрала отвисшие участки кожи. Несколько юных лиц в платьях от «Галано» также были делом рук Мики. Ее почерк был заметен и на точеном носике супруги одного сенатора.

Это был торжественный вечер, о котором утренние газеты напишут во всех подробностях, «обязательное» мероприятие, притягивающее тех, кто хотел, чтобы их увидели, кому нужно было показать себя. Они все извлекут пользу из хвалебных публикаций, ибо это не обычный рождественский, а благотворительный вечер с целью собрать деньги на лечение болезни Альцгеймера. Этот вечер посвящался Рите Хейуорд, одной из трагических жертв этого недуга.

Продукты поставляла фирма «Клауд», играли сменявшие друг друга оркестры, функции конферансье выполняли Джек Леммон и Грегори Пек. Рождественская елка высотой в сорок футов гнулась под тяжестью сотен белоснежных конвертов с пожертвованиями. За традиционным ужином с жареным гусем и сливовым пудингом, во время которого комики развлекали гостей, последовали танцы под Млечным Путем, встречи и знакомства, которые продолжались далеко за полночь.

Заметив на другой стороне бассейна Сэма Пенрода, непринужденно беседующего с одним из Габоров, Мики оставила Гаррисона в обществе судьи Верховного суда штата, который ужинал с ними за одним столиком, и начала пробираться сквозь толпу. По пути она слышала обрывки разговоров:

— Я думаю, не приподнять ли мне попочку.

— Ах, моя дорогая, это настоящее мучение. Целых две недели надо держаться прямо, как доска. Нельзя ни сесть, ни чуточку наклониться. Короче говоря, все надо делать по стойке смирно!

— …позвольте нам хотя бы воспользоваться этими пятью миллионами. Но я предупредил его, что не единого пенни сверх бюджета…

— …уже три месяца пишет этот чертов сценарий и не отвечает на мои телефонные звонки. Клянусь, если этот ублюдок вздумал заняться пиратством…

— …на всех троих платья одного фасона! Ты бы только посмотрела на это! Конечно, на ней был вариант с туникой и брюками, но это был тот же самый белый материал с драгоценностями и…

— Правда, что в Палм-Спрингс на душу населения приходится больше пластических хирургов, чем в любой другой точке мира?

Когда Мики добралась до Сэма Пенрода, тот уже куда-то собирался, держа пустой фужер в руках.

— Привет, Сэм, — сказала она, беря его за руку.

— Мики! — Доктор Сэмюэл был хирургом-ортопедом, специализировавшимся на операциях рук и ног знаменитостей — спортивных звезд, обладателей олимпийских медалей, политиков, актеров и актрис, ни одному из которых не хотелось расставаться с карьерой из-за артрита, тендонита, тремора или паралича. У него была шикарная клиника в пустыне, лучшая в стране. За истекшие три года он дважды настойчиво приставал к Мики с предложением поработать с ним.

— Как всегда, выглядишь шикарно! — сказал он, взяв ее руку и пожав со значением.

— Как дела, Сэм? Идут хорошо?

— Лучше быть не может. Пока профессиональные игроки стремятся попасть мячом в цель, а актрисы хотят не просто ходить, а скользить, я всегда буду при деле. А у тебя как дела? Все еще занимаешься омолаживанием?

Она рассмеялась:

— От желающих нет отбоя.

— Удалось принять даму, которую я направил к тебе на прошлой неделе? Миссис Палмер?

Мики осторожно высвободила свою руку.

— Да, но она решила не делать операцию. Я не могла дать ей гарантию, что впоследствии не останется заметного шрама.

— Знаешь, раньше она была очень толстой. Я знаю ее много лет. Каждый четверг я играю в гольф с ее мужем. Так вот, она встретила двадцатилетнего молодого человека, работающего в клубе раздатчиком полотенец, и решила, что снова хочет стать подростком. Теперь она недовольна своими руками.