Белый Слон

— Это ты из-за своего чиха уснуть не можешь, — грубо ответил неандерталец.

Тут он насторожился, прислушиваясь к отдаленному звуку. Цок-цок-цок-цок — звук отлетал от обшарпанных стен эхом, и просачивался в щель под дверью.

— Ну наконец-то! — прорычал инвалид, разворачивая кресло.

Стук каблуков усилился, остановился возле шестой палаты, и дверь открылась, впустив струю прохладного больничного воздуха.

Вошла симпатичная, очень высокая, медсестра. Пронзительный взгляд рыбьих глаз скользнул по пациенту, который прятался под одеялом. Потом вопросительно устремился на неандертальца, и тот покачал головой. Медсестра поморщилась, и звонко проворковала:

— Пройдемте на укольчик.

Неандерталец бросил на медсестру хмурый взгляд, и крутанул колесо кресла.

Оказавшись в коридоре, он рявкнул:

— Чего ты так долго? Я уж думал, что-то случилось!

— Да Лидка, дура, все никак заткнуться не могла, — у медсестры оказался неожиданно противный голос. — Как будто мне интересно слушать истории о ее любовных похождениях! Кошка драная…

— Сейчас-то она где? — инвалид затормозил на повороте и осторожно завернул налево.

— Да спит уже, — скривилась медсестра. — Никак не хотела кофе пить, зараза! Кое-как ее уговорила.

— А я думал, удушу этого аллергичного, пока тебя дожусь, — проворчал неандерталец. — Он такой олух!

— Тебе нужно научиться сдерживать мерзкий характер, — заметила медсестра.

— Кто бы говорил! У нас все готово? — инвалид остановил кресло напротив двери с надписью «процедурный кабинет».

— А ты как думаешь? Еще вчера доставили.

Женщина вставила в замочную скважину ключ и замок с хриплым щелчком открылся. Вместе с инвалидом она скрылась за дверью. Казалось, коридор опустел, но через секунду к оставленной щели прильнула чья-то тень. У тени оказался крысиный профиль и узкие глазки. А звали ее Игорь Семерядов.

Тень попыталась разглядеть, что происходит в кабинете, и сунула нос в щель. Напахнуло резким спиртным духом и какой-то больничной химией, так что Семерядову пришлось поспешно зажать нос, чтобы снова не чихнуть. Он и так уже начихался в палате с этим ненормальным инвалидом, от которого несло, как от грузчика в порту.

— Тише ты, — шикнула медсестра на неандертальца. Чего как слон топаешь?

Игорю была видна только часть кабинета, где стоял шкаф, а рядом топталась медсестра. Инвалида он не видел, но разговор слышал отлично.

— А ты сама попробуй достать этот ящик, — разозлился неандерталец. — Давай, тащи!

— Это не женское дело, — огрызнулась медсестра.

— А шкаф тебе все-таки придется подвинуть, — съязвил инвалид. — Я же не могу встать!

— Вечно у тебя отмазки, — проворчала медсестра, но все же взялась за угол шкафа, и на удивление легко его отодвинула. Он оказался на колесиках, и к тому же сделан из фанеры.

Медсестра подковырнула ключом уголок обоев за шкафом, и они легко отошли от стены.

Семерядов, притаившийся за дверью, подался вперед, и почти просунул голову в дверной проём, чтобы рассмотреть, что происходит. Медсестра отошла в сторону, и взгляду журналиста открылись целые пачки таблеток и порошков в пакетиках без этикеток и надписей. Они были спрятаны в нише за обоями.

Игорь лихорадочно нашарил в кармане сотовый. По лбу стекла капелька холодного пота. Как по горке соскользнула вниз и повисла на кончике носа. Тяжело дыша, Семерядов нащупал телефон, и деревянными пальцами нажал на кнопку со значком фотоаппарата.

«Карта памяти заполнена! Чтобы продолжить съемку нужно очистить память. Это займет пять минут четырнадцать секунд», — сообщил телефон, мигнув синим цветом.

— Черт, — сквозь зубы выругался журналист. Он нажал еще раз, и получил тот же ответ.

— Надо проверить качественный ли товар, — послышался голос медсестры. — Сегодня звонил Шахматист, предупредил, что какие-то упыри доставили подделку.

При слове «Шахматист» Игорь едва не выронил телефон. Охота удалась! Если бы не телефон с его долбанной «памятью», то все было бы в шоколаде! Но теперь придется довольствоваться фотографиями.

Игорь успел сделать снимок до того, как медсестра закрыла нишу обоями.

— Сейчас проверим… — она прищурилась и посмотрела в сторону двери. Семерядов мог поклясться, что до ее слуха долетел стук его напуганного сердца. И сам про себя подумал, что не годится в шпионы. Слишком уж это страшно и опасно для жизни. Нет, он — гениальный журналист Игорь Семерядов — создан для того, чтобы лежать на пляже где-нибудь на отдаленном островке, попивать вино из личных виноградников, строчить разгромные статьи и купаться в лучах славы. А не сидеть под дверью наркоторговцев, которые того и гляди его прихлопнут.

Но, женщина ничего не заметила, и отошла к столу. Игорь больше не мог ее видеть, но слышал.

— Я еще не успела снять пробу.

После этих слов послышалось шипение, как при растворении аспирина в воде.

— Отлично, — усмехнулся инвалид. — Все в порядке, он ошибся. А что с бумагами?

— Об этом можешь не беспокоиться, — медсестра снова появилась в поле зрения, и опять открыла нишу. Игорь едва успел сделать снимок, поймав момент, когда она положила на место пачку таблеток. — Все проходят как аспирин.

Игорь попытался сделать еще один снимок. Непослушная рука дрожала и не могла навести объектив на женщину. Снимок получился размытым. Ладони вспотели, и телефон выскользнул из рук.

— Черт! — снова выругался Игорь, подхватывая сотовый.

— За нами следят! — прошипела медсестра.

Послышались шаги, но когда дверь открылась, коридор был пуст. Семерядов успел спрятаться за углом, между передвижным столиком для анализаов, и панельной батареей.

Шаги из соседнего коридора приближались, и Игорю показалось, что сейчас он потеряет сознание от страха. Но медсестра и инвалид прошли мимо.

Игорь встал и на онемевших ногах побежал в обход. Он успел вернуться в палату за пару секунд до прихода своего свирепого соседа.

Когда инвалид открыл дверь, взгляд его первым делом скользнул по койке журналиста. Игорь едва успел укрыться, и теперь лежал тихо, боясь пошевелить пальцем.

— Олух, — сплюнул неандерталец, и проехал на кресле к окну. Немного посидел там, и прорычал. — Если я найду того, кто это был, на части разорву!

Журналист сжался под одеялом, и до самого утра мечтал оказаться как можно дальше от этой больницы. Грела лишь одна мысль — дело сделано, и скоро все узнают, кто такой Игорь Семерядов.

Лера стояла под липой и думала. Думала целых пять секунд.

Труп лежал в метре от нее — казалось, вот сейчас возьмет, и встанет. Было не по себе. Люди проходили по ту сторону кустов, за деревьями — поэтому никто до сих пор не обнаружил тело. Но Рижская подумала, что женщина умерла не так давно, потому что иначе ее бы все равно кто-нибудь нашел. В этом парковом закутке с обшарпанной скамейкой редко кто-то появлялся, но днем сюда иногда заглядывали пожилые люди в поисках тишины и покоя.

Вот сейчас Даша позвонит в полицию, приедет Иванна, начнутся расспросы… Что Лера делала в парке? А что она делала — гуляла… Ну хорошо, врать сыщица ненавидела. Она бы сказала правду — искала свидетелей. И обещание, данное Елину, не нарушила. Ведь не сама искала, с Дашей…

Как вы уже поняли, все это происходило еще до того, как Арчи сорвался с поводка и бросился за французом. Пока что пес мирно сидел возле дерева и старательно обнюхивал следы, Лера мысленно вела диалог с Иванной, Даша набирала «02».

— Полиция? — журналистка отошла в сторону. — На южной окраине парка труп женщины…

Лера не слушала, что говорила ее подруга. Поначалу думала, что за один день второе убийство — это слишком. Непонятное чувство — как у зверя, почуявшего охотника — заставляло ее озираться по сторонам. Все было спокойно.

Но скоро опасение сменилось отстраненной уверенностью, что все утрясется без ее — Валерии — участия. Эта уверенность была похожа на последнюю надежду утопающего.