Белый Слон

Пока серая мышка в задумчивости раскачивала зонт, барышня теребила свёрток и, наморщив детский лоб, пыталась придумать, как помочь женщине, которую она встретила впервые в жизни. Зеленоглазая красавица словно и не заметила, каким тоном говорит с ней Иванна. Она понимала, что люди не всегда ведут себя так, как им хочется в глубине души. Мешает гордость, независимость, страх — да мало ли что ещё. Настоящие чувства редко всплывают на поверхность. Но чуткое сердце не обманешь.

Пока девушка молчала, Иванна все сильнее укреплялась в мысли, что её затея с переездом была не самой удачной. Может и не глупой, но довольно непродуманной. Можно сказать, спонтанной. И виноват в этом отчим.

Отчим. Это из-за него она порвала со старой жизнью, из-за него почти перестала общаться с матерью, из-за него оставила работу, из-за него, в конце концов, перестала спать ночами.

— А вам совсем-совсем не к кому пойти? Может быть, вы можете позвонить своим родным, чтобы они за вами приехали? — в шелест шин по мокрому асфальту и гул листвы мягко вплелся голос девушки.

— У меня никого нет, — прозвучал равнодушный ответ.

Тогда пухлые губки упрямо надулись, бровки решительно сдвинулись, и барышня взяла Иванну за руку.

— Я знаю, кто вам поможет! Идёмте!

Серая мышка едва успела подхватить чемодан и зонтик, как оказалась у мигающего светофора, а еще через пять минут шла вдоль пятиэтажек по асфальтовой дорожке. Блондинка постукивала каблучками чуть впереди, а чемодан Иванны катился по асфальтовому тротуару с таки грохотом, словно это тележка, груженая камнями.

На растерянный вопрос «куда мы идем», спутница торжественно ответила:

— К нашему лучшему сыщику! Между прочим, у него талант от природы.

Лоб Иванны исказила презрительная складка, но ее провожатая этого не заметила, так как ни разу не оглянулась.

«Знаю, знаю…» — думала Иванна, на автопилоте следуя за блондинкой. — «Стоит быть посдержаннее, и не судить о людях раньше, чем с ними познакомлюсь».

Но это в теории легко, на практике же за годы службы ей встречался не один доморощенный детектив, начитавшийся бульварных «интриг и расследований», и возомнивший себя вторым Шерлоком. И ни один из них не оправдал ожиданий не то, что Иванны — даже своих родственников.

— Чем сможет помочь мне ваш эм… сыщик?

— Вы что, мне не верите? — в первый раз на лице незнакомки отразилась обида. — Да это лучший детектив, такого больше нигде нет! Вы сами убедитесь, когда ваши документы и деньги окажутся при вас. И еще извиняться будете.

Она приподняла кверху аккуратный носик и всем видом показала, что больше не намерена отвечать на подобные оскорбительные вопросы.

Иванна пожала плечами и возражать не стала. Надо — извинится. Ошибки свои она всегда признает, только ошибается редко. Но рассудила так — возможно, ей и не помогут вернуть деньги, но может, хоть на улице не оставят. Пожалуй, выбирать уже не приходится. Когда все закончится, за благодарностью дело не станет. В конце концов, если ее примут на работу — отправят запрос в Москву, восстановят документы — то она вполне сумеет расплатиться за доброту.

Было нелегко поспевать за шустрой барышней, волоча за собой чемодан. Но постепенно Иванна погружалась в ритм, отбиваемый зонтом-тростью по асфальту. Ее все глубже и глубже затягивал этот звук, как бубен шамана в некий транс, из которого вывел голос спутницы. Её носик принял прежнее положение, она поправила свёрток, взглянула на Иванну вполоборота, и как-то смущенно добавила.

— Только… вы не судите по внешнему виду. Она довольно странная… для сыщика.

Иванна оторвала взгляд от асфальта и перевела его на зелёные глаза блондиночки.

— Значит, это женщина…

Для опытной оперативницы это было равносильно приговору. Женщина-детектив-самоучка. Что же может быть лучше? Но на этот раз склонность развешивать ярлыки едва не вышла Иванне боком. Скажи она лишнее слово, и ее добросердечная спутница просто отправилась бы по своим делам. Но мысли остались не озвученными, и барышня продолжила свое доброе дело.

Правда, после этого утверждения блондиночка, непонятно почему, призадумалась.

— Можно и так сказать. Да, мы ведь почти пришли. Это «Топольки».

Иванна слегка приободрилась уже от одного того, что палящее солнце проспекта сменилось прохладой и свежестью тенистой аллеи. Если до этого они шли по обычным улицам самого что ни на есть обычного города, то теперь словно попали в другой мир. Однотипные пятиэтажки сменились симпатичными коттеджами в окружении рябин, калиновых кустов и лип. Городской шум плавно перетек в птичий щебет, перед домами раскинулись шикарные клумбы за невысокими заборчиками, стали появились скамеечки и качели.

Миновав аллею и несколько коттеджей, женщины свернули за угол оранжевого кафе под названием «Сытый кот» и вновь вышли к пятиэтажкам. И только пройдя через два двора, очутились на самой тихой и уютной улочке, какую Иванна только могла себе представить. Она дремала в своем безмятежном мирке, совсем небольшом — с одного ее конца был отлично виден другой. Городской шум сюда совершенно не долетал, и только в одном из домов слышалась тихая музыка — кто-то играл на фортепиано. Но спутницы направились в противоположную от звука сторону. Их целью был уютный двухэтажный домик, расположившийся прямо в центре улицы и зажатый между двух шикарных коттеджей. На их фоне он выглядел несколько обшарпанным, но — настоящим. Про такие дома говорят — у стен есть душа.

Обвитый зелеными плетями винограда, с резной скамейкой у входа и несколькими яблонями за просвечивающим реечным заборчиком, он наводил на мысль об одинокой женщине, со скуки решившей заняться расследованиями.

Но стоило войти во двор, как из-за угла дома появился парень, ужасно лохматый и — совершенно отсутствующий в этом мире. Его руки были заняты странным прибором с десятком тонких проводков, топорщившихся во все стороны. Он так сосредоточенно щелкал переключателем, словно в этом заключалась суть всего мироздания.

«Все-таки не женщина. Наверное, это и есть наш доморощенный гений сыска», — мелькнула мысль у Иванны. — «И, конечно же, он испытывает новое прослушивающее устройство, которое изобрел сам. Да что там, оно наверняка и мысли читает…».

Но она не успела додумать саркастическую мысль.

— Женечка, здравствуй, солнце! — барышня одарила парня жемчужной улыбкой, но он даже не взглянул на нее, словно звук голоса не долетел до его замкнутого мирка с переключателем.

Девушку это ничуть не смутило. Она улыбнулась, забрала из рук юноши прибор и вручила свёрток.

— Отнеси это Артёмке, пожалуйста. Он ждал этот атлас с сентября, уже всем растрезвонил, что скоро привезут. Уникальное издание, видишь ли…

Странный молодой человек сделал неловкое движение руками, словно пытаясь ухватить ускользающий прибор и в то же время не потерять свёрток. По-видимому, точка равновесия сместилась, он едва устоял на ногах, но зато вышел из транса, сфокусировался на лице собеседницы и расплылся в ответной улыбке.

— Будет сделано! — бодро сообщил он. Но выполнить поручение не успел, потому что за спиной Иванны раздался настоящий вопль индейца милуоки, следом за которым, опережая собственный радостный крик, примчался вихрастый мальчишка лет семи. Он ухватился за свёрток, как коршун за добычу, и сияющими глазами посмотрел на блондинку.

— Мамочка! — эмоции били через край. — Мамочка, это же мой атлас! Ур-ра, теперь я побываю на Северном Полюсе, и в Африке, и… в… — мальчишка так замечтался, прижав к груди заветный свёрток с книгой, что не заметил, как к дому подошел еще один человек. Он вежливо кашлянул, кивком поздоровался с Иванной, и она отстранилась, пропуская его.

— Что, путешественник, доволен? — мужчина потрепал пацанёнка по буйным кудрям и подхватил на руки. — А ну-ка покажи папке, как отважные первопроходцы покоряют дикие леса! Или забыл, что обещал?

— Помню, — насупился мальчишка, угрем выворачиваясь из отцовских рук. — Крапиву нужно выкорчевать, пока она мамины розы не погубила.