Белый Слон

Лера только что занесла руку над доской, но так и замерла. Да, после пропажи брата она несколько лет сталкивалась с равнодушием, и думала почти так же, как он. Пока не появились Даша и Женя. Пока она не поняла, что невозможно глядя со стороны узнать, борется ли человек со своими слабостями, и по какой причине поступает так, а не иначе.

Лера справилась с нахлынувшими эмоциями и поставила слона на доску.

— Молчишь… — прозвучал голос из-под маски. — В глубине души ты со мной согласна. Мы чем-то похожи. Ну а что касается твоего последнего высказывания… Да, люди выживают, у них нет времени на жизнь. А я не хочу выживать. Я хочу жить.

— Лишая жизни других? — Лера резко переставила коня.

Их диалог походил на прилив и отлив. То голос Шахматиста тихо шелестел в полумраке, то голос Валерии эхом отзывался от стен. И так по очереди: прилив — отлив, шелест — гром.

— Это лишь дорога, не путай ее с целью.

Лера до того разозлилась, что не заметила, как съела еще одну фигуру.

— Цель? И в чем же она заключается, твоя цель?!

— Первый вопрос был куда удачнее, — осадил ее Шахматист. — Но, мне это только на руку. Ты потратила второй вопрос впустую, потому что я уже ответил.

— Что? — Лера не сразу поняла, что держит в руке вражескую ладью.

И только тут она осознала, что это был вопрос в обмен на фигуру. Шахматист намеренно заговаривал ей зубы, лишая возможности задать правильный вопрос.

— Когда ты ответил? — Лера попыталась выгадать из вопроса хоть что-то. — Не припомню…

— Ты разочаровываешь меня, — прошелестел голос. Лера вдруг поняла, почему он так странно звучит. Из-за маски, которая плотно прилегала ко рту, но в то же время создавала особый резонанс, и изменяла голос. — Из нашего предыдущего разговора моя цель должна быть ясна. Я хочу сделать мир лучше.

Он был бесстрастен, но Лера могла поклясться, что под маской он усмехается.

— Как можно сделать мир лучше, убивая людей?!

Шахматист вздохнул и разочарованно произнес:

— Неужели я ошибался в тебе? Такие глупые вопросы… Убийства это лишь дорога, ведущая к цели.

— Ты жульничаешь! — крикнула Лера. — Ты не ответил на вопрос прямо! Ты должен был сказать, для чего нужны эти смерти, эта игра…

— Я предупреждал, — строго оборвал Шахматист. — Формулируй вопросы правильно. Ты спросила в чем моя цель — и я ответил. Это моя цель, сделать мир лучше, потому что люди стали настолько жалкими, что недостойны даже иметь право на существование. Если бы ты спросила, каков должен быть итог игры и что я хочу сделать для достижения цели — я бы ответил.

— Что бы ты ни задумал, такой путь не может привести к твоей «благой цели», — тихо сказала Лера, чувствуя накатившую вдруг слабость. — Какое ты имеешь право решать, чего достойны люди? Если на то пошло, то это может решать только тот, кто дал им жизнь.

— Или тот, кто лучше них, — спокойно ответил Шахматист. Без гордости, уверенно, словно из его уст прозвучала беспрекословная истина.

Лера посмотрела на него, словно пытаясь понять, до какой степени безумства дошел этот человек.

С другой стороны, на сумасшедшего он не похож. И все его слова — только туман, видимость. И в этом есть цель. Но какая?

— Так ты решил, что ты лучше остальных? — Лера не нашла ничего лучше, чем продолжить разговор. При этом она снова переставила фигуру. — А почему ты так решил? Только потому, что можешь просчитывать события и разбираешься в ядах? Но ты ни одним своим делом не доказал миру свое превосходство, если уж так уверен в нем!

— Мне не нужно ничего доказывать, — Шахматист оставался совершенно спокоен. — Я не безразличен к жизни и к тому, что люди делают с окружающим миром и друг с другом. И я хочу это исправить. Заметь, не ограничиваюсь одним желанием. Ну а мои методы… это один из возможных путей, самый верный. Жестокость находит оправдание в великих целях. История знает немало примеров, когда дорогой крови приходили к свету. Вспомни крестовые походы, инквизицию, да принятие христианства на Руси в конце концов…

Он сделал еще один ход после Валерии.

— Если это — добро, то как же тогда кошмарно должно выглядеть зло… — Лера попыталась говорить максимально спокойно и даже равнодушно. При этом она перебирала в голове все возможные варианты — для чего все это нужно. Эта игра на пустом складе, странный разговор, вопросы, на которые нет нормальных ответов… И, в конце концов, почему Шахматист до сих пор не съел ни одной фигуры. Лера не сомневалась, что при желании он поставил бы ей шах и мат в два хода.

Шахматист пропустил ее последние слова мимо ушей.

— То, что ты назвала «правом решать, чего достойны люди»… Я сам понял, что я лучше других, и это право принадлежит мне. Люди привыкли, что они те, кем их считают окружающие. А мне нет дела до мнения остальных. Я не предаю себя и свои идеалы.

— «Твои идеалы»? — Лера горько усмехнулась. — У тебя есть идеалы? Родители дали каждому право на жизнь, а вместе с ним и право выбирать кем и какими быть. И не тебе оспаривать это право.

— Пожалуй… — Шахматист сделал ход, и Лера не заметила, как он подобрался к ее королеве. Но не съел, а только окружил. — Я бы и согласился с тобой, но из всех, кого я повстречал за свою жизнь, только ты и еще один человек действительно достойны этого.

— Не тебе решать, чего я достойна, — сказала Лера сквозь зубы.

У нее не получалось все время сохранять самообладание.

Они играли и говорили уже почти час. Лера чувствовала, что силы на исходе.

— Именно мне, — рассмеялся Шахматист. — Поверь, больше некому.

— Если уж некому на земле, на небе найдется, — Лера встретила пронзительный взгляд.

— Не спеши попасть на небо, — холодно сказал Шахматист. — Пока ты нужна мне здесь. Надо закончить игру… Ну надо же! Смотри-ка, с тебя вопрос.

Лера удивленно посмотрела на своего белого слона, съеденного вражеским ферзем. Шахматист сделал неожиданный ход.

— Итак, мой вопрос. Ты довольна своей судьбой?

— Я… что? — растерялась Лера.

— Ты довольна своей судьбой? — он спокойно повторил вопрос.

— Смотря, что подразумевать под судьбой, — Валерия аккуратно провела пальцами по краю доски, как бы стирая пыль. — Если неизбежность — то вопрос теряет смысл. Если то, что зависит от меня — он так же не имеет значения. Если бы я была не довольна, то изменила бы ее.

— Ты не ответила на вопрос.

— Ответила. Твои ответы меня тоже не устраивали, — Лера с вызовом посмотрела на маску.

— Ты. Не ответила. На. Вопрос, — по слогам произнес Шахматист. Он стиснул двумя пальцами съеденную остроносую ладью, и она выскользнула на пол.

— Я не знаю ответа, — Лера вздрогнула.

— Ты не довольна, — удовлетворенно произнес Шахматист. — И ты хотела бы изменить ее? Или… изменить судьбы других?

Лера вдруг поняла, к чему был весь предыдущий разговор о добре и зле, и светлом будущем и судьбах людей. Шахматист искал союзника. Точнее, послушную марионетку, которая станет его дополнением. И Лера идеально подходила на эту роль.

— Это уже второй вопрос, — она сузила глаза. — Ты забыл свои же правила?

Она переставила на одну клетку пешку.

— Ох, простите! — с издевкой произнес Шахматист. Мимолетным движением он скинул с доски пешку и поставил на ее место своего слона. — Так лучше?

Лера стиснула руку в кулак, но удержалась, и не ударила по доске.

— Я могу изменить ее. Я уже сказала. А что касается остальных… Что ты там говорил про глупые вопросы?

— Значит, нет. Что ж, жаль. Возможно, ты еще одумаешься.

— Хотела бы я то же самое сказать о тебе, — отозвалась Лера.

— Продолжим игру.

Лера поняла, что отступать он не собирается.

Шахматист сделал ход. Лера с надеждой искала хотя бы одну фигуру, которую можно загнать в угол. Но ее соперник словно предугадывал все ходы, и расставил свое войско так, что к нему было не подобраться. Зато большая часть фигур Валерии находилась у него под прицелом.

— Ты безумен, — она переставила коня, без смысла и цели, просто так. — Ты живешь в каком-то странном мире. Но невозможно находиться в двух мирах одновременно.