Белый Слон

Иванна и Михаил Афанасьевич переглянулись. Следователь обреченно махнул рукой.

Слова Иванны эхом отозвались у Валерии в голове. Сердце застучало в ушах.

— Позавчера Антон Крымов повесился.

— Как… Его… его заставили?

— Нет. Это самоубийство, стопроцентное, — сказал Михаил Афанасьевич. — Сомнений никаких. Он оставил видеозапись.

— А как же… — начала Лера, но запнулась. Разве можно сказать про Шахматиста?

Но теперь она отлично поняла смысл стихотворения.

«В страну подземного огня, которой Данте Вел Вергилий»…

Самоубийство — страшный смертный грех. За которым следует «страна подземного огня». Шахматист сделал ход.

И Лера была уверена, что все совсем не так, как думает полиция.

Иванна виновато произнесла.

— Нам придется пойти на крайние меры. Мы решили посадить тебя под домашний арест. Теперь ты не сможешь выйти даже в парк. Твою собаку будет выгуливать наш сотрудник. Извини…

— Да уж что там… — тихо сказала Лера. — Сажайте. Я больше не играю.

Глава 17, или Гнездо ворона

Вечерело. В данном случае, это вовсе не обозначает наступление сумерек — за окошком все еще светило солнце, хотя и оно уже выглядело каким-то усталым, тусклым. Так часто бывает в пасмурную погоду в конце весны. По ощущениям, уже давно должно стемнеть. А день все тянется и тянется. Не день, а жвачка.

Лере хотелось хоть немного разукрасить царящую вокруг и внутри серость. Игра слишком затянулась, она потеряла близких людей, не смогла спасти никого, кроме маленькой девочки со двора, где происходила облава на Зою и Константина. Да и сама едва не погибла. И главное — никому нельзя рассказать правду. Ни полиции, ни друзьям. Если сгоряча Лера и пообещала Даше с Женей все рассказать, то потом поняла, что это опасно не только для нее.

А ведь все так и лезут с расспросами — вчера три часа разговаривала с Елиным, потом с Иванной, потом друзья приходили. Девушка ужасно хотела с ними поделиться, но лишь отшучивалась и отводила глаза. Записи на полу скрывал ковер, и никто ничего не заподозрил.

Потом звонили однокурсники… выпытывали что да как. Слухи расползались с неимоверной быстротой. Странные вокруг люди, думала Лера. Они в дом боятся в туфлях зайти, а в душу сапогами лезут.

Если бы не Леонид, каким-то непостижимым образом снова пробравшийся к ней в комнату под носом у полиции — разнесла бы все в пух и прах. Он единственный, кто знает все. Даже о Шахматисте.

Что бы сделать?

Лера окинула комнату взглядом. Арчи на своем любимом месте, рядом с креслом. А на ее любимом месте — в кресле — Смолин. Вроде бы спит, хотя кто его знает…

Вздохнув, Лера решила, что пусть уж лучше спит, чем снова с вопросами пристает. Она и так полдня потратила на объяснения.

На глаза попалась папка, которую он принес еще до их последней вылазки. Соблазн открыть ее был огромным, но Лера не привыкла лазить по чужим вещам, как бы смешно это не звучало в нынешней ситуации. Но ведь одно дело забраться в дом к бандиту потому что это необходимо для спасения чтих-то жизней, другое — из любопытства рыться в вещах того, кто тебе доверяет.

Лера почти доверилась ему. Потому что больше было некому.

Она не знала, будет ли продолжать игру. Сомневалась во всех своих догадках. Но любопытство — страшная вещь. Поэтому когда выдалось время, она открыла файлы с флэшки, которую стащила у Шильца. А время выдалось еще вчера, восьмого мая. Леонид тогда еще не пришел, Валерия сидела дома одна, и изучала новые материалы.

Мало сказать, что содержание поразило ее.

Она была шокирована, и не смогла досмотреть и дослушать даже третью часть всех материалов, хотя их было всего пятнадцать. В основном — видео, но нашлось и несколько фотографий и аудиозаписей.

На этих записях были сцены убийств. Жиль оказался безжалостным палачом. Он, не дрогнув, протыкал горло ножницами, пытал и даже наслаждался своим ремеслом. Лера не знала ни одну из его жертв, преступления были совершены в разные годы и в разных городах.

Но клетка с соловьем неизменно была при нем.

Такое же видео было с Зоей, и с Константином, и еще с несколькими незнакомыми Валерии людьми. И вот на записи с Константином Лера остановилась.

Она с ужасом уставилась в экран, где в полутемной лаборатории хладнокровный убийца расправлялся с Лериной однокурсницей. Ирой Глазовой…

…В подвале было темно. Лампочки, как всегда, горели через одну. Но Ира набралась храбрости, и толкнула дверь лаборатории. Какой смысл отступать, когда пройден такой долгий путь?

Дверь отворилась бесшумно. В полутемном помещении приборы казались мистическими тварями, провода змеями свисали с потолка, а скелет Иннокентий, принадлежащий медицинскому факультету, подмигивал красным глазом — прямо за его черепушкой работал какой-то прибор.

Ира нерешительно стояла на пороге, пока не услышала голос.

— Ну здравствуйте, Ирина Арсеньевна. Как добрались?

Ира осторожно шагнула в лабораторию.

— Как вы открыли дверь? — она постаралась, чтобы ее голос звучал уверенно, но в конце предложения он предательски дрогнул.

— Ай-ай, такая умная девочка, и задает такие глупые вопросы, — из темноты вышел человек. В свете мигающих ламп его серое лицо выглядело еще более мрачным.

Он достал из кармана ключи, и потряс их перед Ирой.

— Это было не сложно, — он ухмыльнулся. — Тем более, ваш многоуважаемый преподаватель по высшей математике любезно согласился мне посодействовать.

— Нефедов? — Ира прошла немного вперед, чтобы лучше видеть человека. — Он тоже здесь замешан?

— Вопросы буду задавать я, — любезно произнес собеседник. Он подозрительно озирался по сторонам, и постукивал пальцами по баллону с жидким азотом. — Для чего было встречаться именно здесь, а?

Под его взглядом Ира попятилась, и уперлась в железный стол, ввинченный в пол.

— Так надо, — глухо сказала она.

Ее рука лихорадочно пыталась нашарить что-то на столе, среди колб и реторт. Человек не замечал.

— А ты храбрая девчонка! — он расхохотался.

— Вы принесли, что обещали? — резко оборвала его Ира.

Она, наконец, нащупала на столе что-то маленькое, и зажала в ладони.

— Ох, какие мы прыткие, — человек вдруг угрожающе шагнул вперед. В его ладони мелькнул нож.

Ира попыталась выбежать, но человек прижал ее к столу и приставил к горлу лезвие.

— Дернешься, зарежу, — прошипел он.

Ира зажмурилась, ощутив острую ледяную сталь, впившуюся в тонкую плоть.

— Тогда вы не получите пуговицу! — сумела выкрикнуть она.

— Разве она не с тобой? — ненатурально расстроился человек. — Какая жалость!

— Вы же знали, что я приду только за деньгами! — Ира держалась из последних сил. — Получу свое, верну пуговицу. Ведь она так нужна вашему хозяину.

— Заткнись! — человек вдруг замахнулся и хотел ударить Иру, но остановился. — Заткнись, дурочка. Ты не понимаешь, в какой ты ситуации?

— Это вы не понимаете! — голос дрожал. Она из последних сил пыталась держать себя в руках, чтобы совсем не растерять дар речи. — Как же ваш шеф попадет на прием?

— Хм… как же, дай-ка подумать, — человек гадко ухмыльнулся и пощекотал кончиком ножа подбородок девушки. — Наверное, с помощью пуговицы! Она ведь у тебя, верно?

— Нет! — снова зажмурилась Ира. Теперь она попыталась нащупать что-нибудь жесткое, но под руку попадались небольшие стаканчики и пробирки.

— Не ври, тварь! — рявкнул человек. — Я знаю, что она у тебя!

Ира не смогла даже ответить. А человек со злостью опрокинул какой-то аппарат, и прошипел.

— Ну хорошо, не говори… Я сам найду. Только немного позже. А пока ты расскажешь мне, где взяла ее. Моему «хозяину», как ты выразилась, будет очень интересно это узнать.

— Я… я не… — Ира не могла произнести ни слова от страха. Она думала только о ноже, приставленном к горлу, и о том, что зря во все это полезла.