Кольцо княгини Амондиран

Одежду запасливого мага вместе с припрятанными по карманам золотом и серебром она отдала тому же Маркусу: парень влип в историю в чём был, а его личные вещи достались ребятам Леща, потому что Тина не хотела рассекречивать перед имперцами то, что Маркусу удалось спастись. Конечно, Дамиан и Стефан поделились с ним рубашкой и штанами, но переодеться бедняге было не во что. А в сумке Кавериско нашлись и брюки, и рубашки, и жилеты, и камзолы, и мантии. Что самое важное: всё на высокий рост, потому что маг был лишь немногим ниже Дамиана. Правда, в его рубашках тощий Маркус тонул, но это можно было пока пережить, а потом просто ушить.

Пока она разбиралась с вещами Кавериско, Тина с Дамианом делили припасы. При самом скромном их расходовании, даже с учётом сладостей, их оставалось максимум на девять дней.

Дамиан собрал всех вокруг костра, объявил о положении вещей и потребовал, чтобы всё напрягли свои силы: они всё ещё идут вверх, хотя должны уже были перевалить хребет и начать спускаться.

Позже, лёжа в палатке рядом с Линой, он признался, что боится. Конечно, в первую очередь за неё: она уже и так похудела чуть не вдвое, её скоро начнёт ветром сдувать. Но ещё ему страшно за Ромуальда. Пока что Ромочка с достойной восхищения твердостью переносит лишения и трудности, но что будет дальше? Его долг доставить князя домой живого и здорового.

В то же самое время Ромуальд развивал перед Маркусом своё видение ситуации. Вернее, он пересказывал парню либретто своей новой оперы, где главным героем был, конечно, благородный князь. На самом деле именно сейчас для Ромуальда настало время проявить героический характер и причиной этому было наличие восторженного зрителя. Поэтому он ни на что не жаловался, терпел всё, даже окрики Дамиана, стиснув зубы лез в гору, а на привалах старательно ставил шатры и следил за похлёбкой.

Может, для кого‑то это и не подвиг, но для выросшего в неге и холе Ромуальда такое поведение было вполне героическим. А когда после ужина все расходились по палаткам, он доставал бумагу чтобы добавить пару — тройку тактов в свое новое произведение. Во многом это делалось напоказ, но он не мог разочаровать Маркуса, который ходил за ним хвостом и считал за великую честь спать с ним в одном шатре.

Третья палатка, которую Тина когда‑то уволокла из университета, оказалась очень нужной. Теперь не было мужского и женского шатров, компания разбилась на пары. И Дамиан, и Стефан не упускали возможности побыть наедине с любимыми женщинами, даже когда после тяжелого дня сил уже ни на что, кроме нежного поцелуя, не оставалось.

Так дело шло до седьмого дня, когда отряд наконец‑то перевалил хребет и начал спуск к Гремону. Они далеко не сразу поняли, что преодолели главное препятствие на пути домой. Вокруг все так же громоздились пики и утёсы, поэтому только опытный глаз мог определить, что что‑то изменилось.

К счастью, Маркус с детства шастал по горам и немного в них разбирался. Поэтому когда отряд остановился перед очередным ручьём, он обратился к Дамиану так, чтобы все его слышали:

— А вы ничего не замечаете?

— Замечаю? — удивился Дамиан, — а что я должен заметить?

И тут до него дошло.

— Постой! Ты хочешь сказать, что мы теперь идём уже не вверх, а вниз?

Маркус радостно затряс головой:.

— Пока ещё не очень заметно, но часа через два это станет очевидно. Так что готовьтесь. Это только кажется, что вниз идти легче. На самом деле труднее: больше шансов загреметь. Давайте я первым пойду и покажу, как надо ходить!

Отказываться от помощи человека опытного никто не стал. Действительно, Дамиан и девушки, прожившие жизнь в равнинной Элидиане, совершенно не умели ходить по горам. Лазание они за последние дни освоили на отлично, но только вверх! Ромуальд, выросший в горном Амондиране, никогда не ходил по горам пешком, а Стефан делал это только в глубоком детстве, когда все пропорции иные и там, где взрослому достаточно сделать шаг, ребенок ложится на живот и ногами ищет землю.

Мракус не ошибся: явный уклон появился даже раньше, чем через два часа, скорее минут через сорок. А когда наступил предсказанный им срок, отряд скакал вслед за ним по камням и, осторожно ставя ноги, шёл по осыпям. Перед ними расстилалось обширное море лесов, покрывающих эту часть Гремона. Можно было надеяться, что завтра они достигнут их границы.

Когда Дамиан наконец дал знак, что пора остановиться и устроить привал, и он сам, и все остальные были как кучка выжатых лимонов. У всех болели мышцы, о существовании которых еще вчера никто не подозревал, а нападались и набили синяков они за этот спуск больше, чем за весь предыдущий путь. Да и спускаться по прямой не получалось, приходилось двигаться галсами, что вдвое удлиняло дорогу. Никто не ожидал, что вниз действительно идти труднее, чем вверх.

Развернув в очередной раз волшебную карту, советник убедился: они вышли примерно там, где намечали. Этому можно было радоваться, но существовало одно обескураживающее обстоятельство: в горных лесах Гремона никто не жил. Кое — где стояли охотничьи замки аристократов и избушки лесников, и всё. А им нужна была цивилизация. Место, где можно взять деньги со счёта, снять номер в гостинице, наесться в трактире, вымыться и привести себя в порядок, разослать письма, купить лошадей и нанять карету.

До всего этого топать было не один день, а еды оставалось всё меньше. Несмотря на то, что Дамиан старательно бдил, чтобы продукты расходовались экономно, они всё равно убывали гораздо быстрее, чем планировалось. Конечно, в лесу голодным не помрёшь, но перспектива питаться выкопанными из земли корешками никого не радовала.

Бедная уставшая Лина отозвала свою не менее измученную подругу в сторонку и девушки стали шептаться, время от времени бросая на парней горящие странным огнём взгляды. Затем подошли к ним и завели разговор о том, что сегодня ночью они ночуют в шатре вместе. Без мужчин.

Стефан и Дамиан хотели было обидеться, но глянули на своих подружек и махнули рукой. Может, им сейчас так надо. Зато Ромуальд только что не цвёл: не его одного отправили в отставку.

Сразу поле ужина, состоявшего из жидкой похлёбки и горсточки орехов, девушки поставили шатёр, удалились в него, утащили с собой Линину сумку и саквояж и прикрылись пологом тишины. Стало ясно, что они что‑то затевают. Дамиан готов был ворваться и потребовать объяснить, что происходит, но Стефан его отговорил. Он был не готов ссориться с Тиной и не хотел, чтобы его друг поругался с Линой.

Но спокойствие было нарушено. Мужчины, вместо того, чтобы устраиваться на ночлег, бестолково метались по лагерю.

Первым сообразил, что надо делать, Маркус. Он отловил Стефана и попросил научить его чему‑нибудь. Например, дозировать магию, чтобы при случае не расплавить чайник, а вскипятить в нём воду. Так как разговор об этом шёл и раньше, Стеф решил не уклоняться. Всё равно делать нечего. Они с ведьмаком уединились в трёх шагах от поляны, где стояли палатки, и занялись обучением.

Глядя на одинокого Дамиана, Ромуальд наконец решился поговорить с ним о том, о чём думал всё время, пока они шли по горам. Так или иначе их приключение шло к своему логическому концу, настало время обсудить, как они будут жить после того, как вернуться к нормальной жизни.

Князь чуть не силой усадил беспокойного советника рядом с собой и сказал, как обухом по голове ударил:

— Знаешь, Дамиан, я не хочу возвращаться в Амондиран.

— Что? — не поверил тот своим ушам.

— Что слышал. Мне никакого удовольствия не доставляет быть князем. Да по сути дела я им и не являюсь. Только пользуюсь деньгами и титулом да подписываю бумажки не читая.

Советник осторожно спросил:

— И что же ты собираешься делать?

— Уеду в Элидиану. Буду писать музыку, картины, жить полной жизнью. Так что зря мы всё это затеяли и трудности преодолевали зря. Можно было сразу попросить Лину разрушить моё кольцо, тогда бы и Азильдино потеряло смысл.