Страница 47 из 105
— У меня зубы и когти, как у всех. И я уверяю вас, что ни на секунду не задумаюсь пустить их в дело.
Она неуверенно улыбнулась.
— Почему вы так стараетесь показаться циничным?
— А какого черта вы хотите, чтобы это было только видимостью? — спросил он. — Что есть, то есть, знаете ли. И не надо, чтобы у вас были какие-то иллюзии на мой счет.
Она попробовала высвободить плечи, но Клид, казалось, не придал этому значения.
— Я не строю никаких иллюзий, — призналась она. — Я достаточно хорошо знаю мужчин. Даже если бы у вас не было вашего хваленого цинизма, я знаю, что бы вы уже давно сделали.
Она приподняла голову, обхватила руками его шею и притянула к себе.
— В самом деле, почему бы нет? — согласился он, впиваясь в ее губы.
Глава третья
Дурное настроение
I
Винсен заканчивал скручивать свою сигарету из «серого» табака, когда Клид толкнул дверь его бюро без всякого предупреждения.
Комиссар поднял голову, нахмурил брови и прорычал сквозь зубы фразу, которую Клид не понял. Он казался не на шутку взбешенным.
Не обращая внимания на «теплый прием», детектив сдвинул пачку дел и уселся на освободившийся край стола. Комиссар продолжал свое занятие. Пересохшая бумага плохо скручивалась, что могло объяснить его дурное настроение. Наконец, комиссар смог прослюнявить самокрутку, зажег спичку и поднес ее к тому, что только в его глазах могло сойти за сигарету.
Клид воспользовался своим «кравеном». Атмосфера не слишком походила на дружескую. Винсен что-то жевал, и это что-то, со всей очевидностью, тоже было причиной его дурного настроения.
Клид положил руку на его плечо.
— Я вам помешал, комиссар?
— Я не слишком жаждал вас увидеть, — признался тот, смерив его злобным взглядом.
Клид ответил комичной гримасой.
— Это заметно, комиссар. Вы выглядите как общипанная курица. Дело в хромом, да? Не такое легкое дело, как вы считали…
Комиссар поднялся.
— Послушайте, Клид, я сыт вами по горло, вашей самонадеянностью, вашим нахальством. Я все же осмелюсь дать вам совет, добрый совет: покиньте это бюро немедленно, если не хотите, чтобы вас вышвырнул посыльный.
— Жаль, — сказал Клид с безразличным видом. — Я оставил дело Дравиля и хотел передать вам кое-какие интересные признания.
— Да? — Комиссар моментально смягчился. — Это вас больше не интересует?
— Совершенно не интересует, — подтвердил Клид, беря свою шляпу. — Всего хорошего, комиссар.
Винсен обошел бюро и догнал его у двери. Это был уже совершенно иной человек. Тон резко изменился, став почти дружеским.
— Ладно, Клид, не будьте идиотом. Патрон только что разозлил меня, и я в ужасном настроении. Мне бы хотелось зависеть только от вас. Это должно быть чертовски приятно.
Клид сел верхом на стул и бросил шляпу на бюро.
— Вы забываете о клиентах, — сказал он, принимая раздосадованный вид. — Нет ничего хуже тупоголового патрона, но деньги-то в их руках, поневоле станешь более требовательным.
Винсен улыбнулся. Он не ошибся. Клид посвящал этому делу все свое время и ему нелегко было от него отказаться.
Он вернулся к своему столу. Почему же Клид оставил дело? Неужели его клиент — а действительно, кто им был? — захотел с ним расстаться? Это уже произошло, Клид не делал из этого тайны.
— Что произошло, Клид? Неурядицы с клиентом?
— Нет, — солгал Клид. — Жюльетта Дравиль, мой теперешний наниматель, исчезла.
Комиссар выругался.
— Если это вы называете признанием, Клид, я должен сказать, что оно устарело. Я знаю об этом С утра, когда пытался пробиться к ней. Патрон вне себя, как бы у него не разлилась желчь.
Клид стряхнул пепел в чернильницу.
— Я не желал бы вам того же, старина. — Он раскачивался на стуле, не обращая внимания на громкий скрип. — А вы уже установили личность хромого?
— Это тоже не новость, — сказал Винсен, начиная злиться. — Анри Бертье, фабрикант шерстяных изделий и режиссер, бульвар Эксельман, 18.
На лице Клида ничего не отразилось.
— Полиция отлично работает, — бросил он с заметной иронией. — Вполне очевидно, что невозможно какому-то детективишке, ограниченному в средствах, тягаться с вашей организацией.
Винсен встретил такого рода ложную скромность выразительной гримасой.
— Довольно, Клид. Знаем мы, чего стоят «бедные» детективы вроде вас.
— О! — невольно фыркнул Клид. — Знаете? Ну, отлично, мой комиссар, я не хочу больше тянуть. Вот еще одно мое показание. Бертье был любовником Жюльетты Дравиль. И, конечно, это он убил Жана Дравиля, после того как заманил его в ловушку с помощью, скорее всего, своей любовницы. Как это они осуществили, я не знаю; выясните сами. А вот в чем я уверен — они вместе все детально проработали… Это было бы идеальное преступление, если бы Бертье не засветился в Орлеане, выходя из номера Дравиля. Глупейшая ошибка, происшедшая из-за поспешности.
Он вновь поднес сигарету к чернильнице. Винсен не терпел шуток подобного рода. Он придвинул черного льва, Клид стряхнул пепел на гору окурков.
— Вы, несомненно, заметили, комиссар, что можно войти и выйти из отеля незамеченным. Хозяйка все время на кухне, хозяин постоянно за стойкой в кафе, где отдельный вход. Нет холла, ничего нельзя увидеть по зеркальным отражениям. Идеальное место для грязного дельца. Вот почему я говорю о западне. Очевидно и другое: никогда Дравиль не остановился бы в подобном заведении.
— Он был записан под фальшивым именем, — проворчал комиссар. — Вы этого не знали, да?
— Нет, не знал. Но чем, считаете вы, эта деталь опровергает мою версию? Напротив, она только подтверждает ее. Это доказывает, что Жюльетта Дравиль действительно все предвидела. Она даже позаботилась о своем железном алиби на случай, если слишком любопытный шпик сунет нос в ее дела. Вот почему она решила ускорить поиски ее якобы исчезнувшего мужа. Я отказался. Но она вернулась к этому делу после того, как вы ее известили, — солгал он. — Тогда-то я и отправился в Орлеан.
— Что за сказки вы мне рассказываете, Клид? Почему вы сразу не сказали, что ведете расследование по просьбе Жюльетты Дравиль? Что бы изменилось, поставь вы в известность меня?
Клид перестал качаться на стуле и нахмурил брови.
— Если бы вы узнали об этом, мой друг, вы бы тут же сочинили целый роман и послали инспектора к моей клиентке. А я знаю ваших типов, комиссар! Они понятия не имеют о деликатности. Они быстро бы представили достаточно аргументов, что она мне платит зря.
Комиссар бросил свой окурок на паркет и старательно его раздавил. У его ног уже валялось штук пятнадцать сплющенных окурков. Клид подумал о ковре в своем бюро и поздравил себя с тем, что Винсен не переступал порога его агентства.
— Итак, я отправился в Орлеан… Все же я сомневался, что дорогая Жюльетта не играла со мной комедии; я отправил одного из моих людей на пост к ее дому, с указанием ни на шаг не отставать, если она выйдет проветриться, и следовать за ней пусть даже на край света.
Внезапно серьезность Клида передалась комиссару.
— Я понял. Она ускользнула у него из-под носа.
Клид покачал головой.
— Дело вовсе не в этом. Они постарались упростить свой отъезд. Когда вы вошли в «Крике», секретарша сообщила мне, что беднягу доставили в агентство в плачевном состоянии. Он умер около полудня в клинике, куда его доставили медики.
— Я не знал, — протянул комиссар. — Кто это был?
— Малыш Вернье. Он звезд с неба не хватал, но был прекрасным парнем. Вот как, должно быть, все произошло, комиссар. Бертье, сделав дело, вернулся в Париж на лимузине. Он где-то слонялся до позднего вечера. С наступлением ночи позвонил, собираясь к своей любовнице. Во время разговора она сообщила ему, что дом под наблюдением. Бертье все же отправился на улицу Ранелаг на машине. Уж не знаю, каким образом он подобрался к моему парню так, что размозжил ему голову и обезобразил тело. После чего они с Жюльеттой пустились в бега, и черт знает, где они в данный момент.