Страница 2 из 55
И ладно бы просто снилась всякая чушь. Так еще же и озноб при этом бьет, несмотря на все одеяла и лекарства. В конце концов, он же никогда не был трусом, чтобы так пугаться! Даже наоборот, среди одноклассников он считался почти что смельчаком. Да и любой ужастик мог посмотреть перед сном, и ничего, засыпал спокойно, и в темноте ничего не мерещилось. А тут все какие-то призраки, покойники, могилы, и вообще черт знает что такое!
Что плохо в снах, так это то, что никогда не получается проснуться по собственному желанию. Ведь ты же в этот момент просто не знаешь, что это сон. Неприятное кино можно выключить и не смотреть, а тут уж, будь добр, досматривай все до конца, хочешь ты этого или не хочешь. Да еще иногда такая гадость привидится, какой в реальной жизни и не бывает. Уж лучше бы вообще снов не видеть, чем это.
Сегодня Алешка тоже ложился в постель безо всякого удовольствия. Перед тем как погасить свет, он зачем-то внимательно огляделся по сторонам, будто опасался кого-то, притаившегося в Комнате, а еще показал язык фотографиям, висевшим на стенке. Настроение от этого слегка улучшилось, хотя и стало немного неловко. Все-таки он давно уже не в детском саду, чтобы такими глупостями заниматься!
Сон оправдал самые неприятные ожидания. Он был еще похлеще тех, что Алешка видел в последнее время. Утром он решил даже его записать, чтобы поразмыслить над этим на досуге.
Итак, во сне мальчику казалось, что это он, но в то же время и кто-то другой: вообще не поймешь кто! Ему даже чудилось, что в нем собралось как бы множество людей. Всем им было плохо, все они хотели откуда-то выбраться, но вот откуда и зачем, Алешка так и не понял. Он только ощущал, что находится в темном и тесном месте, похожем на какую-то пещеру. Больную ногу что-то крепко сжимало, поэтому мальчик не мог даже толком пошевелиться.
— Теперь вы привязаны ко мне и вам не выбраться! — вещал неприятный, глуховатый мужской голос.
Алешка готов был поклясться, что где-то уже слышал этот голос раньше. Конечно, в том, что во сне появляются именно те голоса, лица, которые когда-то слышал и видел, нет ничего удивительного, именно так обычно и бывает. Но хорошо бы знать, кому этот голос принадлежит.
— Один щелчок, маленькие детали, и порядок. Вы пленники, — продолжал тем временем голос. О чем он ведет речь, было совершенно непонятно, но слова звучали угрожающе. Очень уж не хотелось быть куда-то привязанным из-за какого-то непонятного щелчка.
Мальчик во сне чувствовал, что становится все слабее и слабее. К тому же на него как будто что-то давило. Потом давление становилось все сильнее и начался уже ставший привычным озноб.
Когда Алеша все-таки сумел проснуться, то у него просто зуб на зуб не попадал. И это несмотря на то, что он кутался в одеяло, хотя в другое время в такую погоду и под одной простыней было бы жарко. Наверное, и давило на него во сне именно одеяло. Даже выбраться из-под него сразу не получилось. Но вот почему холод? Мальчик в который уже раз померил температуру, но градусник издевательски показывал тридцать шесть и шесть, упорно не желая ничего объяснять.
Вдобавок еще что-то случилось с языком. Он как раз весь горел, как если бы на него положили жгучий перец. А уж по ночам Алеша точно никакого перца не ел! В конце концов мальчик решил, что во сне язык просто случайно прикусился.
Что же касается самого сна, то со сломанной ногой волей-неволей почувствуешь себя привязанным. Так что действительно получается: один щелчок ломающейся кости, и ты как на привязи. Алешка за время болезни проникся очень большим сочувствием к тем собакам, которые вынуждены сидеть в любую погоду на цепи. Ведь когда ты здоров и к тому же у тебя нет ни книг, ни телевизора, то это должно быть еще труднее и неприятнее.
Конечно, объяснения с одеялом и прикусывавнием языка были совсем не плохие, но Алеша чувствовал, что они едва ли полностью верны. Оставалось впечатление, что вокруг происходит что-то странное, тревожное и пугающее, но вот что именно — понять никак не получалось.
Глава II
Предупреждение
Утром Алешку пришел навестить его лучший друг, Антон. Надо сказать, что друзья не забывали больного и приходили к нему довольно часто, чтобы подбодрить. В такую замечательную, теплую погоду никому не хотелось сидеть в душной городской квартире, и Алешка тем более ценил такую заботу. Антон был очень веселым и совершенно не унывающим человеком. Энергия у него' буквально била через край. Даже говорил он так: быстро, громко и отрывисто. Его даже за глаза иногда называли пулеметом. От общения с ним; настроение поднималось очень быстро и надолго, а время пролетало незаметно. Но сегодня он был, весь какой-то грустный и встревоженный, и никаких хороших новостей не принес.
— Прямо эпидемия какая-то! — выпалил он в ответ на Алешкины расспросы.
— А что такое? — поинтересовался больной. — Еще кто-то заболел?
— Да больше половины класса больные сидят! А остальных все это как будто стороной обходит… — отвечал Антон.
— Что, действительно эпидемия? Вроде для гриппа совсем не время…
— Про эпидемию это я так, для красного словца, — сказал Антон. — Никакой эпидемии. У всех болезни разные, но одновременно. Прямо чертовщина какая-то! — резюмировал он и закашлялся.
— Чего это с тобой, ты тоже заболел? — спросил Алешка.
— Вот еще, глупости! — возмутился Антон и снова закашлялся. — Это я, наверное, вчера просто мороженого переел. Или перекупался, когда на дачу ездили. Кстати, чуть не забыл! — хлопнул он себя по лбу. — Я тебе тоже мороженое принес. Твое любимое, фруктовое. Ешь, пока не растаяло! — И побежал в прихожую за своим пакетом, где и лежало купленное мороженое.
О себе Антон тоже не забыл, и, несмотря на периодические приступы кашля, упрямо поглощал свою порцию.
… — Раз горло не болит, значит, можно! — оправдывался он. — И вообще: говорят, что если не обращать на болезнь никакого внимания, то все гораздо быстрее проходит!
— Попробуй не пообращай внимания на сломанную ногу! — проворчал Алешка. Но настроение от присутствия друга у него быстро улучшалось. — Так что там у кого стряслось? — продолжил он, расправившись с мороженым. — Ну, у тебя-то кашель какой-то, а у других?
— Кашель — это ерунда! — возмутился Антон. — Я себя больным не считаю! А вот у других… Посуди сам: братья Петровы из соседнего подъезда вчера на лодке катались и перевернулись. Димке еще даже веслом по башке попало. Еле вытащили! Воды, конечно, наглотались, но ничего страшного нет. Вот только теперь на лодочной станции обещали строго следить и лодки выдавать только по паспорту. — Антон вздохнул. — Так что теперь без родителей и не покатаешься!
— С ними неинтересно! — отозвался Алешка. — Даже в воду попрыгать не дадут! Да еще поди уговори их!
— А Колька недавно с велосипеда слетел, — продолжал Антон. — Прямо через руль и головой вперед! Лежит теперь с сотрясением мозга. К нему пока что даже не пускают. Так что тебе с ногой еще повезло по сравнению с ним!
Алешка что-то проворчал, но согласился. Со сломанной ногой хотя бы читать и телик смотреть никто не мешает. А с сотрясением мозга небось ничего этого нельзя. Но в том, что Колька свалился, ничего удивительного не было. Хотя он и здорово катался, но любил полихачить. Наверное, выполнял на велосипеде какой-нибудь очень сложный трюк перед девчонками или малышами, вот и довыпендривался!
— Говорят, что такие дни бывают, когда у людей больше травм, — сказал Алешка, вспомнив какую-то телепередачу. — Вот только не помню, как они называются.
— Ну да! Тогда бы в какие-то дни в больницах проходу бы не было! — отозвался Антон.
— А сейчас что, есть? Сам же говоришь, что за несколько дней столько всего случилось!
— Ну, у остальных-то не травмы, а самые обычные болезни, — возразил Антон. — И у всех разные.
— А еще у кого? — спросил Алешка.
— Я же тебе говорю, полкласса! И это еще не считая тех, кто разъехался. Что с ними, вообще неизвестно, — ответил Антон. — Тут проще здоровых перечислить! Вот Анька, например, вообще лежит дома, вся бледная, слабая, а что с ней — Никто понять не может. Делают-делают всякие анализы, а толку — никакого. Наверное, в центральную больницу повезут, на обследование.