Кальсоны Кирова

- А вопросы можно задавать?

- Спрашивай, что хочешь. С вопросами интересней рассказывать. Так вот, официальная версия многих не устраивала. Частушка была в то время:

«Эх, огурчики, помидорчики,

Сталин Кирова убил в коридорчике».

Говорили о внутрипартийной борьбе: Сталин уничтожил Кирова, потому что боялся конкуренции со стороны симпатичного, простого, общительного, как сейчас говорят, харизматичного соратника.  По секрету рассказывали, что на XVII съезде партии 300 делегатов проголосовало за Кирова, а не за Сталина, что делегаты съезда аплодировали Кирову дольше положенного.  Сталин увидел в Кирове соперника и расправился с ним, а заодно и с большей половиной делегатов съезда, поэтому съезд стали называть не «Съезд победителей», а «Съезд расстрелянных». Эту версию попытался доказать Хрущев, когда пришел к власти и занялся разоблачением преступлений предшественника. Стали говорить, что убийство организовал Запорожец по заданию Сталина, задавать вопросы: откуда у Николаева пропуск в Смольный, откуда у него пистолет, почему Борисов вызвал Кирова с заседания к кремлевскому телефону, а сам остался стоять в зале с подносом бутербродов для членов бюро обкома? По этой версии Медведя и Запорожца не расстреляли, а перевели на высокие должности в Лензолото, где они продолжали службу и дружбу - поддерживали связи с руководителями НКВД и получали от них посылки.  То есть не были репрессированы, а то какие бы посылки от старых друзей! Но комиссия, проводившая расследование, доказательств вины Сталина и его окружения не нашла, и Хрущев положил папку с результатами расследования в сейф, ходу ей не дал.

- То есть «правильной» осталась сталинская версия? – спросил Елисей.

- На некоторое время так и было. Руководство партии возвращалось к расследованию убийства Кирова несколько раз. Наконец, уже в период перестройки официальной стала бытовая версия убийства. Киров был большой ходок по бабам, особенно любил он балерин Мариинского театра, которых он по очереди ненадолго приближал к себе. Но были и длительные связи. Одной такой постоянной любовницей Кирова была Мильда Драуле, партийная работница небольшого масштаба, жена Леонида Николаева, тоже некрупного партработника. Должности у них были небольшие, но жили они с двумя детьми в отдельной трехкомнатной квартире. По тем временам - шикарные условия, и через 20-30 лет в СССР так жили немногие. Сыновей звали Маркс, 1927 года рождения, и Леонид, 1931 года. Мильда была очаровательной женщиной, пикантной латышкой, на три года старше мужа, но выглядела моложе него. И работница была способная, старательная, скромная и без больших претензий. Киров не побоялся взять ее на работу в Смольный – удобно иметь любовницу рядом, и безопасно, лишних слухов не возникало, Мильда была верным товарищем. Муж же ее Леонид скромностью не отличался, очень был претенциозен, мечтал о высоких партийных должностях. Он был из тех людей, которые начинают требовать еще до того, как приступили к работе. Ты, наверное, встречал таких работников?

- Встречал, встречал, дальше рассказывай, - похоже, Елисей заинтересовался рассказом друга.

- И внешность у Леонида Николаева была богатая, яркая. За таким лицом можно было предположить талантливую натуру, богатую душу, ну, или что-нибудь незаурядное. Похож был, судя по фотографиям, на маршала Тухачевского …ну, или на певца Филиппа Киркорова. Что называется, яркое лицо было у Николаева. Но таланта не было, а была только нервозность и пустые мечтания о собственном величии.  Едва переступив порог нового места работы, он начинал «качать права», как сейчас говорят. Заявлял о своем особом статусе, о том, что у него есть тайные заслуги, и ему положено то, что не положено другим.  Требовал путевку в санаторий для поправки здоровья, ему давали, а он в Ленинградскую область не брал, хотел на Юг. Даже после последнего увольнения и унизительной безработицы, при новом трудоустройстве Николаев вел себя на новом месте нагло, не смущаясь тем, что брали его на работу, в общем, за «заслуги» жены.  Николаев и со знакомыми любил поговорить о собственной неудовлетворенности, о материальных трудностях, о засилье партийной бюрократии, которая ему ходу не дает. Под всем этим возмущением была одна грубая и подлая мысль, что главный ленинградский партийный бюрократ пользуется его женой, а его за это мало чем вознаграждает. И решил Николаев этого бюрократа застрелить. Договорился со своим знакомым о встрече в Смольном, пришел с пистолетом, прошел к кабинету Кирова, дернул дверь в комнату с диваном при кабинете. Тут Николаев увидел на диване свою неодетую жену Мильду, и Кирова, который успел только кальсоны натянуть. Тогда мужики под штанами носили кальсоны, или подштанники.

- Как же он из коридора вошел в кабинет к такой сиятельной особе?! – спросил Елисей.

- Дверь оказалась открыта! Вот загадка! Впрочем, вождь такого масштаба, как Киров, мог о пустяках не заботиться, да кто бы решился к нему войти! А охранник входил через другую дверь, все-таки ведь свидание, босс ведет женщину в кабинет. Борисов вряд ли мог быть «третьим лишним», зашел через приемную и ждал за дверью.

- А дальше что?

- Ну, ты даешь! Что я там, со свечкой стоял? Я тоже рассказываю версию…   Ну, дальше, так дальше! Николаев очумел от увиденной постельной сцены, такого он не ожидал. Одно дело знать о связи жены с великим человеком, другое дело – увидеть все перед собой: и неодетую жену, и великого человека в кальсонах! Николаев, может быть, первоначально, при других обстоятельствах, предполагал покалякать с Кировым, а потом, то ли стал бы стрелять, то ли нет. И может быть, надеялся, что Киров после объяснения двинет его на руководящую работу, чего рогатый муж хотел больше всего на свете. За это Николаев предоставит Кирову жену для дальнейшего употребления… Но тут в голове у неврастеника помутилось, все расчеты мгновенно забылись, и он пальнул Кирову в голову, а сам от содеянного потерял сознание и упал в обморок, как раз поперек двери, за которой ждал охранник Борисов. Мильда на диване окаменела от страха. Борисов, услышав выстрел, попытался войти в комнату, и не смог открыть дверь – тело Николаева мешало.

- Очень похоже на реальную картину. Даже для незапертой двери ты нашел вполне приемлемое объяснение, - медленно сказал Елисей.

- Реальная то реальная, но совершенно не подходящая ни для какой версии о политическом заговоре. Поэтому не повинного ни в чем и горячо преданного Кирову охранника Борисова уничтожили сразу. Он был первой жертвой после Кирова. Потом прострелили фуражку Кирова («партийную кепку», как назвал этот головной убор Юз Алешковский), чтобы показать, что Киров был убит в фуражке в коридоре, а не в кальсонах на диване. Хрущевская комиссия приводит результаты экспертизы – пулевые отверстия в голове Кирова и в фуражке не соответствуют одно другому, то есть не могли появиться от одной пули. Хотели убийцу привлечь к игре в заговор, но Николаев не вызвал доверия, менял показания, не давал надежды провести с его участием громкий судебный процесс. Поэтому его расстреляли в конце декабря по приговору закрытого суда. И так далее: расстрелы невиновных людей, лагеря, ссылки. Но машина репрессий давала сбои, свидетелей уничтожили, а кальсоны Кирова сохранили. В XXI веке эти кальсоны стали важным доказательством в «бытовой версии» убийства. Кальсоны были чистые, свежепостиранные, но со следами любовных утех. Все, далее история преступления заканчивается и начинается история рода.