Все решает ночь

– Ты издеваешься? - Хриплый голос за спиной заставил мое самолюбие забиться в счастливой истерике.

Опустила руки, повела плечом, вроде, "понимай как знаешь". Покачивая своими нижними 93 см, прошла по комнате до сложенной на их стуле футболке и джинс. Сняла сорочку и оглянулась через плечо. На кровати сидел напряженный Глеб. Мою голую спину и что пониже буквально облизывали взглядом. Я коварно ухмыльнулась про себя и натянула футболку. Джинсы я одела быстро и попробовала так же быстро сделать ноги из комнаты. Только кто же даст!? Сильные руки поймали меня на подлете к двери и спиной впечатали в мужскую грудь.

– Играешь? - Тихий шепот мне на ушко заставил подняться все волоски на теле. А в совокупности с горячими объятиями... В общем, мои гормоны запели гимны и начали подбивать мозг на проведение революции.

– Нет, скорее дразню. - Честность наше все!

– Меня и дразнить не надо! - Да-да. Я чувствую, своей самой охочей до приключений частью тела, то самое раздраконенное.

– Тогда... Я больше так не буду? - Как можно более наивно пропела я.

– Бууудешь. Еще как будешь! - Горячий поцелуй в шейку и меня отпустили. Только я совсем уже и не против еще так постоять... Ну да ладно!

Хихикнув на мысль о неуемной мужской проблеме, которую можно увидеть невооруженным глазом, я помчалась на вкусные запахи.

Ну что сказать, несмотря на мое фиаско вчерашний горячий несбывшийся сон, сегодня у меня прекрасное настроение. Глеб явно понял, что было мной задумано и всем своим видом показал, что всеми конечностями за! В общем, отметая условности, моя провокация удалась. Мужчина заинтересован и заведен. Может, сегодня мне и не надо будет соблазнять.

Завтрак без нас уже начался. Бабушка и дедушка поцеловали меня в щеки, Стасян получил подзатыльник за ехидное выражение лица и поцелуй туда же за несчастный взгляд несправедливо обиженного щенка. Костик избежал подзатыльника, первым потянулся и звонко чмокнул меня куда-то в плечо. Со стула выше он не достал.

Я удобно устроилась на диванчике и оставила место Глебу на стуле, рассудив, что ему длинноногому будет удобнее именно там. Немо пришел только минут через 10. Упал на стул и невозмутимо приступил к трапезе. Позавидовала его умению держать лицо и под шумок отобрала у Стасяна из рук последний пирожок с капустой.

Дальше деда предложил нам развлекательную программу. Она заключалась в том, чтобы помочь Иванычу покрасить беседку и перекрыть часть крыши в сарае. Возражения не принимались. Глеб показал себя как энтузиаст- строитель. Стасян и Костик попытались было что-то вякнуть на тему: а не можно ли откосить? Деда грозно сверкнул глазами и песня парней свернула на: как хорошо что все мы здесь сегодня собрались. Баба тихо хихикала в кулачок и попросила себе в помощники Костика. Ей надо было убраться после обеда и чего-то там вскопать и высадить на грядке. Обычно с этим помогал именно наш Рыжик.

Распределив роли и захватив две бутылки воды для трудового народа и пирожки Иванычу, мы, переодевшись во что не жалко, потопали на соседний участок по примеру пионеров помогать всем страждущим.

Иваныч обрадовался, как мне кажется, больше пирожкам, чем раб силе. Меня тут же снабдили старым фартуком, кистью, краской и указали на беседку. Глеб и Стасян с дедой, и Иванычем ушли к допотопному сараю постройки позапрошлого века. Откровенно сказать, легче было бы его снести и построить новый. Новая крыша этому строению была до лампочки, так как дыры размером с кулак в стенах обеспечивали отличную водопроницаемость и ветрозадуваемость.

Тяжело повздыхав над участью бедного Глебушки, которого наверняка загнали сюда в качестве пытки, я приступила к покраске уже крашеной месяц назад в честь 1 мая, беседки. Пока делала вид деловой колбасы и дышала химическим запахом, краем глаза следила за мужиками.

Иваныч сгонял за табуреткой, чаем и, с удовольствием поглощая пирожки, наблюдал за хороводом вокруг своей развалины. Руководил театром абсурда деда. Он с важным видом расхаживал вокруг сарая и тыкал пальцем в наиболее пострадавшие места крыши. Учитывая общее состояние постройки, палец моего деда не опускался ни на минуту. Стас зевая топал след в след за дедой. Глеб двигался в обратном направлении.

Покружив с важным видом и определившись с объемом работы, деда важно самоустранился к Иванычу, а Стас и Глеб полезли с инструментами на сарай. Минут сорок все было прекрасно. Деда с Иванычем обсуждали цены на бензин, нефть и историю древнего Египта. Стас заковыристо матерился и скидывал с крыши сарая куски просмоленного материала и досок. Глеб молчал, что-то отковыривал и по виду был солидарен со Стасом.

Почти час продолжался этот фарс. Пока не раздался отчетливый треск и Глеб солдатиком нырнул внутрь сарая. Ровно минута мне понадобилась, чтобы добежать до развалюхи. Еще три, чтобы толкаясь со Стасом пробиться через нагромождения хлама к пострадавшему. Еще пять минут мы вытаскивали Немо из строения. И буквально одного взгляда хватило чтобы понять- Глеб повредил ногу.

Бледный, но молчаливый пострадавший пристально смотрел на наши пляски вокруг его тела, пока зафиксировали пострадавшую конечность, пока деда подогнал машину, пока устаивали Глеба и его ногу... В общем то я не матерюсь, потому держала рот закрытым, но вот Стас не стеснялся в выражениях.

Деда красноречиво молчал, краснел и вел машину к ближайшему травмпункту. Глеб отрешённо сидел рядом со мной на заднем сиденье. Как только я устроилась возле него- сразу подтянул мою тушку поближе и обнял. Я так поняла- постарался отрешиться от боли в ноге.

За время поездки ни я, ни он ничего не говорили. Я боялась сорваться на доброго дедулю, устроившего эту фигову поверку. Глеб же просто молчал, сжав губы и нахмурив брови.

В больнице в ближайшем городке мы произвели фурор. Все из-за Стаса. Только ввалившись в приемную травмпункта, мы увидели очередь из полутора десятка человек. Десять парней разной степени побитости и пять мужиков с отбитыми пальцами, носами и рассеченными бровями создавали просто сногсшибающее алкогольное амбре. Впечатлившись, решили, что скорее падем смертью храбрых чем прорвемся сквозь эту братву. Однако мой брат вдруг заголосил на все помещение:

– Мужики! Спасайте! Только сестру пристроил! Жених гад, чуть не сбежал! Роспись через час! Дайте наложить свадебный гипс! А то мы его потом хрен где найдем!...

Пока Стас отвлекал всех звуковым сопровождением, мы мелкими перебежками оказались возле двери в кабинет. По счастливой случайности оттуда как раз выходил предыдущий пациент. Закончив свою речь на полуслове, тень втолкнул нас с Глебом в кабинет и попутно засунул мне в руки кошелек. Сам наш гениальный провожатый остался один на один с обалдевшими мужиками.

В кабинете сидела пухлая женщина - медсестра и заполняла бумаги. На месте доктора не было никого, но из-за ширмы в углу слышались приглушенные бухтения мужчины и звук льющейся воды.

Я отбуксировала пострадавшего на ближайшую банкетку и упала рядом. Меня тут же снова притянули поближе. Минут десять медсестра и доктор не обращали на нас внимание. Потом из-за ширмы вышел мужчина лет пятидесяти. Оценив взглядом состояние бледного Глеба, вздохнул и начал осмотр. На наше счастье в смежном посещении стоял рентген и никуда не пришлось тащиться. На снимке было видно, что участь перелома нас миновала, но вот трещина была. Доктор потребовал документы на оформление. Я красноречиво вытащила из кошелька тысячу и положила на стол. Дядька почесал в макушке и робко вякнул " не положено". Я вытащила еще одну. В итоге нас разорили на три штуки. Не сказать что дорого!

Глебу дали обезболивающее, наложили гипс на голень, обработали мелкие царапины и выписали справку. Больничный Глеб решил взять по месту прописки.

Тихо мирно, мы вышли из кабинета и у меня в который раз случился шок. Стас сидел, обнявшись с двумя местными бухариками и что-то слезно втирал. Слушала его вся очередь. Были забыты травмы, не было ни капли недовольства! Вся очередь сидела и вникала в пургу, что нес мой брат.