Белое на голубом

- Тссс. Постой, надо проверить, чтобы эта девчонка не увязалась.

Они подождали минут пять, потом двинулись в глубину фиордов, туда, где узкий пролив между скалами выходил к побережью.

Нильда с легкой усмешкой посмотрела им вслед:

- Мужчины. Вечно у них какие-то тайны. Как будто я не знаю, куда он его поведет.

Она с улыбкой подкатила глаза и вернулась в свою спальню.

***

По странной прихоти природы, дожди и непогода обходили это место. Это вообще было странное место. С одной стороны высокий скалистый берег, с другой целые гряды скал, стоящих почти параллельно. И множество камней, торчащих из воды. Казалось, проплыть здесь совершенно невозможно - разобьет о скалы. Однако в устье пролива была привязана лодка, значит, кто-то здесь все-таки умудрялся плавать. Туда и привел Голена Джулиус.

- Зачем мы здесь? - спросил юноша, оглядываясь, - И почему здесь нет поста?

Старик ответил не сразу.

- Видишь ли, отвечая на тот твой вопрос, скажу, что фиорды охраняют сами себя. И потому, оставаясь здесь, мы в безопасности.

- Не понимаю.

- Просто... проникнуть сюда можно только другу. Никто, настроенный враждебно не войдет в эти проливы.

- Тогда зачем...

- Но нам нужно выходить отсюда. Пропитание, одежда, лекарства. И прочее. Мы же можем сидеть здесь в заточении. Вот потому мы и защищаем все подходы.

- Но здесь-то как раз нет никакой защиты! - не выдержал Голен.

- Это особое место. Его невозможно найти с моря. Никому. Да и из фиордов не многим доступен этот путь.

- И куда ведет этот путь?

- Ты слышал о шамане морского народа?

Голен поежился.

- Слышал, кое-что. Говорят, попасть к нему чрезвычайно трудно.

Джулиус молча указал на утыканную острыми камнями узкую воду между скалистым берегом и грядами скал, стоящих параллельно. Вспененные волны кружились между камнями и, откровенно говоря, отбивали начисто всякую охоту в тот пролив соваться.

- Это то, о чем я думаю? - спросил Голен.

- Да. То, что я теперь скажу тебе, есть великая тайна. Только тем, кто живет здесь, известен этот путь. Так было испокон веков, - дед виновато развел руками, - Я не знаю, почему так вышло. Как ты понимаешь, мы тут вовсе не наделены какими-то исключительными добродетелями, да и вообще, далеки от совершенства. Но так уж вышло.

Голен хмыкнул, а потом и вовсе рассмеялся. Джулиус продолжил:

- Это своего рода негласный договор. Мы здесь в безопасности, потому что храним это место. Понимаешь? Мы храним его - оно хранит нас.

Парень довольно долго молчал, потом спросил, словно слышал из всего сказанного только начало:

- Так он существует?

- Существует.

- И можно к нему пойти?

- Только если он захочет принять просителя.

Юноша, сидящий в кресле, с какой-то жаждой смотрел некоторое время в сторону пролива, а после отвернулся и сказал:

- Спасибо, что посвятили меня в эту тайну.

- Ты не хотел бы...? - Джулиус не договорил.

- Нет, - резко ответил Голен, - Не сейчас. Не сейчас.

Люди еще пару минут побыли в этом таинственном месте, а после ушли той же дорогой, что и пришли. И два старых знакомца, два духа из жителей скалистого берега, присутствовавшие при этом, остались одни. Сафор темный завис в воздухе перед скалой, а рядом изволил показать лицо древнейший Морфос. Сафор смотрел вслед исчезающими за поворотом смертными и неодобрительно покачивал головой. Морфос удивленно приподнял брови, как бы спрашивая:

- В чем дело?

- Не люблю людей, - негромко проговорил темный.

- Это ты-то не любишь? А скажи мне на милость, что ты отдал шаману ради того, чтобы выжил этот парнишка?

Старейшина темный бросил на древнего духа земли недовольный взгляд, но ничего не ответил. Он был не из тех, кто станет разбалтывать свои секреты. Просто Морфос знал, что Сафор тогда отдал за то, чтобы Голен смог выжить и принять дар от своих товарищей, единственное место, которое называл своим домом.

Ну, дом, это конечно было бы громко сказано, просто одинокая скала посреди воды. А в скале глубокая расселина, в которой темно даже днем. Там он иногда укрывал свое одиночество. Поскольку скала была частью высокого берега, кому, как не Морфосу это в первую очередь стало известно. И тогда, ради покойного правителя Вильмора он ходил просить. Так что темный, хоть и не сознается, но очень трепетно относится к людям. Просто его сердцу нужно время, чтобы оттаять. Но больше провоцировать темного он не стал.

- Ты хотел видеть его?

- Нет, - замялся Сафор, - Я просто... Я просто так пришел. Прогуляться.

Морфос снова изобразил удивление, мол, не пытайтесь мне тут сказки рассказывать. На самом деле темный приглядывал за парнишкой-колдуном. Оберегал. Древнейший расплылся в улыбке от своих мыслей.

- Не любишь людей, говоришь, ну-ну... - подумал он.

- А ты, древнейший? Ты здесь по делу, или как? - спросил Сафор с явной подковыркой.

- Я... - древнейший заерзал каменным лицом в стене, - Я... вообще-то здесь у себя дома.

- А... Ну да, ну да. Ладно. Приятно было увидеться, - Сафор церемонно откланялся и испарился.

На самом деле Морфос был здесь по делу. И вообще, все, кто приходил в это место, всегда приходили по делу. А дело у них было одно - попасть к шаману морского народа. Так вот, убедившись, что никто за ним не подсматривает, древнейший отделился от скалы и принял облик, близкий к человеческому. Сначала он плавно двигался над водой, а подойдя к песчаной косе, сошел на берег.

Уфффф... Он уже и не помнил, когда в последний раз ногами ходил...

Навстречу ему из-за скалы появилась фигура в плаще. Они молча поклонились друг другу. Шаман произнес:

- Что угодно древнейшему?

Ахххх... Что угодно древнейшему...

Древнейшему угодно...

Морфоса беспокоила Евтихия. Это конечно хорошо, что его маленькая внучка-голубка любит послушать его истории, но она же молодая! Не важно, птица или девушка, она молоденькая! Что ж ей так и придется сидеть с ним в пещере? Древнему духу было очевидно, что с птицами ей неинтересно, а с людьми... этот путь закрыт. Разве только с ним, со стариком-духом общаться да с Нириелем, что приходит ее навещать. Часто приходит, почти каждый день. Рассказывает смешные истории, старается развеселить. А у самого на душе кошки скребут.

Не то это все, не то.

Даже Нириелю понятно, что это все НЕ ТО.

Она же молоденькая девушка, хоть и птица. А девушкам нужна любовь.

Вот и решил старец пойти к тому, кого это может заинтересовать.

- Мне хотелось бы спросить кое о чем.

- Прости, древнейший, но ты должен что-то дать взамен.

- О, - древнейший потер ладонью лицо и промолвил, - Я дам тебе информацию.

А после он очень тихо что-то зашептал на ухо тому, кого называют шаманом морского народа. Тот вздрогнул, потом вскинул голову, из глубокой темноты капюшона на духа земли тревожно сверкнули странные, нечеловеческие глаза, а после он снова опустил голову и застыл неподвижно. Сказав то, что намеревался, Морфос попрощался и ушел. А шаман морского народа так и остался сидеть на песке, ничего не замечая вокруг. Услышанное ошеломило его, лишая сил, дыхания, пробуждая неслыханную, почти умершую надежду.

***

Далеко, на том берегу Полуденного моря тоже была ночь. Мирно спал дворец Его Величества повелителя Теврока Блистательного. Впрочем, кому положено было бодрствовать, те всенепременно бодрствовали. Бодрствовала кухня, стража, министры (те, у которых незаконченные дела или просто бессонница), евнухи, сторожившие гарем повелителя и многие другие.

Сам повелитель блаженно почивал в объятиях двух любимых наложниц. Его царственная матушка собиралась лечь спать, а перед сном размышляла, пока служанки разминали и умащивали благовониями ее еще молодое и стройное тело, чтобы подготовить его сну. При этом она переговаривалась через плотный полог, отделявший ее спальню от кабинета, со своим личным секретарем, делая на сегодня последние пометки.