Оковы Древнего Н-Зота

Пандарены, чуть ли не вслух воскликнула Алекстраза, и ее сердце забилось чаще.

Она, наконец, взглянула на Изеру.

— Я знаю, что ты мудрая целительница, — сказала она, — но в борьбе за жизнь Нелтариона помощь не будет лишней. Ему нужны опытные целители, и я знаю таких. При их содействии уже к следующему рассвету он сможет покинуть Изумрудный Сон.

— Так скоро?! — воскликнула Изера.

— Не ты ли говорила мне, что мы не можем медлить?

— Ты хочешь его смерти, сестра, — покачала головой Изера.

— Нет, сестра, я просто уверена в этих лекарях. Однажды они сотворили невозможное. А ради Нелтариона Защитника они сотворят чудо.

— Я могу только довериться тебе, — развела руками Изера. — Так ты расскажешь ему? Расскажешь Нелтариону, какая участь уготована его сыну?

Взгляд Алекстразы скользнул по зеленым равнинам и густым лесам Изумрудного Сна. К этому времени солнце уже освободилось от туч, и его лучи сквозь сплетенные ветви рощи дробились на десятки изумрудных осколков.

— Если тебе недорога жизнь, сама расскажи ему, — ответила Алекстраза.

Словно чувствуя сомнения Алекстразы, Изера настойчиво повторила:

— Мальчик-дракон должен покинуть Грим-Батол.

— И он его покинет. А ты проведешь ритуал, — ответила Хранительница Жизни.

Глава 6. Ни слова о драконах.

На фоне багряного неба полыхали погребальные костры. Гранатовый Редут прощался с убитыми и погибшими. Прошедшая ночь должна была стать последней для Азерота, но почему-то не стала. Роммат не находил этому никаких объяснений. Весь этот день его поздравляли, а он даже не понимал с чем.

Сейчас, когда Редутом овладела почтительная тишина, прерываемая лишь треском костров, Роммат погрузился в раздумья. Все значимые лица развернувшихся событий присутствовали на погребении огнем: Джайна, Малфурион, Алекстраза и лорд-правитель Терон рядом с ним. Все, за исключением Сильваны, хвала Свету.

Ряды эльфов крови, прибывших по приказу Терона в Редут, значительно поредели за эти сутки. Более никто не смеялся над седыми легендами древности как прошлой ночью, когда Роммат, сотворив портал для Тралла, занял свое место среди них. Бывший Вождь Орды, благодаря ему, покинул Редут. Его же побег стал невозможным из-за окрепших к тому мигу охранных заклинаний Джайны.

В те часы эльфы Луносвета шутили и смеялись, сгрудившись возле костров, пока Роммат мысленно прощался с жизнью. Он видел Смертокрыла и знал правду о Грим-Батоле. Он искренне считал, что дни этого мира сочтены.

С самого начала Древний не нуждался в смертном маге, ему нужен был Аспект Магии. Жизнь расставила все по своим местам. Случайность, импульсивность, злой рок, что угодно, привели его обратно к смертным, в Гранатовый Редут, в армию Королевы драконов.

Когда в закатном небе над Редутом появился бронзовый дракон, Ромматом овладела паника. Плащ и маска не могли утаить его личность от Аспекта Времени, столько времени проведшего на Сумеречных Советах под личиной Оракула. Приближение Ноздорму могло означать только одно — Роммат разоблачен. Происходящее показалось ему лишь фарсом Аспектов, целью которого было разоблачение правящей верхушки Культа. Он до последнего не верил в правдивость приказа Королевы драконов, не верил, что красная стая поднимется в воздух и даст бой бронзовому собрату.

Но сраженный Ноздорму рухнул к подножию гор Гранатового Редута, а консорт Королевы сжег его тело. Даже если мир был обречен, душу Роммата грела мысль, что его тайна останется нераскрытой. Он знал, что его способностей, так же как и сил Джайны Праудмур, не достаточно для противостояния Н-Зоту. Но той ночью он честно делал все возможное.

Когда невероятная по силе энергия захлестнула Гранатовый Редут, защита лагеря рухнула. Ни одно заклинание смертных не могло противостоять древней магии. Роммату лучше других было известно, что происходило в подземельях Грим-Батола. С тоской он осознал, что Оковы Магии пали и это произошло без его участия. И что обратный отсчет для Азерота начался.

Оборона Редута рассыпалась под натиском слуг Древнего Н-Зота. Сражение увлекло Роммата, он самозабвенно ринулся в бой, хотя и не понимал чего ради.

Когда миром завладела тьма, Роммат только и успел подумать, что, наконец, Смертокрыл отдал жизнь в знак вечного служения Древнему Богу. Во тьме к Роммату пришла сама смерть.

Она приняла облик Сильваны Ветрокрылой.

Страх пригвоздил Роммата к месту. Королева Отрекшихся приблизилась к нему, слишком близко, подумал он. Исходящий от Сильваны холод всегда напоминал Роммату, что перед ним лишь возвращенный к жизни труп лучшей лучницы Кель-Таласа. В одной руке она держала лук, в другой — стрелу. Древко стрелы побурело от крови, хотя пальцы Сильваны оставались незапятнанными.

Тонкие губы Сильваны кривила усмешка. Белые локоны обрамляли бледное лицо. Привычным движением она спрятала лук за спину, а оперение стрелы мелькнуло перед лицом Роммата. В тот же миг неестественно громко затрещала рвущаяся ткань.

Роммат опустил глаза. На нем была хорошая знакомая фиолетовая роба, а на груди, где обычно был вышит обрамленный драконьими крыльями молот, теперь зияла дыра.

— Красивый цвет, — выдохнула Сильвана, рассматривая отрезанный лоскут. — И вышивка интересная.

Он предугадал ее следующий жест, сумел дать отпор нарастающему страху и потому только выжил. Той ночью те, кто поддались кошмарам, так и не увидели, как чернильная тьма, собираясь клубами вязкого тумана, позже отступила.

После победы над собственными страхами, защитники лагеря с удвоенной силой принялись за тварей мрака. Красные драконы очистили холмы Гранатового убежища и спустились в долины Сумеречного Нагорья. Роммат видел оранжевые всполохи драконьего пламени далеко внизу. Тьма, как единый океан смерти, под натиском драконов отхлынула к Грим-Батолу.

Уже тогда Роммат был сбит с толку, им скорее владела растерянность, чем радость. А выжившие и уцелевшие сформировали передовые отряды и бросились на подмогу драконам. Бой продолжился. Весь этот короткий новый день Верховный Магистр уничтожал обессиленных под лучами солнца чудовищных тварей, надеясь, что встретит Безликого, подобного Ка'аз-Рату, настоящего вестника Древних Богов.

Но обитатели Грим-Батола не выдавали себя. Крепость тонула в кромешной тьме, заброшенная и необитаемая. Роммат уже видел ее такой, когда впервые оказался под ее сводами. Когда гулкие пустые коридоры разносили эхом его шаги, а в гигантских залах завывали ветра.

Роммат утратил бдительность. Какая-то тварь полоснула его когтем. Другая потянулась к горлу. Конечно, он уничтожил их. Он глядел на их пылающие на земле трупы и понимал, что с Первым Сумеречным Советником покончено. Раз и навсегда.

На закате он вернулся в лагерь. Его рана была незначительной, но он позволил лекарям перебинтовать руку. После он присоединился к лорду-правителю Кель-Таласа на церемонии погребения павших.

Роммат вздрогнул, когда порыв ветра донес до него знакомые песнопения. Бывшие обитатели Грим-Батола взирали на пламя с отдаленной горной вершины. Культисты держались особняком, они до сих пор не сменили фиолетовых плащей. Для них смерть до сих пор не обходится без огня, подумал Роммат, когда же они поймут, что их обвели вокруг пальца?

От Роммата не ускользнуло, как скривилась от молитвенных песен во славу Н-Зота Хранительница Жизни. Алекстраза обменялась красноречивыми взглядами с Малфурионом, Верховный друид только пожал плечами в ответ: мол, что с них возьмешь.

И тогда за спиной могучего друида Роммат разглядел женщину со светлыми волосами.

Джайна Праудмур все еще в тени, подумал он. Джайна тратила волшебные силы на зачарованных белок и охранные заклинания. В то недолгое сражение с собственным кошмаром темной ночью Роммат видел, на что она способна. Но ни той ночью, ни после волшебница не участвовала в боевых действиях и не покидала Редута. Роммат не видел логичных объяснений тому, что один из сильнейших магов Азерота бездействовал и прятался за спиной Верховного друида.