Страница 18 из 101
«Черная стая возродится», — тем же вечером в Драконьем Чертоге пообещал ей Ноздорму. Что могло быть безумнее этих слов, прозвучавших в дни Катаклизма? Тогда это ужаснуло Алекстразу.
Сейчас ее отношение к Нелтариону изменилось. Ноздорму всегда добивался этого, хотя и не мог раскрыть правды раньше времени. Алекстраза, разумеется, вряд ли кинулась бы спасать Аспекта Земли из Грим-Батола, как поступила Изера. Сомнений больше не оставалось. Только с помощью целительных способностей Изеры черный дракон мог остаться в живых после всего, что ему довелось пережить. Они с Малфурионом, в отличие от Ноздорму, не учли дара Изеры.
Она уняла внутреннюю дрожь и посмотрела на сестру.
— Ты сказала, что твой Сон окончен. Почему именно сейчас?
Алекстраза догадывалась, в чем причина, но хотела услышать это от самой Изеры. Знала ли Изера о спасении этого мира? Рассказал ли ей Ноздорму о принесенной жертве? Возможно, объяснил, как им поступать дальше?
А что если здесь, во Сне, ужаснулась Алекстраза, вовсе не Нелтарион сейчас нуждается в помощи Изеры? Ведь ничье имя не было произнесено. Пережитые в долгую ночь кошмары вновь напомнили о себе. Алекстраза понимала, что ей не убежать от них и того сомнения, что они породили в глубине ее души.
— Ноздорму просил меня дождаться часа, когда падут Оковы Древнего Бога, — ответила ее младшая сестра, подтверждая невысказанные мысли Королевы. — Только после этого я могла покинуть Сон, не подвергая его опасности. До тех пор, как Хранительница Сна, я берегла его изнутри, пресекая любое проникновение темных сил.
— Случалось и такое?
— О да, — кивнула Изера, — и довольно часто. Но я зорко охраняла неприкосновенность Сна. Изумрудный Сон очень важен теперь, когда пали Оковы.
— Почему?
— Позволь прежде спросить тебя, восстановилась ли Нить Жизни?
Алекстраза кивнула.
— Хорошо, — отозвалась Изера, — я чувствовала во Сне, как ослаб натиск Древнего. Не представляю, что довелось пережить на поверхности в час его свободы.
— Нам пришлось нелегко, — сдержано ответила Алекстраза, силой воли отгоняя ожившие воспоминания.
— Догадываюсь, что Ноздорму не рассказал тебе о предназначении Сна? Чем должен был стать Сон, по мнению Титанов, его создавших?
— Нет.
— Сейчас я, наконец, расскажу обо всем. Изумрудный Сон, созданный Титанами, не был своего рода пробной версией мира, как вы считали все эти годы. И он не был создан лишь для того, чтобы друиды обретали здесь единение с природой. Каждое живое существо, после определенных ритуалов, может попасть в Сон. Для этого необязательно засыпать, как считается сейчас. Этот мир прекрасен в своем равновесии; Титаны понимали, что Азероту никогда не стать таким. Титаны не преуменьшали нависшую над миром угрозу Древних Богов. И предполагалось, что однажды, когда Древние вернут былую мощь, создания Титанов смогут укрыться в мире Изумрудного Сна. Бегство в замкнутое и защищенное от хаоса пространство. Мы могли бы продержаться здесь. Какое-то время, разумеется.
— Когда три Древних возродились, мы могли сбежать в Изумрудный Сон?! — воскликнула Алекстраза.
В голове не укладывалось. Она смирилась с обреченностью того мира, но, оказывается, у них оставался шанс! Если бы они спаслись, то… Никогда не прожили бы свои нынешние жизни. Их судьбы развивались бы без участия бронзового дракона, по крайней мере, такого значительного участия, как сейчас.
Они — те настоящие, те первые, что проживали свои жизни, как считали нужным, — они выжили бы. Но стали бы затворниками, пленниками Изумрудного Сна. Неподвластный осознанию мир идеального равновесия, скрытый за порталами внутри мира хаоса.
Алекстраза никогда не узнает, почему она выбрала сражение, приведшее ее саму и ее стаю к гибели. Если только не научится поворачивать время вспять, что вряд ли, ведь больше никому подобное не по силам. Так стоит ли лить слезы об упущенных возможностях в прошлой жизни? Ей сполна хватает неразрешенных загадок и в настоящем.
— Могли, — ответила на ее восклицание Изера. — Но Ноздорму не захотел отвечать, почему мы отказались от бегства. Я едва поспевала за его мыслью, он то и дело переспрашивал меня, все ли я поняла правильно. И в довершение показал мне видения гибели мира, где я оказалась один на один с Древним. Я едва спаслась, хотя видения и не могут убивать, как мне казалось. Я перенеслась в Изумрудный Сон, где и ждала все эти годы предсказанного. Аспект Времени рассказал мне об ином спасении и о другом предназначении Сна. Он рассказал мне об Азаро-Те и Нити Жизни.
— Тебе известно даже об Азаро-Те… — потрясенно прошептала Алекстраза.
— Прости, сестра. Мне многое известно, но я не могла вмешаться раньше. Иначе наша борьба была обречена. Ноздорму сказал, что мальчик-дракон сумеет восстановить Нить ценою собственной жизни. Правильно?
Ветер обдал Королеву драконом холодом. Хотелось обернуться, чтобы убедиться, что кошмар не ожил, не стоит позади и не буравит пронзительно-синим взглядом ее спину.
Алекстраза кивнула.
— Значит, мальчик-дракон и правда в Грим-Батоле? — уточнила Изера. Ей хотелось знать подробностей настоящей истории. Но Алекстраза вновь ограничилась кивком. — Ну, ладно, — продолжила младшая сестра после паузы, — Ноздорму велел мне пробудиться после того, как падут Оковы, а Нить восстановится. Это могло занять дольше времени, но каждая минута была на счету. Напор темных сил скоро стих. Мальчик управился на редкость быстро с такой сложной задачей. Освободившись от Сна, я направилась в Грим-Батол.
Алекстраза облизнула пересохшие губы. Тучи цвета тины набежали на изумрудное солнце, стало прохладней.
— Продолжай, — попросила Королева.
— Вижу, как тяжело тебе слышать это, — с участием ответила Изера, — но пойми, он не мог противиться Зову.
— Ты спасла его? Вызволила из Грим-Батола?
— Верно.
— Кого именно?
Изера выглядела озадаченной.
— Кого именно?! — воскликнула она. — Разве я могла спасти кого еще, кроме Нелтариона?
Алекстраза на миг прикрыла глаза. Нелтарион. Разумеется.
— Нелтарион здесь?
— Он едва жив, Алекстраза. Не питай к нему ненависти. Ему довелось пережить слишком многое. Он разучился чувствовать боль. Должно быть, он привык к постоянной непрекращающейся боли. Его тело сплошь покрыто ранами. Древний не щадил его.
— Я не питаю к нему ненависти.
По тому, как младшая сестра сузила зеленые глаза, Алекстраза поняла, что Изера не поверила ей. Она не собиралась объясняться дважды.
— Отведи меня к нему.
— Он погружен в глубокий сон. Его раны слишком серьезны.
— Когда он сможет говорить? У меня накопились к нему вопросы.
— Не терзай его и себя, сестра, понапрасну. Прошлого не изменишь…
— Изера, — прервала ее исповедь Алекстраза, — Древний Бог нуждался в Аспекте Земли, чтобы разомкнуть Оковы Тверди. Оковы пали. Но Нелтарион остался жив. Ноздорму велел тебе прибыть после того, как… — она задохнулась, подбирая слова, — как Нить Жизни будет восстановлена. Нелтарион должен был погибнуть в тот самый миг, когда разомкнул Оковы. Ты не успела бы спасти его. Некого было бы спасать. Аспект отдает жизнь в обмен на свободу Древнего. Но он здесь и поэтому я спрашиваю, когда Нелтарион придет в себя?
Изера выдержала взгляд Алекстразы.
— Вижу, ты знаешь то, что неизвестно мне.
— Все наши знания, оставленные Ноздорму, разрознены, — со вздохом ответила Алекстраза. — Наша беда в том, что мы никак не можем собрать их воедино.
— Пойдем, — решилась Изера. — Ты и сама убедишься, насколько он плох. Мои руки опускаются: признаюсь, не ожидала застигнуть его в таком состоянии. Его пребывание в Изумрудном Сне ограничено. Вот в чем причина моего беспокойства. Очень скоро Нелтариону и всем нам придется покинуть Сон. Боюсь, что вне Сна раны убьют его, если не заживут достаточно к тому времени.
Алекстраза пошла рядом с ней по цветущему лугу.
— Почему мы должны покинуть Сон?
Изера всплеснула руками.