Страница 41 из 52
Так оно и произошло – через педагогику, через литературоведение, через литературную критику, в которых Абрамов стал сразу известен именно потому, что понимал литературу не как искусство словом, а как искусство слова, – он пришел к словесному творчеству, доказывая (увы, один из немногих!), что литература может и должна быть «словесной живописью», как называли ее еще в древности.
Признаюсь честно – на протяжении последних двадцати лет наши отношения с Федором не были безоблачными; тому виной и некоторые внешние обстоятельства социального характера, которые мы не всегда оценивали одинаково, и некоторые личные слабости характера – как Федора, так, наверно, и мои. Не хочу делать эти недоразумения общественным достоянием, но не могу не сказать: тогда, когда Федор Абрамов осознавал сделанную им ошибку, он имел мужество не только признать это, но и стремился исправить ее – и в своем творчестве, и в своих отношениях с друзьями. А это, думаю, одно из самых редких и самых ценных качеств, которые встречаются и у малых, и у больших людей.
Суровые и светлые годы филфака
Из статьи Антонины Рединой
Третьекурсник Федор Абрамов, поражавший товарищей своей необычной работоспособностью, неистовым стремлением к знаниям, уже в который раз упрашивает секретаря деканата Марию Семеновну Лев:
– Дайте мне, пожалуйста, адрес Валентины Александровны Приходько. В квартире профессора Марии Александровны Соколовой мне сказали, что она уехала к Приходько.
– Не могу. Какой уже по счету адрес вы у меня просите? Подавшись вперед, не желая никому уступать в этот момент, Федор, по-северному окая, приводит все доводы и резоны:
– Я сегодня же (было воскресенье. – А. Р.) должен найти Марию Александровну и сдать досрочно экзамен по русскому языку. Поймите, не могу же я идти добровольцем на фронт с академическими хвостами!
И Мария Семеновна сдается: доводы убедительны. И упрямство студента ей по душе.
Защищая подступы к Ленинграду, Федор Абрамов воевал храбро, честно.
…Передовой край обороны под Колпином. Ударному батальону приказано делать проходы в проволочном заграждении, поставленном фашистами. Место открытое – болото…
Под минометным огнем, с ножницами и противотанковой гранатой в руках, ползет Федор Абрамов к заграждению. Горько на душе – много на этом жестоком поле пало товарищей. И он идет мстить за поруганную землю, за оборванные жизни ровесников. Но пулеметная очередь прошивает и его самого. Потеряв сознание, истекая кровью, лежит молодой солдат без движения. И уже заметает его поземка… Ночью, посчитав Абрамова мертвым, бойцы специальной команды волокут его на плащпалатке к братской могиле. Обессилевшие солдаты с трудом передвигаются.
Один из них, споткнувшись, проливает на лицо Федора горячую воду из своего котелка. И раненый боец, выведенный из шока, стонет.
Мне навсегда врезался в память этот драматический эпизод из биографии моего студента, ныне талантливого писателя Федора Александровича Абрамова.
Леонид Сокольский и Федор Абрамов. Студенты 3 курса ЛГУ. Незадолго до ухода в ополчение. Июнь 1941 года
Пятая группа филологического факультета ЛГУ. Стоят: вторая слева – Людмила Крутикова, четвертый – Леонид Сокольский, пятый – Семен Рогинский, шестой – Яков Либерман. Сидит вторая справа – Тамара Голованова
После блокадного госпиталя. 1942 год
Курсант Архангельского военно-пулеметного училища. Март 1943
Следователь контрразведки «СМЕРШ». Август 1943 года
В день Победы в Петрозаводске. В. Михайлов (сотрудник контрразведки), Ф. Абрамов
Федор Абрамов, Федор Иванович Ястребов, Василий Андреевич Новоселов. 14 мая 1945 года
После демобилизации. Октябрь 1945 года
Письмо ректора ЛГУ А. А. Вознесенского (фотокопия документа)
Студент 5 курса. 1948 год
На Университетской набережной около филологического факультета ЛГУ Людмила Микитич и Федор Абрамов. Весна 1948 года
Вечер встречи сокурсников через 30 лет. Филологический факультет ЛГУ. 1968 год. Стоят: Яков Либерман, Людмила Крутикова, справа – Федор Абрамов. Сидит слева Тамара Голованова
Вечер встречи сокурсников через 40 лет. Актовый зал ЛГУ. 1978 год
На выставке художника Е. Е. Моисеенко в Русском музее. Ленинград. 1982 год
Веркола. 1976 год
Приложение
О службе Ф. А. Абрамова в органах контрразведки
В хорошо изученной биографии Ф. А. Абрамова есть период – после возвращения его с фронта и лечения в госпиталях, – до последнего времени остающийся малоизвестным для исследователей и почитателей таланта нашего земляка. Сам Абрамов следующим образом характеризует те годы: «Провел три месяца в родных краях, потом снова ушел в армию, служил в нестроевых частях с лета 1941-го (видимо, описка, на самом деле – 1942-го. – А. К.) по 1945-й: был заместителем политрука роты, год работал в особом отделе Архангельского военного округа» (Лит. газета. 1983. № 15. 13 апр.). В действительности Ф. А. Абрамов проходил службу в Отделе контрразведки НКО «Смерш» Архангельского военного округа, дислоцировавшегося в Архангельске, с апреля 1943 по октябрь 1945 года. О возможных причинах, побудивших Абрамова столь лаконично описать свою службу в контрразведке, скажу несколько ниже. А пока, соблюдая хронологию событий и опираясь на впервые вводимые в оборот документы личного дела сотрудника ОК НКО «Смерш» Ф. А. Абрамова (дело находится на постоянном хранении в архиве ФСБ РФ), попробуем проследить его военную судьбу.
Июнь 1941 года застал Федора Абрамова студентом третьего курса филологического факультета Ленинградского государственного университета. 14 июля 1941 года Абрамов добровольно вступил в ряды народного ополчения г. Ленинграда. Фронт подходил все ближе, к осени 1941-го бои велись уже в ближайших пригородах северной столицы. Абрамов в качестве рядового – пулеметчика 377-го артиллерийско-пулеметного батальона – участвовал в тяжелых боях по обороне города. Жестокость тех боев проглядывает в сухих строчках официального документа «Обстоятельства моих ранений», написанного Абрамовым при поступлении на службу в Смерш: