Страница 9 из 24
превратили ее в яблоко раздора межу советником и губернатором. Колобов неоднократно
пытался забрать ценного сотрудника с неплохими внешними данными себе, а Штурмин
активно сопротивлялся, поясняя, что без Верочки со всем объемом взваленных на него дел
ни за что не справится. Была Вера обаятельной и скромной, с иссиня-черными волосами и
медовыми теплыми глазами, с чувственными губами и кожей смуглого, золотисто-
бронзового оттенка, в теле, но совсем не полная. С выпуклостями и округлостями,
изгибами и плавными линиями в положенных женщине местах, с четко ощущаемой
талией и небывалой статью. Некоторые сплетники, коих в любом коллективе всегда
найдется в достатке, поговаривали, что происходила Вера из старого сванского рода,
проживавшего издревле на северо-западе Грузии: отсюда и красота почти неземная, и
грация благородная.
Сейчас же на пергаментном лице с правильными чертами не осталось ни кровинки,
безжизненные глаза, оттеняемые темными полукружиями, ввалились и высохли, щеки
опали, и плечи согнулись точно под невыносимым грузом. Нижняя губа неровно
подрагивала. Вся свойственная ей привлекательность, испугавшись увиденного недавно
лика смерти, растаяла в одночасье, оставив болезненную бледность и морщины скорби.
От зрелища Леднева передернуло. Перед ним сидела согбенная старуха, человек,
мигом проживший к своим еще лет тридцать или сорок жизни. Абсолютно сломленный,
потерявший смысл существования. Она бы билась в истерике, и только введенное врачом
«скорой» успокоительное удерживало от активного проявления чувств.
Не выдержав, Лосневский отвернулся к окну.
Вера, ссутулившись, сидела на стуле и вопросительно смотрела на двоих вошедших в
кабинет мужчин, вяло теребя пальцами подол юбки. А они молчали, не зная, как начать
разговор, чувствуя свою слабость перед всепоглощающим ужасом развернувшейся
человеческой трагедии.
Представив следователя и умолчав о собственном участии в расследовании, Леднев
назвал только имя-отчество.
– Мы знаем, что вам очень трудно сейчас говорить, Вера Георгиевна, но не могли бы
вы рассказать, как все случилось? – говорил он медленно и тихо, даже немного вкрадчиво,
опасаясь, что Вера замкнется в себе, и тогда из нее слова не вытянешь.
Она долго мерила их взглядом, переводя глаза от одного к другому, прежде чем
произнести хоть слово. Затем все же разжала губы.
– От чего же? Я уже почти в порядке. – Ее тон был нейтрален – сказывалось действие
успокаивающего – и речь замедлена. – Еще вчера Борис Андреевич просил меня выйти в
субботу, чтобы помочь разобрать бумаги. Он с головой закопался в документах по "Золотым воротам",
а сроки, на сколько я знаю, поджимали. Проект вступает в активную
стадию, нужны согласования…
– И часто вам приходится трудиться в выходные? – полюбопытствовал следователь.
– Да. Это нормальная практика. У нас ненормированный рабочий день. Иначе не
успеть. Но Борис Андреевич всегда относился ко мне с пониманием. Не требовал
невозможного. Сам-то работал с раннего утра и – часто – до глубокой ночи. А у меня
ребенок. Он меня и отпускал, когда надо, и прийти позже иногда позволял. Сегодня
собирался с шести работать, а мне сказал часам к десяти подходить.
– Как вы обнаружили труп? – при слове «труп» Вера вздрогнула.
Закатив глаза, она воскрешала в памяти страшную картину сегодняшнего утра. Ее нижняя
губа заметно задрожала.
– Я прошла в здание… Ваня, – шепотом Лосневский пояснил, что это она про
постового полицейского на входе, – сказал, что Штурмин уже давно работает, а я
опаздываю… Он всегда надо мной подтрунивает… Поднялась на третий этаж, удивилась,
что двери в приемную и в кабинет Бориса Андреевича открыты настежь – он обычно
закрывается, чтобы ему не мешали ходоки всякие – и зашла поздороваться. А там… – она
замолчала, принявшись раскачиваться на стуле из стороны в сторону, и Леднев искренне
пожалел, что они отпустили «скорую». Молчание длилось несколько минут, и все это
время они испытывали на себе гнетущее воздействие тишины. – Штурмин сидел,
откинувшись, в кресле. Вокруг все было в крови.
– Вы видели кого-нибудь?
Вера замотала головой.
– Нет. Никого не было.
– Куда-нибудь отлучались до приезда полиции?
– Нет… Да. Я испугалась. Побежала к Ване… Потом вернулась обратно: не могла
поверить, что Борис Андреевич мертв.
– Вы что-либо трогали? К чему-то прикасались в кабинете? Может, что-то убрали или
переложили автоматически?
Отвечая механически, Вера почти не выражала эмоций. Только красивые длинные
пальцы теребили юбку, и дрожала обескровленная губа.
– Нет, я даже не заходила в кабинет. Так и стояла в дверях, оперевшись на стену. Не
могла поверить… Мы же с ним вчера прощались, он улыбался. Он живой был!
Понимаете?! Живой… – она хотела кричать, но не могла. Эмоции рвались наружу, но не
находили выхода.
Дав Вере немного успокоится, Леднев задал следующий вопрос:
– Вы говорите, что Штурмин собирался прийти на работу к шести. Он ждал кого-то,
может, хотел с кем-то встретиться?
Немного подумав, Вера ответила:
– Да нет. Он всегда приходил на работу рано. Вчера сказал, что за сегодня/завтра
необходимо закрыть вопрос с «Золотыми воротами». Иначе головы не сносить.
– Он так и сказал, – поинтересовался Виталий Лосневский, – «не сносить головы»?
– Да. Имея в виду, что губернатор будет очень недоволен. – В отличие от следователя,
она не видела ничего предосудительного в расхожей фразе. – Ведь «Золотые ворота»
находятся под личным контролем Юрия Алексеевича.
Василий Петрович с Виталием переглянулись: они пока понятия не имели, что такое
«Золотые ворота», которые настойчиво упомянала секретарь погибшего.
– Расскажите, пожалуйста, про «Золотые ворота», – попросил Леднев. – Какие
согласования вы должны были подготовить к понедельнику?
– Разрешение на строительство. Разделение полномочий и зон ответственности.
Проектную документацию. Не будет ли нанесен урон окружающей среде… Борис
Андреевич всегда щепетильно относился к своим обязанностям. Никогда визу не поставит
на документы, пока досконально не изучит все нюансы. Вчера экологи подготовили отчет
о своем видении проекта – надо было ознакомится… Здесь же цена ошибки или
некомпетентности – миллионы! «Золотые ворота» – это огромная стройка. Не только по
меркам Южноморска, но и, думаю, всей страны… Теперь, конечно, ничего не будет.
– Почему не будет?
– Растащат, – тихо пояснила Вера. – Разворуют. Без Бориса Андреевича ничего
хорошего из этой затеи не выйдет. Он же никому не давал ни копейки из проекта вынести,