Страница 11 из 24
прекрасно… Последняя ссора при мне произошла. Прямо в кабинете. Они долго поездку
планировали, время подбирали, наконец, в Турцию билеты купили: Штурмин давно
обещал супругу на лыжах научить кататься. Я сама отель им бронировала… Так в самый
последний момент Борис Андреевич вынужден был отказаться, так как по «Золотым
воротам» переговоры затянулись. А Елена Николаевна несколько лет ждала момента, когда
из дома вырваться получится… Вот и сорвалась…
– А почему в Турцию, а не в России? – спросил следователь.
– Потому что! – отрубила Вера, не повышая голоса. – Там сервис получше, чем у нас.
Да и Елена Николаевна настаивала – здесь Штурмину отдохнуть не дал бы никто:
личность известная: и в отеле бы достали при необходимости, и на работу бы выдернули
все равно. А между Турцией и Россией – море и государственная граница. Психологически
дальше кажется, и что греха таить – всегда можно сослаться, что билетов на самолет не
было… Но видите, ничего не вышло…
– И то верно, – согласился Леднев. – А при последней ссоре супругов Штурминых вам
в глаза ничего не бросилось?
– Ничего. Никто никого убить не грозился. Обычное дело: супруги повздорили. На
Руси всегда говорили: милые бранятся – только тешатся…
– Угу, – не удержался Лосневский, – а еще: бьет, значит любит!
Леднев смерил коллегу недобрым взглядом, а Вера не придала словам никакого
значения, только отметила:
– Они и любили друг друга беззаветно. Штурмин никогда не позволял себе не то, что
руку на женщину поднять, голоса не повышал. Если уж срывался, то что-то из ряда вон
выходящее должно было случиться. А такого почти не бывало… Кстати, после ссоры из
кабинета они под руку вышли. Помирились сразу же.
– А почему, вы говорите, по «Золотым воротам» переговоры забуксовали? –
следователь вернулся к версии, которую считал знаковой.
– Я и не говорю, – отмахнулась Вера. – Там проблемы какие-то возникли: то ли с
регистрационными документами какими-то, то ли задержки с финансированием –
Штурмин меня не посвящал досконально, а я излишним любопытством не страдаю.
Лосневский что-то пробубнил в ответ, явно недовольный полученной информацией.
– При вашей работе – весьма похвальное качество, – улыбнулся Леднев, но его
реверанс остался незамеченным. – Скажите, Вера Георгиевна, должно быть, при такой
деятельности и огромном обаянии у советника отбоя не было от женского пола?
Ему показалось, что глаза женщины потемнели, став цвета каштанового меда, и в них
просквозила горечь.
– Борис Андреевич никогда не страдал от отсутствия внимания со стороны женского
пола. Это правда. Но никогда, простите, не волочился за каждой юбкой. Я думала, что
таких мужчин не существует в природе, – она запнулась, но затем продолжила. – От меня
самой муж ушел к другой… Но оказывается, еще встречаются. Они, как динозавры,
вымирающий вид. Один на тысячу, или даже на миллион. – Ее голос дрогнул, но
наполнился нежностью, которой раньше не было. – Он очень обходителен был с
противоположным полом, всегда внимателен, при встрече улыбался и спрашивал, как
дела. Не для проформы, а действительно интересовался. Разговор мог поддержать на
любую тему… Вокруг него всегда было много женщин. И почти все в него были
влюблены, – уловив ухмылку на лице следователя, она добавила. – Далеко не каждый
может понять, о чем я говорю. Его любили, но не так, как вы себе представляете, а в самом
хорошем смысле этого слова. Штурмин очень светлый был, дружелюбный, несмотря на
занимаемый пост и всю грязь, в которой надлежало разбираться. Его нельзя было не
любить: и молодые, и женщины в возрасте… Это чувство сродни тому, какое рождается у
малыша: он ничего не хочет взамен, просто любит. Поверьте, такое случается.
Виталию стоило больших усилий, чтобы стыдливо не опустить глаза перед укором
Веры Глонти. Столько силы, любви и скорби слышалось в ее словах.
– А вы как относились к советнику? – поинтересовался Леднев. – Вы же работали со
Штурминым с самого начала?
– Да, – воспоминания об уже бывшем шефе возвращали ее к жизни. – У Бориса
Андреевича не было в Южноморске другого секретаря кроме меня… Но если вы о
личном… – Она вдруг перестала раскачиваться и выпрямила спину, с вызовом взглянув на
Леднева с Лосневским, и голос ее, не став громче, обрел тем не менее твердость. – Я
никогда не была в его постели и не испытывала домогательств с его стороны. Хотя
признаюсь, как и многие, была в него влюблена. Это чувство платоническое, без
притязаний. И Борис Андреевич никогда не давал повода ни мне, ни кому другому. Просто
пообщавшись с ним, понимаешь, что такое настоящий Мужчина, что такое Крепкое
мужское плечо. Заряжаешься его мощнейшей энергетикой… А он всегда любил свою
жену. И мы вдвойне уважали его за это.
– Скажите, – Лосневский кинул взгляд на Леднева, точно ища немого согласия, – при
таком большом количестве поклонниц мог ли кто-то из них желать смерти Штурмина?
Ответила Вера не сразу, долго взвешивая ответ, понимая, что от ее слова зависит
возможность поимки убийцы.
– Не думаю. Чтобы возжелать лишить человека жизни, надо иметь веские причины.
Затаить обиду. – Теперь она сидела ровно, но пальцы продолжали теребить уже не подол
юбки, а тонкий золотой браслет, снятый с запястья. – А Борис Андреевич не мог никого
обидеть, в любой ситуации оставался предельно тактичным…
Разговор с секретаршей погибшего не проливал свет на сегодняшнее ЧП. Конечно,
Леднев и не надеялся, что она назовет следствию имя потенциального убийцы, но верил,
что удастся нащупать какие-то точки преткновения. Пока же он «стрелял» наугад.
– Вера Георгиевна, в силу занимаемой должности вы проводили с советником
времени больше, чем кто-либо другой. Постарайтесь припомнить, может, в последнее
время что-то происходило со Штурминым? – он замолчал, позволив осознать важнейшую
роль, которую отводит ей следствие. – Возможные перепады настроения, необоснованное
возбуждение? Какие-то незнакомые лица в его окружении, непонятные звонки? – Василий
Петрович подался вперед, интонации его вновь приобрели доверительные нотки. – Если
что-то действительно происходило вокруг советника, вы должны были это видеть.
Должны были почувствовать. Вера, помогите нам найти убийцу Штурмина! – последние
слова прозвучали как призыв к действию.
Вера вздрогнула и насупилась. Ее пальцы остановились, выронив браслет на пол, но
она даже бровью не повела, погруженная в собственные мысли. Как бы ей хотелось
покарать убийцу, найти негодяя, лишившего Южноморский край самого светлого и
дорогого, отобравшего жизнь у верного друга, любящего мужа, заботливого отца…
– Нет, – она замотала головой. – Ничего особенного. Борис Андреевич последние
полгода был хмур, может быть чуть больше, чем обычно, но я связываю это с его плотным
графиком. Он не успевал отдыхать, ему некогда было спать. А с определенного времени,