Страница 7 из 81
В эту минуту озарил Господь ум Авраама мудростью, и так отвечал он Нимроду:
– Позволь мне слово сказать не в укор, но в хвалу тебе.
– Говори, – сказал Нимрод.
– Исконный порядок в природе таков: солнце всходит на востоке, а заходит на западе. Так вот, прикажи, чтобы завтра оно взошло на западе, а зашло на востоке, и тогда я признаю, что ты подлинно господин над всем творением. И еще вот что: для тебя не должно быть ничего сокровенного. Скажи мне сейчас: что у меня в мыслях и что я сделать намерен?
Нимрод задумался, важно поглаживая рукою свою бороду.
– Нет, – продолжал Авраам, – напрасно ты ищешь ответ. Не владыка вселенной ты, а сын Хуша. И если бы ты действительно был Богом, то отчего ты не спас отца своего от смерти? И также, как ты отца своего не спас от смерти, ты и сам не спасешься от нее.
Тут Нимрод обратился к Фераху, говоря:
– Не заслуживает ли жестокой кары сын твой, отрицающий божественное всемогущество мое? Он должен быть сожжен!
И, обращаясь к Аврааму, продолжал:
– Поклонись огню как божеству, и я пощажу тебя.
– Огню? – ответил Авраам, – не правильнее ли поклониться воде, которая тушит огонь?
– Хорошо, поклонись воде.
– Не поклониться ли лучше облаку, насыщенному водою?
– Я и на это согласен, поклонись облаку.
– Но разве не сильнее ветер, разгоняющий облако?
– Поклонись же, наконец, ветру!
– Но разве человек не преодолевает и силу ветра?
– Довольно! – воскликнул Нимрод, – я поклоняюсь огню и тебя заставлю ему поклоняться.
– Бросить его в огонь! – приказал он слугам, – и увидим, спасет ли его тот Бог, которому он поклоняется.
Повели Авраама к калильной печи, связали его, распростерли на каменном помосте, обложили дровами с четырех сторон, с каждой стороны на пять локтей в ширину и на пять локтей в вышину, и подожгли. Видя это, соседи Фераха и прочие сограждане его стали наступать на него с угрозами, говоря:
– Стыд и позор тебе! Не сам ли ты говорил, что сыну твоему суждено унаследовать и земной мир, и загробную жизнь, и ты же предал его Нимроду на казнь!
Но сам Всевышний сошел с неба и спас Авраама от смерти. (Т. д. Ел.; Бер. – Р., 38)
В ту минуту, когда Авраам был брошен в печь, воззвал архангел Гавриил к Господу:
– Владыка миров! Позволь мне сойти, остудить печь и спасти праведника.
– Нет, – ответил Господь, – Я Един в вышних, а он един на земле. Единому и подобает спасти единого. Но и тебя, Гавриил, ждет подвиг: ты в свое время спасешь троих из потомков его[9]. (Пес., 118)
И зазвучал Аврааму голос нагорный:
Я был с тобой, когда, во славу Божью,
Бесстрашно в лютый пламень ты сошел
И на земле к святыне веры чистой
Народам путь свободный указал.
Тебя избрал и возлюбил Я прежде,
Чем первую денницу Я зажег, – И благодатна жизнь твоя для мира,
Как благодатны росы для полей. (Бер. – Р., 39)
Авраам, оставаясь в Харане, подобен был сосуду, наполненному благовонным елеем, но закупоренному и лежащему без употребления, почему аромата его и не слышно. Откройте сосуд, дайте ему движение с места на место, и тогда только обнаружится сила его благоухания. И Господь сказал:
– Авраам, много добрых дел, много подвигов веры и благочестия ты можешь совершить. Встань же, пойди из земли твоей, от родни твоей, из дома отца твоего, и имя твое возвеличится в мире Моем. (Бер. – Р., 39; Ш. – Гаш. Р., 1)
«И я произведу от тебя великий народ».
И отчеканена была монета с изображением: на одной стороне – старика и старухи, а на другой – юноши и девушки (символ непрерывного возрождения и обновления жизни). (Бер. – Р., 39)
«И взял Авраам с собою Сарру, жену свою, и всех людей, которые были приобретены ими в Харране».
Дом Авраама служил гостеприимным приютом для всякого, и люди находили там не только радушный прием, но также и наставление в истинной вере. А приведение хотя одной души «под сень крыльев Шехины» (духа Божия) равносильно созданию ее и утверждению в жизни вечной. (Ш. – Гаш. Р.)
Приближаясь вместе с Саррою к границам Египта и зная дурные нравы потомков Мицраима, Авраам спрятал Сарру в сундук. У заставы стали его допрашивать, что он везет в этом сундуке.
– Ячмень, – сказал Авраам.
– Не пшеницу ли? – спросили надсмотрщики.
– Возьмите пошлины как за пшеницу.
– Может быть, перец?
– Возьмите как за перец.
– А не находится ли в этом сундуке золото?
– Я готов заплатить как за золото.
– А вдруг там окажутся шелковые ткани?
– Считайте как за шелковые ткани.
– Но в сундуке может быть и жемчуг?
– Пусть по вашему – заплачу как за жемчуг.
– Нет, – заявили они, – тут что-то неладное. В этом сундуке, должно быть, находится нечто необыкновенно ценное, и ты шагу не сделаешь прежде, чем сундук не будет открыт.
Пришлось подчиниться. И когда Сарра вышла из сундука, от красоты ее разлилось сияние по всему Египту. (Бер. – Р., 40; Танх.)
Желая, со свойственным ему радушием, достойно принять трех странников (ангелов), посетивших его у дуба Мамврийского, Авраам поспешил в шатер к Сарре заказать лепешки, масла и молока, а затем побежал к стаду «выбрать теленка нежного и хорошего». Но теленок побежал в сторону от шатра и скрылся в пещере Махпела. Проникнув в эту пещеру, Авраам невольно остановился, пораженный чудным видением: озаренные пламенем светильников, в гробнице покоились Адам и Ева, и благоухание исходило от останков первородной четы. Эту пещеру Авраам и избрал местом вечного успокоения для себя и для Сарры. (П. д. Ел)
II. Грехи Содома
Молясь о прощении грехов Содому и Гоморре, Авраам взывал к Всевышнему, говоря:
– «Судья всей земли поступит ли неправосудно»? Господи! Если Ты желаешь, чтоб мир устоял, отмени суд Свой, а исполнится суд Твой – миру не быть. Ты затягиваешь петлю с обоих концов; ослабь сколько-нибудь один ее конец – прости людям хотя часть их грехов, ибо иначе миру не устоять. (Бер. – Р., 49)
Содом находился в цветущем состоянии, и это сделалось причиною гордыни и порочности жителей его.
– Мы, – говорили они, – живем в покое и изобилии, – хлеб идет из Содома, отсюда же вывозится серебро, золото, драгоценные камни и жемчуг. Для чего нам пускать сюда странников, от которых один только убыток? Воспретим же посторонним вступать в пределы нашего города.
Четверо судей было в Содоме: Шакрой, Шакрурай, Зайфой и Мацли-дин[10]. Этими судьями были установлены такие правила:
Кто имеет вола, обязан пасти общественное стадо один день, а кто никакого скота не имеет – два дня.
Был там некий бедняк, сын вдовы; заставили его пасти стадо. Встал этот пастух и убил весь скот, а жителям заявил так: «Тот, у кого была скотина, получает кожу одного животного, а тот, кто скотины не имел, получает две кожи. Это будет вполне последовательно по вашим законам».
Далее:
Если кто отрежет ухо у чужого осла, животное поступает в полное его распоряжение до тех пор, пока не отрастет отрезанное ухо.
Если кто нанесет другому увечье, пострадавший вносит ему плату как за кровопускание.
Кто пройдет через мост, уплачивает четыре зуза[11], а кто переберется вброд – восемь зуз.
Попал туда однажды человек, по ремеслу шерстобит. Потребовали с него четыре зуза мостовой платы.
9
Хананию, Мисаила и Азарию.
10
Шакрой и Шакрурай от слова «шекер», т. е. ложь; Зайфой – от «зайфон» – подделыватель; Мацли-дин – извращающий правосудие.
11
Серебряная монета.