Страница 57 из 81
Придя однажды и не застав его дома, отправились в поле, где он в то время полол. Подошли к нему с приветствием, но он не ответил. К вечеру, набрав вязку хвороста, он направился домой. Дрова и мотыгу он нес на одном плече, а верхнюю одежду свою на другом. Всю дорогу шел босой, а чтобы перейти через ручей надел сандалии. Пробираясь через терновник, поднял повыше края одежды. При приближении его к месту, где он жил, жена вышла нарядной к нему навстречу. В дом он дал войти сначала жене, за нею вошел сам, а законоучителей впустил последними. Сел за обед, а их к столу не пригласил. Раздавая хлеб детям, старшему дал ломоть, младшему два ломтя.
Потом он сказал жене:
– Я знаю, законоучители пришли не иначе, как по поводу дождя. Пойдем поднимемся на кровлю и помолимся Господу, быть может, смилуется Всевышний и пошлет дождь. И пусть не говорят, что благодаря нам произошло это.
Придя наверх, встали он в одном углу, жена в другом и начали молиться. Первым появилось облако с той стороны, где стояла жена.
Сойдя вниз, он обратился к пришедшим, спрашивая:
– Чего ради, наставники мои, вы пришли ко мне?
Нас послали просить тебя помолиться о дожде.
– Ну что ж, – ответил он, – благословен Господь, избавивший вас от нужды в молитве Аба-Хелкии.
На это они сказали:
– Мы уверены, что только по твоей молитве пошел дождь. Теперь просим тебя, раби, объяснить непонятные для нас поступки твои:
– Почему не ответил ты на наше приветствие?
– Потому, – пояснил Аба-Хелкия, – что я нанят был на поденную работу и невправе был отрываться от нее.
– Почему ты дрова нес на одном плече, а плащ на другом?
– Плащ этот чужой, и мне одолжили его для надевания, но не для носки дров.
– Почему всю дорогу ты шел босой, а дойдя до ручья обулся?
– На суше видно, что2 под ногами, а в воде не видно.
– Зачем, перебираясь через терновник, ты поднял края одежды?
– Пораненное тело можно залечить, а платья не залечишь.
– Для чего при приближении твоем жена твоя вышла к тебе на встречу нарядной?
– Чтобы я не стал заглядываться на других женщин.
– Почему вошла в дом первою твоя жена, за нею ты, а нам дал ты войти последними?
– Потому, что вы недостаточно знакомы мне.
– Почему, садясь за стол, ты не сказал нам, по обычаю: «Садитесь и разделите со мною трапезу?»
– Потому, что хлеба было недостаточно, и я не хотел, чтобы вы благодарили меня напрасно.
– Почему старшему сыну дал ты один ломоть, а младшему два?
– Старший остается дома, а младший ходит в школу.
– Почему первым появилось облако с той стороны, где стояла и молилась твоя жена?
– Жена, бывая постоянно дома, подает бедному хлеб, и голод его немедленно утоляется. Я же подаю милостыню деньгами – и голод бедного не сейчас утоляется. (Таан., 23)
Ради малых сих
Ханан Ганехба был сыном дочери Хони Гамеагеля. Когда стояло бездождие, ученые посылали к нему детей из школ, которые, бывало, тянут его за края одежды, крича: «Отец! Отец! Дай нам дождя!»
И Ханан взывал к Господу:
– Владыко вселенной! Сделай ради малых сих, не различающих между Отцом, посылающим дождь на землю, и отцом, не во власти которого посылать дождь. (Таан., 23)
Гиллель старший
Вступление в академию
Рассказывают про Гиллеля, что он нанимался на поденную работу и, получая полдинарий в день, половину отдавал привратнику академии, а другую половину тратил на пропитание своей семьи.
Однажды случилось так, что он остался без заработка, и привратник не впустил его в академию. Тогда он взобрался на кровлю и, держась в полувисячем положении, припал лицом к решетчатому просвету, чтобы услышать слово Бога Живого из уст законоучителей Шемайи и Авталиона.
Случилось это, рассказывают, в канун субботы, в зимнюю пору. Выпал снег и засыпал его. Когда стало рассветать, Шемайя сказал Авталиону:
– Брат Авталион! Всегда в это время светло, а сегодня темно. На столько ли облачно сегодня?
Взглянули на верх и видят человеческий облик в просвете. Взошли на кровлю и нашли Гиллеля покрытым слоем снега в три локтя толщиною. Очистив его от снега, умыли, умастили елеем и усадили у очага.
«Этот, – сказали Шемайя и Авталион, – заслуживает, чтобы ради него и субботний покой нарушить». (Иома, 35)
Долготерпение Гиллеля
Был такой случай:
Двое заспорили о том, возможно ли рассердить Гиллеля.
– Уж я-то выведу его из терпения! – говорил один.
Побились об доклад в четыреста зуз[125].
Было это в канун субботы. Гиллель в то время собирался купаться. Пошел тот человек и, проходя мимо дверей Гиллеля, стал выкрикивать:
– Кто здесь Шиллель? Кто здесь Гиллель?
Оделся Гиллель и вышел к нему:
– Что угодно тебе, сын мой?
– Хочу задать тебе один вопрос.
– Спрашивай, сын мой, спрашивай.
– Отчего у вавилонян головы неправильной формы?
– Сын мой, – сказал Гиллель, – важный вопрос ты задал мне, – оттого, что у вавилонян нет хороших повивальных бабок.
Ушел тот человек. Но через некоторое время вернулся и вновь принялся выкрикивать:
– Кто здесь Гиллель? Кто здесь Гиллель?
Оделся Гиллель и, выйдя к нему, спросил:
– Что угодно тебе, сын мой?
– Хочу задать тебе один вопрос.
– Спрашивай, сын мой, спрашивай.
– Отчего у тармудян глаза больные?
– Важный вопрос, сын мой, задал мы мне, – должно быть оттого, что они в песчаных местностях живут.
Ушел тот человек, но вскоре вернулся и вновь давай кричать:
– Кто здесь Гиллель? Кто здесь Гиллель?
Отделся Гиллель и вышел к нему:
– Что угодно тебе, сын мой?
– Хочу задать тебе один вопрос.
– Спрашивай, сын мой, спрашивай.
– Отчего у апракийцев ступни широкие?
– Важный вопрос, сын мой, задал ты мне, – оттого, что они живут среди болот.
– Много еще вопросов я имею, но боюсь рассердить тебя.
Облачился в одежды Гиллель, сел и говорит:
– Спрашивай обо всем, что желаешь.
– Тот ли ты Гиллель, которого величают князем израильским?
– Да.
– Пусть же не будет много тебе подобных в Израиле!
– Почему, сын мой?
– Потому, что из-за тебя я потерял четыреста зуз.
– Будь же впредь осмотрительней. Ты не один раз четыреста зуз потеряешь, а рассердить Гиллеля тебе не удастся. (Шаб., 30–31)
«Вся суть Торы»
Был такой случай:
Приходит некий иноверец к Шаммаю и говорит:
– Я приму вашу веру, если ты научишь меня всей Торе, пока я в силах буду стоять на одной ноге.
Рассердился Шаммай и, замахнувшись бывшим у него в руке локтемером, прогнал иноверца.
Пошел тот к Гиллелю. И Гиллель обратил его, сказав:
– Не делай ближнему того, что себе не желаешь. В этом заключается вся суть Торы. Все остальное есть толкование. Иди и учись. (Там же)
«Хочу быть первосвященником!»
Еще был случай:
Некий иноверец, проходя по задворку школы, услышал голос читавшего из Писания:
«И вот одежды, которые должны они сделать: наперсник и ефод, и верхняя риза, и хитон тонкий, кидар и пояс».
– Для кого это? – спросил иноверец.
– Для первосвященника, – ответили ему.
«Пойду, – подумал тот человек, – приму иудейскую веру и сделаюсь первосвященником!»
Пришел он к Шаммаю и говорит:
– Обрати меня с тем, чтобы я стал первосвященником.
Шаммай прогнал его.
Пришел он к Гиллелю. Обратил его Гиллель и сказал:
– Не венчают человека на царство прежде, чем он не усвоит весь обиход царский.
125
Древняя монета – четверть шекеля.