Страница 31 из 46
В современном обществе их заменили представители региональных политических элит, контролирующие регионы. Центральная власть, если она хочет сохранить контроль над государством, вынуждена считаться с этими людьми.
Третью ступеньку занимают графы (ярлы в Скандинавии), первоначально – предводители дружин, затем – управляющие областями, назначенные милостью короля и управляющие от его имени. Именно на этом этапе у скандинавов начинают различаться понятия jarl – собственно ярл как правитель определённой территории и seajarl – «морской ярл», вождь дружины, по сути, пират.
Сегодня это – руководители территорий: мэры городов, главы администраций, назначаемые распоряжением сверху или избираемые местным населением.
Четвертую ступеньку делят рыцари и бароны – мелкие феодалы, часто не имеющие собственных вассалов. Изначально – это дружинники короля, мелкие скандинавские вожди-херсиры и все те, кто удостоился права носить оружие, в то время как у большинства свободного населения его отобрали. Между ними были распределены земельные наделы, некогда принадлежавшие общине, как плата за службу и как гарантия их лояльности сюзерену.
Сегодня это чиновники средней руки, контролирующие отдельные направыления и финансовые потоки, обслуга феодалов, топ-менеджмент предприятий.
Вся остальная масса населения, именуемая народ, находится в основании этой пирамиды. Формально вся эта толпа состоит из лично свободных крестьян и горожан (за исключением, естественно, настоящих рабов, коих в Средние века, как и сейчас, было очень мало), однако де-факто все они связаны непрямыми отношениями зависимости, основанными, в первую очередь, на земельных отношениях. Сегодня эта зависимость осуществляется через рабочее место. Принцип тот же – большая часть заработанного достаётся хозяину, работник же получает сумму, эквивалентную стоимости проживания на данной конкретной территории.
Первое, что сделали племенные вожди, претендовавшие на верховную власть, они присвоили себе право на землю, которая до этого принадлежала общине, а ещё раньше, до её заселения, была ничейной. Затем эту землю они раздали своим вассалам, поначалу на правах условного держания, как плату за военную службу. Таким образом, вся земля, являвшаяся главным, по сути, источником материальных благ, находилась в исключительной собственности феодалов, крестьянин же получал право на ней работать при условии соблюдения одного простого правила – львиная доля всего, что производилось в его хозяйстве, принадлежало хозяину земли и перераспределялось между правящей верхушкой, способствуя ещё большему её усилению.
На протяжении пяти-шести веков на примере скандинавов мы прослеживаем поступательное развитие общественных отношений от самоорганизации общин, являющейся прямым следствием логического развития первобытной демократии, до классической феодальной системы со всеми присущими ей атрибутами. Свод королевских саг – Хеймскрингла, «Круг земной», – весьма наглядно обрисовывает все эти процессы. В самом начале эпохи викингов – в период мирной колонизации необитаемых островов и первых грабительских набегов на побережье Англии, – скандинавское общество предстаёт перед нами в том виде, в котором его рисуют авторы ранних саг. Раннесредневековая Исландия – очевидный тому пример.
В этом контексте сама по себе эпоха викингов видится как попытка массового бегства свободного населения Скандинавии от новых порядков, которые несли с собой социальные изменения, происходившие в тот момент в скандинавском обществе.
Некоторое время спустя мы уже видим полноценные феодальные государства, созданные скандинавами у себя дома и на захваченных территориях, как, например, в Нормандии. Биография её первого правителя Роллона, Хрольва Пешехода исландских саг, показательна для характеристики социальной природы викингов. Младший сын в знатном роде, вступивший в конфликт с конунгом, пират, грабитель, торговец, военный предводитель, постоянно ищущий места для поселения – от небольшого острова Вальхерен до обширного герцогства Нормандского, и, наконец, феодальный правитель завоёванных им земель.
Если в отдалённом уголке мира, на окраине цивилизации, в Исландии северные поселенцы долгое время сохраняли древний общественно-политический уклад, то на землях, где период ломки старых порядков уже давно миновал, они форсированными темпами вливались в новую мировую систему, которая в самой Скандинавии сформировалась окончательно лет на триста позже.
Норманнские бароны, завоевавшие Англию в 1066 году, были потомками тех викингов, чьи предки вершили суд и решали важные вопросы на народных собраниях, однако в их обществе этих собраний уже не существовало – им на смену пришла сильная власть королей с новыми феодальными порядками, зафиксировавшими превосходство вооружённого и сильного меньшинства над бесправным и слабым большинством. Как пишет Г. С. Лебедев, на земле Британии начиналась эпоха викингов, с налетов дерзких разбойничьих банд «морских кочевников», бесстрашно бороздивших моря в поисках добычи и славы. На земле Британии она и закончилась, в столкновении кованых ратей феодального мира.
Реальная власть и иллюзия власти. Мы не случайно настолько подробно остановились на элементарной структуре классического феодализма, знакомой, в принципе, каждому по учебникам истории – это позволяет нам понять суть процессов, происходящих в системе общественных отношений, в том числе и в современном мире.
Разделение истории общества на рабовладельческий, феодальный и капиталистический периоды условно и вряд ли объективно. В эти различные периоды истории в обществе лишь наиболее заметно проявлялись определённые элементы его организации, существовавшие всегда, с самого момента его возникновения. Описанные в учебниках формы этих обществ в чистом виде не встречаются практически нигде – так, классический феодализм можно изучать на примере Франции и – вероятно – Японии. В остальных странах мы встречаемся с различными его модификациями и гибридными формами.
Единственным существенным отличием так называемого «капитализма» от классического феодального общества является то, что субъектом экономических, правовых и общественно-политических отношений становится не земельное владение, а хозяйственная структура – предприятие как самостоятельная экономическая единица, фактически мини-государство со своим бюджетом, законами, внутренней структурой и даже вооружёнными силами. Предприятия в современном мире являются основным источником материальных благ; собственно, они, а не отдельные граждане, выступают субъектами в отношениях с государством. Борьба за контроль над предприятиями, уничтожение или захват «вражеских» предприятий является основным сюжетом современного феодализма, так же как в классическом феодализме – захват земли врага.
Современная система управления предусматривает приоритет предприятий, гражданин для нее является лишь неким трудовым ресурсом, требующим возобновления – подкормки и удобрений. Для того, чтобы гражданин мог всерьез вести дела с государством, ему необходимо пройти определенную инициацию, связанную, как и любая инициация, с испытанием. Испытание состоит в том, чтобы гражданин стал предприятием – в наиболее простом случае зарегистрировался в качестве частного предпринимателя.
В политической сфере это проявляется, в первую очередь, в том, что субъектами политических процессов являются не отдельные граждане, а политические партии.
Конечно, современная экономика отличается от экономики средневековой, в первую очередь, развитой системой денежных отношений – это объективно обусловлено постепенным переходом от натурального хозяйства к хозяйству смешанному, которое включает в себя, помимо производства продуктов питания, ещё и торговлю, и промышленное производство, и ряд непроизводственных секторов экономики. При этом создаётся иллюзия того, что обществом управляют деньги, вернее, те люди, которым эти деньги принадлежат. Однако это следует рассматривать как одно из основных заблуждений индустриальной и постиндустриальной эпохи. Деньги – одно из грандиознейших изобретений человечества, равное по масштабности изобретению производящей экономики и оружия. По сути, первичны не деньги, а материальные блага, деньги же были придуманы как универсальное средство перераспределения материальных благ в пользу элиты, незадействованной в производственных процессах.