Тайна человека с кинжалом

— Ну как? — спросила мадам Робьон.

— Все в порядке, — ответил адвокат.

— Картину вернули?

— Да. Но на месте Руайера я бы немедленно ее продал.

— А как дела у тебя, Франсуа? Ты спал ночью? Что-то ты бледненький… Слава Богу, что с этим делом покончено. Ты чем-то расстроен?

— Нет, — покачал головой Без Козыря. — Все нормально.

И жизнь потекла как раньше, по крайней мере на первый взгляд. Без Козыря сдержал слово и не уезжал из Шатель-Гюйона. Иногда он снимал на пленку какую-нибудь сценку возле источника. И, конечно, ждал газет с сообщениями о происшествии в Ла Шенэ. И такие газеты действительно появились. Репортеры сообщали, что «Человек с кинжалом» вернулся в замок, но, поскольку никто из них не знал обстоятельств дела, они соревновались между собой в изобретении вариантов. Некоторые утверждали, что за картину была выплачена огромная сумма. Кое-где было упомянуто имя Робьона, что привело адвоката в ярость; впрочем, никто из газетчиков так и не понял, какую роль он сыграл в этой истории. Без Козыря, забавы ради, сочинил статью, которую он, единственный свидетель, знающий всю подноготную этого дела, мог бы написать. «Смелый подросток вырывает миллион из рук бандита. Пренебрегая опасностью, он ночью, на высоте нескольких метров от земли, проходит по узкому карнизу…» Зачем, впрочем, все это, если они не оценили его заслуг и к тому же запретили ему говорить правду? Так, растравляя свои раны, Без Козыря меланхолично бродил по парку Казино. Иногда он присаживался в тени каштанов рядом с матерью.

— Ну что ты бродишь как неприкаянный? — спрашивала мадам Робьон. — Прокатился бы лучше на велосипеде! Не надоело тебе здесь? Франсуа отмалчивался или придумывал какие-нибудь нелепые причины. Не мог же он признаться, что отец запретил ему покидать Шатель-Гюйон!

— В следующий раз я отправлю тебя в Кермол. Ты будто нарочно хочешь меня расстроить.

Словом, он был жертвой обстоятельств, и это становилось просто невыносимым! За обедом Без Козыря почти все время молчал; отец тоже был не слишком разговорчив. Особенно старательно он избегал говорить о Руайере. «Человек с кинжалом» превратился в запретную тему. Но когда в гостиницу приходил доктор Доден — а здесь у него было немало пациентов, — адвокат отводил его в сторонку и они подолгу разговаривали.

А что же творилось в Ла Шенэ? В один прекрасный день мадам Робьон без всякого умысла затронула эту тему:

— Как дела у мсье Руайера? Что-то я давно ничего о нем не слышу.

— Он потихоньку восстанавливает свое здоровье, — ответил адвокат, — Прежде чем вернуться в Париж, мы заедем к нему попрощаться.

— Мне бы хотелось посмотреть на его поместье, хотя бы издали. Может, мы как-нибудь соберемся и проедем мимо него на машине, не беспокоя хозяина?

— Почему бы нет?

— Тебе эта идея, кажется, не очень нравится?

— Честно говоря, я в затруднении. Доктор Доден говорит, что мсье Руайер хочет сделать мне подарок, чтобы отблагодарить за оказанную услугу. — Тут он бросил взгляд на Без Козыря. — А я по ряду причин не хочу принимать этот подарок. — Новый взгляд. — Поэтому мне не хотелось бы встречаться с Руайером, но, конечно, никто нам не запретит проехать мимо его поместья. Там есть одно место, откуда прекрасно виден весь замок. Мы могли бы выехать после обеда, когда ты выпьешь свою минеральную воду.

— И меня возьмете? — осведомился Без Козыря.

— Естественно, — улыбнулась мадам Робьон.

Без Козыря с трудом удалось скрыть свою радость. Ему так хотелось еще раз увидеть Ла Шенэ! Этот замок был для него теперь не просто архитектурным шедевром: он напоминал о той ночи, когда Франсуа сумел доказать свою ловкость и хладнокровие.

После обеда он ушел в свою комнату и позволил себе еще раз насладиться фильмом о Человеке с кинжалом. Это был действительно прекрасный фильм! Без Козыря прокрутил его несколько раз, и теперь между ним и Человеком с кинжалом возникло нечто вроде дружбы. Так случается иногда, когда два врага, скрестив шпаги, понимают, что они достойные противники. И тогда начинается настоящий разговор… «Как же тебе все-таки удалось убежать из гостиной, когда все двери и окна были закрыты?» «А ты как умудрился спасти руайеровский миллион?» Лукавство, блестевшее во взгляде Человека с кинжалом, отразилось в глазах Без Козыря. «Мы как два акробата под куполом цирка», — подумал мальчик, открывая ставни. Он уложил камеру, сменил одежду и тщательно причесался. Ему хотелось выглядеть безупречно.

Машина уже стояла перед гостиницей.

— Ты, как всегда, опаздываешь, — заметил мэтр Робьон.

— Ого, даже галстук надел! — удивилась мадам Робьон. — Малыш, ты нарядился как на праздник!

— У меня же каникулы! — весело отозвался Без Козыря.

Он забрался на заднее сиденье машины и принялся с интересом рассматривать пейзаж. Подъемы, спуски, ровные прогалины между рощицами, а вдали, в голубой дымке, вершина Пюйде-Дом, так похожая на гору Сен-Мишель… «А здесь неплохо, — думал он. — Правда, на мой вкус многовато лесов. Жаль еще, что дорога так долго идет по дну лощины. Так и ждешь засады…» Он тут же представил себе сцену: бандиты останавливают дилижанс, окружают его со всех сторон, держа под дулами пистолетов, а их главарь, верхом на горячей лошади, окриками заставляет пассажиров выйти. А ведь Человек с кинжалом тоже мог в свое время быть таким же предводителем банды…

— А вот и Л а Шенэ, — сказал мэтр Робьон. Мадам Робьон взглянула в окно.

— Я ожидала увидеть старинный замок с башнями и бойницами. По рассказам Франсуа я решила, что это настоящая крепость.

— Франсуа всегда преувеличивает. Это просто старинное поместье, причем прекрасно сохранившееся. Доктор Доден считает… Но что это? Я вижу его машину. Неужели Руайер заболел? И что тут за толпа у ворот? Я вижу Сесиль, Леонарда, Бенуа… а вот и сам Доден…

Доктор, заметив машину адвоката, сделал знак, чтобы он повернул к дому.

— Что-то случилось, — пробормотал мэтр Робьон, выруливая на подъездную аллею.

Доктор бежал им навстречу. Не дожидаясь, пока машина остановится, он прокричал:

— Руайер исчез!

У Без Козыря перехватило дыхание. Адвокат вышел из машины и вместе с доктором поспешил к воротам.

— Он уехал сегодня утром, часов в девять, — объяснял врач. — Как всегда, в своей легкой коляске.

— Я ведь его предупреждал… — прошептал мэтр Робьон.

— Он не вернулся к обеду, и Бенуа сразу же мне позвонил. Я думаю, надо поскорее сообщить в полицию. Раз он не вернулся вовремя, значит, с ним что-то случилось.

Мадам Робьон тоже вышла из машины. А у Без Козыря не хватало духу подойти к родителям, он затаился на заднем сиденье, прислушиваясь к разговору.

— Он здоров? — спросил мэтр Робьон.

— Да, вполне. Правда, иногда он казался мне озабоченным, удрученным… И все же, я думаю, в последнее время он стал лучше себя чувствовать. Он даже пригласил из Клемон-Феррана специалиста, который собирался установить сигнализацию, и проявлял к этому делу большой интерес.

— А лошадь? Могла она понести?

— Бланшетта? Да что вы, она такая смирная! Кроме того, она уже не в том возрасте, когда летящий по ветру листок бумаги может заставить ее свернуть с дороги.

— А если бы господин Руайер по какой-нибудь причине задержался, он бы позвонил?

— Безусловно, — ответил Бенуа. — Так бывало не раз.

— Не получал ли он вчера или сегодня утром писем? Не было ли телефонных звонков? Если да, то тогда, возможно, для его опоздания есть причины…

— Нет, — покачала головой Сесиль. — Я сама приношу почту, и вчера нам доставили только газеты, никаких писем не было. А телефон за весь день не звонил ни разу. — Она вытерла ладонью заплаканные глаза. — Я думаю… это опять проделки того типа.

И все поняли, что она имеет в виду. «Папа прав, — думал между тем Без Козыря, — это я во всем виноват». Он представил себе окровавленного Руайера, лежащего в зарослях вереска… Волнение и горечь душили мальчика.