Мотокросс моей судьбы

Наверное, очень многие хоть раз в жизни мечтали разорвать неприятеля в клочья. Или придумывали ему особенно ужасные пытки, а то и казнь. Вроде как мысленно отрубили головушку противнику и на душе полегчало. Или надели ему по самые плечи ведро с помоями.

И крайне мало тех, кто рискнул от мыслей перейти к действиям, переступить ту незримую грань, где фантазия превращается в реальное преступление.

И немногие из тех, кто переступили грань, получили от этого удовольствие. Совсем одно – желать противнику всяческих бед и в мыслях убивать его особо изощренными способами. И совсем другое – воплотить это в реальность. Увидеть, как от твоих рук умирает или страдает живое существо.

Глеб через силу сделал глоток коньяка и почувствовал подступающую дурноту: то ли от алкоголя, то ли от мыслей. Парень не увлекался спиртным, занимался спортом и даже старался правильно питаться. Но сейчас ему до одури хотелось напиться или, хуже того, покурить травку. Лишь бы на время забыться, перестать прокручивать в голове один и тот же кадр: Ника и ее мотоцикл, кувыркавшиеся по трассе.

Парень обхватил себя за голову и закачался взад-вперед, сидя на полу, на плотном светлом ковре. Несмотря на постепенно усиливающийся алкогольный туман, память не желала сдаваться. Что с Никой? Как сильно она пострадала? Глеб видел как ее на носилках погрузили в машину Скорой помощи, как вместе с ней уехал Максим. Парень попытался подойти ближе к остальной компании, но по их разговору понял, что те и сами толком ничего не знают. Звонить родителям девушки или ее дружкам Глеб, по понятным причинам, не мог.

Да, он хотел унизить или повредить Макса, но не Нику. Глеб с силой потер лицо, словно хотел содрать с него кожу: падающая с байка девушка не желала исчезать из мыслей. Картинка словно разгоралась, становилась ярче и отчетливее. Она жгла Глеба изнутри, причиняя почти физическую боль.

Как просто оказалось испортить мотоцикл. И как сложно оказалось принять тот факт, что он едва не убил человека.

Звонок городского телефона заставил парня вздрогнуть и отвести ладони от лица. Покосившись на звеневший аппарат, Глеб все же подошел к нему и поднял трубку.

- Слушаю. – голос вышел каким-то тонким и истеричным. – Да, говорите.

Но с той стороны раздавались лишь шорохи и легкое гудение. Затем послышались короткие гудки.

- Идиоты. – проворчал парень, разворачиваясь, чтобы вернуться в полумрак гостиной. Телефон зазвонил вновь. Пришлось Глебу снова снимать трубку, понимая, что могут звонить родителям, в этот выходной день уехавшим на дачу.

Но опять в трубке промолчали, а затем сбросили вызов.

- Идите на.. – Глеб выдернул шнур телефона из розетки, решив, что если кому-то слишком надо будет, то позвонят на мобильник.

И действительно – позвонили буквально через пару минут со скрытого номера. Опять неизвестный молчал, а затем сбрасывал вызов.

- Какого хрена? – беспокойство уже начинало нарастать, неприятно царапая сознание. Мобильник продолжал звонить через каждые три минуты и, в конце концов, парень выключил его.

Теперь зазвонил домофон, своим писком натягивая нервы уже не слишком нетрезвому Глебу. Пару раз послушав и в нем тишину, парень не выдержал: с треском выдрал трубку домофона, отчего она повисла на одном шнуре, и выскочил на балкон.

Во дворе, за исключением стайки воробьев и пары детишек в песочнице, никого не оказалось. Глеб, перегнувшись через перила, внимательно оглядел все ближайшие кусты, но и там ничего не заметил. Возможно, баловались дети, которые вполне могли прятаться под козырьком подъезда.

А, может, его настигло возмездие?

Глеб едва ли не ползком вернулся в гостиную, где без сил упал на диван. Теперь в голову полезли совсем мрачные мысли: а что, если кто-то как-то узнал, что байк сломал он? Что если его сейчас хотят запугать или обкладывают, как волка – загонщики?

Или у него уже началась паранойя?

Глеб затряс головой и вскочил, слегка пошатнувшись, на ноги. Может, будь он трезвее и спокойнее, то попытался бы рассуждать логически. Но паника плюс алкоголь сделали свое черное дело: парень действовал исключительно на эмоциях. И сейчас ему казалось, что надо убегать из дома, куда-нибудь подальше. Чтобы ловушка не захлопнулась.

Схватив с журнального столика ключи и кошелек, Глеб выскочил из квартиры и пешком, на всякий случай, скатился на первый этаж. Здесь остановился и прислушался, затем осторожно открыл входную дверь.

Ничего подозрительного вокруг не было. Вечернее солнце, висевшее на самом горизонте, последними лучами освещало скамейки и детскую площадку. Народа вокруг почти не наблюдалось: все постарались уехать за город, на дачи.

Глеб собирался поскорее добраться до автобусной остановки, но тут до него дошло: можно ведь просто вызвать такси! И без проблем доехать куда угодно. Едва не рассмеявшись от своей глупости, парень присел на скамейку и через Интернет сделал заказ.

Вот тут его и окружили. Высокий плечистый парень с темно-красными волосами, забранными в хвост и шрамом через всю щеку, возник неожиданно, словно свалился с неба. Хотя, в отношении Ладона, это была почти правда, хотя и с небольшой поправкой: парень спрыгнул с крыши одноэтажного заброшенного здания, стоявшего чуть в стороне, за могучим кленом.

- Что, - поинтересовался он у вздрогнувшего Глеба, - нервишки шалят? Решил удрать?

- Ты кто? – Глеб встал, но Ладон вроде несильно толкнул его, и парень снова плюхнулся на скамейку.

- Сидеть, ублюдок. Теперь точно не отвертишься.

Глеб, несмотря на то, что внутри все похолодело от догадки, все же не собирался просто так сдаваться. И вполне мог кинуться в драку, будь Ладон один.

Только вот из-за угла дома вышли те, при виде которых Глеб понял: его раскрыли. Макс, Родька и Кристиан выглядели отнюдь не самыми добрыми существами на Земле.