Заложница

Но папы рядом не было. И вообще никого не было, и не с кем было поговорить и пожаловаться. Гарольд и тот, насидевшись вчера вечером в сумке, устал, обиделся и не хотел общаться. Ушел к себе в клетку на матрасик, свернулся в клубок, и даже когда я готовила завтрак, не прибежал требовать яичницы, хотя я нарочно гремела сковородкой.

После завтрака, поборов мимолетное желание позвонить кому-нибудь из подруг и напроситься в гости — хоть душу отвести: поболтать, посплетничать и рассказать о наглой выходке Моди — я решила взять себя в руки. Вынесла мусор, загрузила в машину накопившееся за неделю белье и начала пылесосить гостиную, одновременно — за отсутствием папы — вслух высказывая себе самой все, что сказал бы он, если бы увидел меня в таком раскисшем состоянии.

— …Хватит валять дурака! К тебе попал сенсационный материал — так радуйся, держись за него, развивай. И про первую попытку похищения не забудь, о которой никто, кроме тебя, пока не знает — пока сенсация «горячая», самое то будет! Или что — может, Стивен прав, и твое место на женской страничке — про вязание писать?! Так скажи об этом честно!

Результатом явился приступ злости — и желание немедленно сделать что-то полезное для общества. Жертвой пал Гарольд: вместо того чтобы дать несчастному хорьку спокойно поспать, я выставила его из клетки, а саму клетку унесла во двор и вымыла.

Потом я вытряхнула пылесос, вынесла мусор — и наконец села за компьютер, решив внимательнейшим образом просмотреть сделанные вчера фотографии — а вдруг на одной из них мелькнет человек в темной футболке? Ведь когда я снимала, он был в парке — и значит, мог случайно попасть в кадр!

Добралась до фотографии Билли Аронсона и задумалась — интересно, преступник намеренно или случайно похитил именно этого мальчика?..

О выкупе смешно даже говорить: для выкупа похищают детей богатых родителей, а у Билли таковых явно не было. Как и богатого дедушки или крестного, готовых оставить ему миллионное наследство.

Отец — водопроводчик, мать — кассирша в супермаркете. Последние три года они в разводе (причина — пьянство Арчи Аронсона, отца мальчика), и Билли, согласно решению суда, общался с отцом два раза в неделю и еще неделю подряд в пасхальные каникулы.

Значит, получается, что Билли — случайно выбранная жертва; преступник увидел, что ребенок оказался без присмотра, и увел его. Кстати, непонятно — а почему Билли так спокойно шел? Не плакал, не сопротивлялся, не пытался вырвать руку и убежать… Я ведь потому сначала и не заподозрила неладное — думала, он с отцом идет!

Я нашла нужную фотографию и еще раз внимательно взглянула — да, идет спокойно. Даже голову к похитителю повернул, похоже, что-то говорит… Еще одна фотография, через пять секунд — они все так же спокойно сворачивают в боковую аллею.

Про то, что я со вчерашнего дня не включала новый ноутбук (а вдруг меня там письмо от Владельца ждет?!), я вспомнила случайно, увидев на очередной фотографии Арчи Аронсона — глаза вытаращены, рот приоткрыт, вид дурацкий… Козел! Как можно ребенка было одного оставлять! Неужели совсем мозги пропил?!

Вчера, вспомнив, где я его раньше видела, я даже толком удивиться не успела — не до того было. Хотя рассказать кому — не поверят: в нашем городе полмиллиона человек — а я на одного и того же типа два дня подряд натыкаюсь!.. Именно подумав об этом, я вскочила и побежала включать ноутбук — кажется, это называется «ассоциативное мышление».

Увы, в почте ничего не оказалось — очевидно, после несостоявшейся встречи Владелец решил больше со мной не связываться. Я разочарованно отошла от ноутбука — но какое-то «шестое чувство» вдруг заставило меня обернуться.

По монитору ползли дрожащие полосы. Потом изображение раздробилось на разноцветные квадратики, еще несколько секунд — и экран стал ярко-белым, белизна стянулась в одну ослепительную точку, которая начала тускнеть… тускнеть, пока совсем не погасла.

Что это?

Я лихорадочно бросилась к ноутбуку и нажала кнопку «Off». Посчитала до десяти и снова включила. Экран оставался пустым и мертвым — о том, что ноутбук включен, свидетельствовала только зеленая лампочка, загоревшаяся на клавиатуре…

К тому времени, когда из валявшейся на диване сумки донеслось еле слышное брямканье мобильника, я уже чуть ли не час сидела за столом в мрачной прострации и думала: а может, и правда уехать к папе в Калифорнию — ловить рыбу? Больше делать ничего не хотелось…

Услышав звонок, я не поверила своим ушам — неужели Стивен?! — и бросилась к дивану со всех ног, чуть не своротив столик со злосчастным ноутбуком. Увы — это оказался не Стивен, а Пол, который решил узнать, нет ли какой-то новой информации по «нашему делу» — именно так он выразился.

Я пожаловалась ему на испортившийся ноутбук. Парень присвистнул.

— Да-а… дела… Но обратно я его не возьму — я уже и деньги спустил все! — разумеется, его беспокоило только это! — Читал сегодня твою статью — класс! — решил он побыстрее сменить тему разговора.

— Спасибо… — вяло отозвалась я.

— Слушай, я вот чего звоню-то! Я тут одну вещь вспомнил — ну, про того типа, у которого я ноут дернул. У него на руке перстень был — шикарный такой, из белого золота с тремя черными камушками наискосок. Но перстень, сама понимаешь, с пальца на ходу не снять… — в голосе парня прозвучала досада.

Я промолчала. Много мне проку от этого перстня — у меня теперь и письма-то нет!

— Ты что — не слышишь?!

— Слышу…

— Да ты не кисни так! — попытался утешить меня Пол. — Значит, так — если я этого типа увижу — я за ним прослежу и тебе позвоню. Если у тебя что-то новое появится — ты тоже дай мне знать. Ну, пока!

«Он уже мной командует!» — подумала я, злобно отключая мобильник и запихивая его на самое дно сумки. У меня выходной, ясно?! Никого не хочу видеть и слышать!

Словно в ответ, сзади раздался грохот. Я обернулась. Оказывается, пока я предавалась мрачным мыслям, Гарольд — очевидно, в отместку за помытую клетку — открыл стенной шкаф и устроил себе шикарное ложе из лучших моих нарядов, свалив их с вешалок в одну кучу. А грохот — это упала с верхней полки, до которой он тоже каким-то образом сумел добраться, коробка с новыми туфлями.

Сам Гарольд сидел рядом и радостно блестел глазками-бусинками: вот какой он ловкий и прыткий!

— Ах ты!.. — я рванулась к негоднику, пытаясь схватить его за шкирку. Хорек отскочил и сделал хвост щеткой; зашипел-захихикал с безопасного расстояния.

Гоняться за ним я не стала — это было именно то, чего он добивался. Вздохнула и пошла наводить порядок — поставила на место туфли, начала развешивать обратно по вешалкам вещи. Сразу выяснилось, что Гарольд не просто скинул их вниз: на самом моем красивом платье — из натурального шелка, без рукавов и с декоративной застежкой-пуговицей на плече — была оторвана эта самая застежка. Оторвана и утащена неведомо куда. На ее месте болтались только обгрызенные клочья ниток.

Мало того — на подоле, на самом видном месте, обнаружились две затяжки!

Это было последней каплей — я швырнула платье обратно на пол, плюхнулась на диван и заревела.

И тут действительно позвонил Стивен — не по мобильнику, по обычному телефону. Если бы я знала, что это он звонит, отозвалась бы сразу, а так — после шестого звонка.

— Привет, Джеки! — сказал он. — Можно, я к тебе сейчас ненадолго заеду? — И тут же, следующей фразой, опустил меня с небес на землю: — По-моему, у тебя остались кое-какие мои книги.

— Когда? — (Я успею переодеться и себя в порядок привести?)

— Сейчас, я на соседней улице.

Не успею… Но не говорить же ему «Нет»!

— Да, приезжай! — я бросила трубку и побежала умываться — чтобы не так заметно было, что я плакала.

Только бесполезно…

— Что случилось? — спросил Стив с порога, едва увидев меня.

— У меня ноутбук испортился. Тот самый, новый, — хмуро сообщила я ему. — И Гарольд…