Страница 48 из 52
Настроение испортило поскуливание Мартина, глядящего пристально и выжидающе на хозяина. У него не осталось щенячьей милоты и дурашливости, он превратился в довольно крупного и злого пса. Чуть было не покусал Руденко, приехавшего во время отпуска с женой и сыном в гости к Ермилову. Алексей посмеялся и, ничуть не испугавшись, утверждал, что собаки его не любят потому, что от него старым волком пахнет. Правда, уже через пятнадцать минут Мартин к нему ластился и лизал гостю руки…
Олег с кряхтением поднялся, в мороз побаливала простреленная в Грозном нога. Подумал, что надо поторопиться, но воспоминание о Руденко, на которое навел его Мартин, отчего-то встревожило и занозой засело в голове.
Ермилов неторопливо открыл шкаф, игнорируя стоны Мартина, и подумал, что надо старый прокурорский китель отвезти на дачу. На кителе был орден Мужества, полученный за Чечню. Олег считал, что орден незаслуженный, но тогда давали за командировки, проворно посылали представления в наградной отдел, особенно прокурорские работники. Не всем, правда, давали, но, с учетом ранения, с наградой для Ермилова задержки не вышло. А Карпенко требовал надевать его на все торжественные мероприятия.
Сняв орден с кителя, Олег решил отнести его на работу и спрятать в сейф.
— Мартин, прекрати завывать! Не маленький, потерпишь. Мы с тобой на полчаса позже обычно ходим, — он потрепал его между ушей. — Может, ты внедренный ко мне агент SIS, призванный не давать мне покоя ни днем, ни ночью? А? «Вы рискуете, Штюбинг!» — вспомнил Олег фразу из старого фильма.
Пес вилял хвостом, не понимая, почему вдруг хозяин застыл с отрешенным видом.
Ермилов вспомнил то, что провалилось в архив памяти и почти стерлось за эти три года. Виктор Сергеевич… Где же он, тот человек, о котором упоминал на допросе Дедов? Ведь эти сведения, даже при адвокате, ныне покойный Юрий повторил слово в слово… Мартин уже взвыл в голос.
— Иду, иду! — Олег снова схватил пса за уши и потрепал: — У, собачья морда! Может, ты знаешь, где Виктор Сергеевич?..
В приезд Руденко этим летом в августе им все-таки удалось съездить на рыбалку вдвоем. Алексею тесть дал уазик, и они забрались далеко от Москвы, устроились у довольно быстрой реки, где немилосердно резвились оводы.
— Тут вам не Кипр, тут климат иной, — перефразировав песню Высоцкого, фальшиво пропел Алексей, улепетывая от огромного овода.
Потом он начал таскать на вечерней зорьке лещей одного за другим, а у Ермилова не клевало.
— Слушай, ты что, волшебное слово знаешь? — разозлился Олег.
— Тихо ты! Они очень пугливые, — зашептал Алексей. — И леску надо потоньше. А у тебя почти канат. С таким разве что на акулу…
Он откинулся на спину, на травяной, нагретый за день холм.
— Все равно теперь вспугнул, — уже громко сказал он. — Лещ покушать любит, — мечтательно проговорил Руденко, глядя в темнеющее вечернее небо. — Опарыши, червяки… Но надо так наживку насаживать, чтобы крючка не видно было. Знаешь, как англичане говорят? The bait hides the hook[13].
— Я не фанат рыбалки, — отмахнулся Олег, сматывая удочку. — А уж тем более не развожу философию по этому поводу. Ты мне лучше скажи, как ты там проморгал сразу двух шпионов?
— Ты о чем? — Алексей сел.
Ермилов рассказал ему о показаниях Дедова. На берегу уже совсем стемнело, стрекотали звонкие августовские кузнечики, подрагивал огонек сигареты Алексея…
— Ну, допустим, вербовали их до того, как я туда приехал, — сказал он после недолгого молчания. — Дедова в 1996, Виктора Сергеевича наверняка раньше, судя по реакции Линли в разговоре с Юрой. И не факт, что на Кипре. Я приехал только в 97-м. Хотя меня не оправдывает, что я не выявил их активное общение. Послал своего зама проверить, куда ездит каждую неделю Дедов, и зам меня уверял, что там все чисто. Кстати, зама прощупали по моей просьбе. Ничего не выявили. Но он уже уволился. Что-то там со здоровьем.
Он встал, прошел к машине, быстро разжег костер. Ермилов подумал, что Алексей обиделся, и тоже молчал, чувствуя, что перегнул палку. «Все не так просто, как кажется», — размышлял он, доставая из багажника консервы. Потом спохватился, вспомнив про рыбу. Алексей уже ловко ее разделал при свете костра и включенных фар уазика. Бросил в котелок, покачивающийся над костром. В свете роилась мошкара, билась о поверхность фар…
— Помню я этого Виктора Сергеевича, — сказал Руденко. — Мне кажется, что я там уже всю жизнь работаю… — вздохнул он. — Обещают перевести в Грецию. Но пока замены мне найти не могут. Еще отголоски 90-х — кадровый дефицит. Тем более я говорю по-гречески… Этот Виктор, да, он владел несколькими языками. Немного нагловатый тип, такой, понимаешь, который знает себе цену. Я смотрел его дело. До Кипра он работал в Италии, — Алексей попробовал уху. — Вкусно, однако. Говорит на итальянском, английском, испанском и французском. Не слишком ли много для обычного кадровика?
— Ты меня спрашиваешь? Ну полиглот. Мало ли спецов…
Алексей пожал плечами. У него на этот счет были свои предположения, которые он не собирался озвучивать.
— Не понимаю, — Олег обжегся ухой и, перекатывая во рту кусок горячего леща, отер слезы, выступившие от дыма. — Дедов заявил о Викторе Сергеевиче еще в 2001 году. Сейчас 2003-й. И тишина. Мой шеф в курсе дела, он не мог не дать делу ход. Как думаешь?
Руденко пожал плечами.
…Ермилов вернулся с прогулки с Мартином. Пес побежал по комнатам вытираться о диваны, снег на его шерсти таял, и ему это не нравилось. Олег быстро позавтракал, собираясь на службу. Выползли сонные Петька и Васька.
Олег молча постучал пальцем по наручным часам, намекая, что мальчишки уже опаздывают в школу.
Придя на службу, первым делом Ермилов отправился к шефу.
— Сергей Романович, разрешите? — заглянул он в кабинет.
— Проходи, что ты там мнешься? Ну?
— Я тут насчет Дедова вспомнил…
— Это к похолоданию, — хмыкнул Сорокин.
Но Ермилову показалось по карим глазам шефа, что он догадывается о подоплеке вопроса.
— А потом вспомнил о Викторе Сергеевиче… Том самом!
— Но этим делом мы не занимаемся.
— Кто же тогда? Это ведь вроде наша епархия, — искренне удивился Олег.
— Наша, да не наша… Иди уже. Тебя Львович искал.
Вернувшись в свой кабинет, Ермилов походил от стола к окну и обратно, полил кактус-долгожитель, который перекочевал на Лубянку из Генпрокуратуры. Это единственное, что он оттуда забрал, да четки из лавки монастыря Святого Минаса. Их Олег повесил на гвоздик на стену около письменного стола.
Взглянув на четки, он поднял телефонную трубку, посмотрел на нее и повесил обратно…
Через два месяца, уже ближе к весне, Ермилов, снедаемый любопытством и праведным негодованием, решил позвонить Руденко. По здравом размышлении понял, что дело каким-то образом оказалось в ведении СВР, но, поскольку сведений о задержании шпиона в прессу не попадало, значит, либо коллеги все еще разрабатывают Виктора Сергеевича, либо по непонятным причинам спустили дело на тормозах И вот этот вариант совершенно не устраивал Олега. Он решил через Алексея попробовать прояснить ситуацию.
— Алексей, здравствуй! Ты помнишь летний разговор? Ну, о том нашем общем знакомом, которого я разрабатывал? Не понимаю, он же сдал нам кадровика… Почему Виктора до сих пор не взяли за жабры? Уже почти четыре года прошло. Или я чего-то не знаю? Обидно. Такую работу проделал, выудил эти сведения и ничего — никакого движения. А ты не можешь по своим каналам что-нибудь разузнать?
— Олег, ты что-то… — собеседник, явно растерявшись, замолчал и сказал коротко и сухо: — Мне сейчас не слишком удобно разговаривать. Ты понимаешь? Перезвоню, когда будет время…
Посмотрев на отключившийся мобильный телефон, Ермилов понял, что, кажется, напортачил.
— Задним умом мы все крепки, — обругал он себя. — Что-то с этим Виктором Сергеевичем не так…
13
Наживка скрывает крючок (англ.).