Страница 15 из 30
Потом их группу перевели в Галлию, куда-то на юг. Обучение там было гораздо хуже, зато веселья - больше и почти каждый день.
- Помню, мы смогли хорошо заработать на трюфелях. Нам дали взаймы одну свинью и одну собаку, желтую такую, и мы сутками шатались по лесу, по высоким таким дубовым рощам. Свинья - она сначала успевала съедать трюфели, пока один местный житель не показал нам, как с ней обращаться. А собака воспитанная, она те грибы не ела. Вот бы здесь были трюфели! Почему там все есть, и много возможностей, а у нас - ничего, даже самой маленькой? Хотя, будь здесь трюфели, их бы отобрали у вас, а взамен - величие вашей истории и национальное самосознание...
У нее однажды поинтересовались, почему она вернулась в Великодержавию. Все заметили, как осунулось ее лицо при этом.
Мастер Халиев, который учил ее еще здесь, в Злом, однажды был в Европе на соревнованиях и заехал повидать свою ученицу. Они тепло встретились, он рассказал о других ребятах, которые теперь были раскиданы по разным республикам (у некоторых даже были заключены контракты), после он переночевал в гостинице и наутро отбыл.
Через неделю к фрау Бонг, у которой жила девочка, пришел человек в черном плаще, который он не снял. Они с фрау о чем-то говорили в гостиной, оба вежливо, однако он весьма настойчиво чего-то от нее добивался. Послышалось имя и фамилия Юнче. Девочке показалось, что речь идет о ее контракте. Она тревожилась и крутилась на лестнице, а потом, не выдержав, сбежала вниз, в гостиную. Фрау Бонг строго посмотрела на нее, но только мельком; она была сильно взволнована. А ее гость спросил довольно раздраженным тоном:
- Теперь-то я могу воспользоваться случаем, любезная фрау? - и, не слушая возражений (Бонг обладала весьма тихим голосом), обратился к девочке по-великодержавски: - Куда поехал мастер Халиев?
- Он поехал домой, - от неожиданности с сильным акцентом ответила Юнче.
Пришелец нахмурился и сказал фрау Бонг:
- Видите, до чего довела ее оторванность от дома? Уже забывает родной язык. Воспитанница этого негодяя лжет, чтобы выгородить его. Домой он не приехал, потому что кто-то предупредил его. Вы мешаете мне работать. Я бы спокойно снял показания этой милой девочки, фрау Бонг, а вы, прикрываясь какими-то невнятными (хотя и уважаемыми мною) правами и кодексами, запрещаете мне это сделать. Тем самым вы помогаете опасному преступнику, террористу и наркоторговцу... Юнче, детка, - обратился он к ней. - Твой мастер действительно совершил ряд преступлений перед Родиной. Мы следили за ним, но он смог временно ускользнуть - как раз на те два дня, в которые он был в этом городе. После этого мы усилили контроль, но он ускользнул и во второй раз, уже окончательно. Мне необходимо знать, с кем он встречался здесь, кому звонил, что говорил о своих планах.
- Понятия не имею! - возмутилась Юнче. - Кто вы такой? Из ВСБ? Дорогая тетя Клара, какие у него права?
- А почему ты решила, что я из ВСБ? - напирал пришелец. - Халиев что, говорил с тобой о нас? Кто был у него в гостинице?!. Ты должна все знать, ты же спала с ним в номере! Ты не отходила от него.
- Сраный козел, - плача, прошептала Юнче. - Тетя Клара, я даже не знаю... Он обманывает вас, хочет запугать. Не верьте ему!
- Я и не верю, - опомнилась впавшая было в ступор фрау Бонг. - Милая, спецслужбы этой страны, в которой ты имела несчастье родиться, давно слывут своей лживостью и наглостью. Пойдем-ка, позвоним в полицию. Полицейские выгонят этого невежу, а потом я подам на него в международный суд.
Вээсбэшник успокоился.
- Я ухожу. Я накричал, но у меня нет времени подбирать верный ключ к вашим личностям. Этот Халиев угрожает многим людям смертью. Подумайте над этим.
И он действительно ушел. А фрау Бонг обняла Юнче. Но та долго не могла прийти в себя.
А через несколько дней в парке кто-то сбил ее с велосипеда и накинул на голову мешок. После этого ее долго везли по безупречным аустрийским дорогам, так долго, что она устала отбиваться от их сильных теплых лап, а потом потеряла счет времени. Ей сделали укол. И потянулись куда-то белые коридоры, по которым она ползла, а ее хватали и ставили другой укол. И, конечно, она повторила то, что ей нашептывал чей-то сладкий голос, нашептывал то в одно ухо, то в другое, но никогда в оба, а именно то, что Халиев давал ей таблетки, бил и принуждал к оральному половому акту, и как ему принесли доллары в чемодане, а принес такой-то и такой-то. А потом голос кончился, и ей сунули ручку, которой она ткнула в какой-то листок. А она только лепетала одно и то же:
- Я не... совершенно... летняя.
И так миллион раз.
А потом несовершеннолетняя очнулась у дороги, и больше уже не засыпала. Был вечер, а перед глазами трава. Трава качалась то туда, то сюда, и так всю ночь, а наутро Юнче встала и пошла.
- Позвоните в полицию, - сказала она, добравшись докуда-то, где были люди. - Пусть сообщат фрау Кларе Бонг, что ее воспитанница жива и зд... пока не знаю, здорова ли, но стоять могу. (Юмор и силы возвращались к ней.) Еще скажите полиции, что Великодержавная Служба Безопасности занимается киднэппингом на территории Аустрии, а также проводит допрос свидетелей с нарушением Прав человека. И дайте мне воды...
Мужики смотрели на нее так, как тетя Клара посмотрела бы, застукай она Юнче с дымящейся сигаретой. Потом один из них воскликнул по-великодержавски:
- Вот это да, молоденькая! Заграничная шлюха! Надо "плечевым" сказать, что у них завелась конкуренция. Сколько? - деловито спросил он.
Юнче покачнулась. И как устояла? Но смогла:
- Вы ошибаетесь. Я попала в беду. Довезите меня, пожалуйста, до ближайшего патрульного поста.
Но даром везти ее никто не захотел, а за ту плату, которая у нее была, Юнче сама отказалась. И пошла пешком.
- То есть, я и сама не знаю в подробностях, как меня привезли в Великодержавию. Что ж, кто-то решил за меня...
Юнче рассказала эту историю только один раз, и больше ее не спрашивали, даже когда она много позже оказалась на Острове мятежников.
А те, кто слышал ее рассказ, спросили:
- А что было потом? Пыталась ли ты вернуться? И откуда у тебя деньги?
- Вернуться я попыталась, кое-как доехала до границы, - ответила Юнче. - Но у меня не было документов, и через границу я не смогла перейти. Потом мне помогли проститутки. Они пожалели меня, потому что сами когда-то были в подобной ситуации. И подарили мне дорогие сигареты... Кстати, это правда, что новый президент Великодержавии сам из этих, из ВСБ? Неужели? Ладно, наплевать...
Однако, она угрюмо взъерошилась и ушла в себя.
Юнче была старше Хасани почти на год. Она кричала, пинала его:
- Умней, мальчишка! О чем ты думаешь? Об уважении сверстников, о куске хлеба насущного, о безопасности своего хилого тела? Посмотри, там, за гребнем холма твоего сознания - все! Хотя бы взгляни за холм, сделай несколько шагов! У тебя болит живот? Да, болит, потому что вчера тебя испинали милиционеры, когда ты не отдал им свою выручку. В том месте, о котором я говорю, там - розовое небо и черные деревья, тишина - ночью ты бродишь один по старинным улицам, тебе поют менестрели и феи, а ты главный, ты личность, и все там личности, уважающие тебя.
Что тебе более приятно? Искреннее, волчье хамство, измордовавшее твоих родителей и тебя, хотя ты еще и не жил, или вежливость, извечный салют, вошедший в привычку у тех людей? Никто не посмеет ударить того, кому он улыбнулся, кому он обрадовался. Почему твой гребень, твой занавес, так высок и упруг? Даже сигареты и пиво, без которых ты не мыслишь своей жизни - там в десятки раз лучше и веселее. Взрослей, и сбежим отсюда, только надо сперва поумнеть!
И она заставляла его читать. А до нее книги уходили на костры.
Да, ничего не было в их квартале новее и ярче ее веселья. И даже когда пьяные парни, которых никто не знал, надавали ей оплеух и изваляли в пыли, она кричала им вслед: