Страница 90 из 121
«Уф! — вздохнул я полной грудью. — План „Молния“ будет выполнен!»
Мое письмо запаковали в сундук, но я брошу в почтовый ящик письмо Ракши. Просто, как и все гениальное! Как я не додумался сделать это раньше? Не пришлось бы мучиться с писанием. Впрочем, поразмыслив, я решил, что правильно поступил, написав письмо. Я таким образом выучился писать, а это еще пригодится в жизни! Я не собирался заниматься литературой, но уметь писать надо не одним писателям.
Я снова спрятался под кровать и теперь боялся напугать хозяйку своим внезапным появлением, а когда она засуетилась, провожая мужа, выскользнул во двор.
За домиком цвели яблони и груши. Нежный аромат наполнял все вокруг, гудели пчелы, зеленела трава, чирикали птицы, собаки во дворе не было… Праздничная природа растрогала меня до слез.
«Как хорошо вокруг!» — подумал я и в тот же миг услышал шепот Ракши:
— Дура! Деньги! Деньги — это все!
«Боже, какой примитив! — покачал я головой. — И это человек!»
Настроение мое было испорчено.
Когда стукнула щеколда калитки, я смело направился в дом.
— Господи, какое страшилище! — всплеснула руками женщина.
Но я прошмыгнул мимо и забрался под кровать. Нору я заметил еще в прошлый раз, но тогда не стал охотиться, дабы не привлекать к себе внимания. Теперь я сел возле норы, и через десять минут в когтях у меня была мышь.
Я вылез из-под кровати, бросил добычу на пол и посмотрел на хозяйку. Все! Отношения между нами наладились.
Через полчаса я поймал вторую мышь, а через час — третью. Восторгу хозяйки не было границ, а я только снисходительно улыбался.
Вечером, когда хозяйка вышла, я вытащил письмо из-за зеркала, положил под кровать и с минуту прислушивался, сдерживая внутренний трепет. Нет, хозяйки не слыхать. Тогда я в зубах вынес письмо во двор и там засунул под кирпичину. Сердце неистово билось. И понятно: застань меня женщина с письмом в зубах, план «Молния» постигла бы участь плана «Взрыв».
Отдышавшись, я укрылся в лопухах. В комнату больше не рисковал заходить: а вдруг на ночь запрут окна и двери? Тем более что, уезжая, Ракша наказывал: «Гляди не забудь запереть на ночь окно!»
Тревога не покидала меня. Чтобы успокоиться, я залез на крышу — там было свежее. Конверт синел из-под кирпича, и, хотя я знал, что люди в темноте не видят, мне все время казалось, что женщина вот-вот заметит письмо. Только когда она заперлась, я задышал ровнее.
Скорее бы бросить письмо в почтовый ящик! Но еще рано, по улице ходят люди, проезжают машины. Я сидел, прислушиваясь к звукам. Проходили часы. Город понемногу засыпал…
Пора! Я спрыгнул с крыши, взял письмо в зубы, перебрался через забор и направился к почтовому ящику. Улицы предместья тихи. Но у этих тихих улиц свои минусы: можно наскочить на собаку, на пьяного или на влюбленную парочку. Настороженно прислушиваясь к каждому шороху, я бежал по улице, а сердце готово было выскочить из груди.
На мое счастье, почтовый ящик оказался недалеко. Я сунул письмо в щель и вздохнул полной грудью. Наконец-то! Последняя кнопка плана «Молния» нажата!
Я не торопясь направился к Ракше, чтобы проследить, куда он повезет краденую рыбу. Потом снова залез на крышу и, укладываясь спать, с удовлетворением подумал: «Дорого же вы за эту рыбу заплатите!»
Но сон не шел. Я видел перед собой пруд, красавцев карпов, которых так внимательно отбирали на расплод, представлял себе рожи браконьеров, довольные, хищные, противные, и мне становилось так худо, что хотелось плакать. Тогда я вспоминал о письме, брошенном в почтовый ящик, и настроение чуть улучшалось.
Уже перед рассветом зашумела автомашина, но не остановилась у двора Ракши. Потом машины пошли уже одна за другой, а Ракши все не было. Наконец я сообразил: «Зачем же ему возить рыбу домой? Чтобы кто-нибудь увидел?»
Меня вихрем смело с крыши. Я выбежал на улицу и, вспрыгнув на первую автомашину, шедшую в направлении нашего поселка, поехал домой.
Что там делается? Не придумал ли чего-нибудь Грей?
Когда проезжали мимо пруда, я соскочил на землю и побежал в наш рыбхоз.
План «Легенда»? Нет!
В рыбхозе что-то случилось. Посреди двора стояла чужая «Победа», у конторы толпились люди, дверь кладовой охранял часовой с ружьем. Сердце у меня радостно забилось. Письмо дошло!
Я поискал глазами Серенького и, не найдя, пошел в кабинет директора, возле которого тоже стоял часовой с ружьем. У меня захватило дух. За столом сидел старшина милиции, перед ним — Ракша.
Поймали мерзавца!
Директор, старший охранник и Серенький сидели возле старшины и помогали вести допрос.
— Результат моего плана «Легенда», — сказал Серенький, кивнув на Ракшу.
— Что? — вскинулся я.
— Когда вы уехали, бросив мне намек на план «Молния», у меня мгновенно возник план «Легенда». Как видите, он сработал недурно.
— Это результат моего плана «Молния»!
— Следствие начинается. Послушаем. Я уверен, это результат моего плана.
— В чем же он состоял? — холодно спросил я.
— Просто, как все гениальное! Мы забыли об одной вещи. Существует легенда, по которой, если кот или кошка перебегает дорогу человеку, тому не посчастливится. Я решил использовать это поверье и перебежал дорогу Пуголовице, а потом Ракше. Сделав это, я спокойно пошел спать. И вот результат!
На мгновение во мне шевельнулась зависть, что Серенький придумал такой остроумный способ борьбы с врагами, но только на мгновение. Уже через секунду, призвав на помощь свою сознательность, я сказал Серенькому:
— О, Грей, какой же ты наивный! Это самое обыкновенное суеверие для старых бабушек и шоферов. Послушай, что я сделал. — И я кратко рассказал о ночных событиях.
Но Серенький уперся. Мы немного поспорили и решили послушать допрос, чтобы выяснить, чей же план сработал.
Между тем милиционер допрашивал Ракшу:
— Откуда вы знаете Петренко?
— Подвозил как-то на машине, вот и познакомились…
— И предложили ему украсть карпов? Украсть государственное имущество?
— Нет, это он мне предложил.
Серенький толкнул меня в бок:
— Слышите?
— Вы знаете, что рыба, которую вы намеревались украсть, племенная, предназначенная для разведения и зарыбления Днепровского моря?
— Нет, не знал.
— Может, и Петренко не знал? — вставил слово старший вахтер.
— За Петренко не скажу, — делая вид, что не замечает издевательства, ответил Ракша.
— Стало быть, не знали, — протянул милиционер и, пытливо глянув на Ракшу, вдруг спросил: — Вас уже уличали в краже государственного имущества?
Я ожидал, что вор смутится, но он ответил совершенно спокойно, даже нагло:
— А это другое дело. Я свое отсидел.
— Но ничему не научился. Опять захотелось в тюрьму?
— Это меня проклятый Петренко подговорил. Разбогатеем, мол!
Я представил себе, как будет клепать на Ракшу Петренко-Пуголовица, когда станут допрашивать его, и усмехнулся. Однако странно, почему милиционер называет Пуголовицу — Петренко?
— Где вы думали продать краденую рыбу?
— Не знаю. Это все Петренко.
— Ты что? Дурачком прикидываешься? Где вы думали сбыть рыбу?
Ракша задвигался на стуле.
— Собирались отправить в Харьков на машине.
— Так бы и говорил! А на чьей машине вы приехали грабить? Кто был с вами еще? Кто те, что сбежали на машине?
— Нанял на шоссе. Не спросил — кто.
— Они же знали, что рыба краденая?
— Они не спросили, а я не сказал.
— Признавайся, Ракша. Лучше признавайся!
— Мне не в чем признаваться. Я все сказал.
— Гляди, честно признаешься, наказание будет легче.
— Я все сказал.
— Ну что ж. Тебе виднее… — Старшина записал все в протокол. Дал расписаться Ракше и приказал увести его и ввести второго.
— Попался, бандюга! — приветствовал я Пуголовицу.
Он хмуро оглянулся и потупился.
— Фамилия? — спросил старшина.
— А то вы не знаете! — сверкнул глазами исподлобья жулик.